Заодно и не будет торчать под дверью, раздражая. Вслух такого не говорят, но и сам Арсенал и перевооружение потребуют пригляда и присутствия принца. Иногда в достаточно отдаленных районах.
— Возвести в чин генерала от артиллерии, при сохранении носимых им званий, — сказала довольная Анна.
Все-таки Антон Ульрих ей не безразличен. Пусть не в качестве мужчины, но еще одной опоры трона может пригодиться.
— Генерал-фельдцейхмейстера, — то есть командующего артиллерией, проще говоря, — еще не заслужил. Нужен кто-то выше по положению, более опытный. А вот инспектором и командиром лейб-гвардейского конно-артиллерийского батальона, созданного на основании его записки, самое то.
— Пожалуй, так и сделаю. Проверим, на что годен.
Иногда я ощущал себя фокусником, особенно в подобные моменты. Пальцами щелк — и извлек нечто удивительное из цилиндра. Живого кролика, например. Только надо ж понимать, что и тот тип на сцене в черном фраке, и данная демонстрация в Академии наук, между прочим, собравшая немалую толпу, в некотором роде жульничество. Иллюзионист вовсе не вынимает вещь из пустоты, как и я, не ведомый собственным гением, творю. Он долго тренировался и скорее всего учился у старших опытных товарищей, а я использую опыт многих поколений.
Это ведь исключительно со стороны представляется глубоким таинством. Надо только слегка напрячься и вспомнить школьный курс физики, что, к сожалению, чем дальше, тем труднее осуществить. И в обычной жизни не особо важные детали стираются из памяти достаточно быстро. А уж мне в последние годы не до Ома с Ампером было. Не зря в самом начале много и старательно записывал. Пригодилось. По совести, мне давно положено высокое звание академика за множество заслуг перед наукой российской и мировой.
— Придется немного подождать, — объявляю присутствующим. — Реакция занимает определенное время. В зависимости от размеров детали оно разнится.
Натурально полный зал набился. И кого только нет! От Анны с Юлькой и не особо меня любящего Волынского, оторвавшегося ради наблюдения от государственных трудов, до простых мужиков в армяках у входа. Тоже любопытствуют. А вот слетевшиеся всей стаей академики и студенты университета через одного зарисовывают и фиксируют пояснения. Пусть. Для того и публичный показ устраивал, а не тихонько в собственной мастерской делал. Развивать и теоретически обосновывать недосуг, а кто-то, возможно, и сумеет.
Презентации чудес тоже надо уметь проводить. Раз в две-три недели показывать очередной фокус на глазах ученой братии и в присутствии посторонней публики. На первое объявление в «Ведомостях» пришло человек двадцать. На третье в зале стояли на манер селедок в бочке. Пришлось искать помещение побольше для сегодняшнего фокуса. А разговоров хватит надолго. Уж авторитет, и так достаточно высокий, поднял на недосягаемую высоту. Отец электричества отныне.
Начал с обычной лейденской банки, показав возможность накопления электричества. Для пущего эффекта сначала пригласил добровольца, затем устроил целую цепочку из людей в зале, причем первый держал банку в руке, а последний прикасался к проволоке, извлекая искру. Забавно видеть, как ничего не подозревающие люди разом вскрикнули. Всерьез навредить такой разряд не может, зато очень наглядно и доходчиво получается.
Естественно, отныне к городу Лейдену прибор не имеет ни малейшего отношения и называется русским конденсатором. От латинского слова condensare — сгущать. Можно было бы и на русском слово придумать, но латынь — язык образованных, и мы тоже не лаптем щи хлебаем.
Для понта сначала изобразил простейшую стеклянную, затем металлические пластины разделил не стеклом, а воздушным промежутком. Тут еще крайне удобно, что самому возиться не надо. Есть кому работать руками в моих и у Нартова мастерских. Тем более благодаря фабрике по производству цинка им обеспечен в полной мере.
Совершенно уверен, что количество электричества, собираемое в банке, пропорционально размеру обкладок и обратно пропорционально толщине изоляционного слоя. Была какая-то формула, но доказывать даже не пытался. Лишь намекнул на зависимость. Пусть стараются умники и продолжают развивать самостоятельно.
Само явление электричества не ново. Простейшие опыты с натиранием янтаря известны с древности. И как мне поведали разгоряченные ученые, в стремлении показать образованность и принизить чужие достижения, в 1660 году Отто фон Гуерик построил первую электрическую машинку, состоящую из большого серного шара, который, будучи натертым, притягивал перья и маленькие кусочки бумаги.
Плевать. На следующий раз я их морально убил сначала электрическим столбом Ломоносова. То есть простейшей батареей гальванических элементов с одной жидкостью: между парами цинковых и медных пластин прокладывались суконные кружки, смоченные щелочью или кислотой. На самом деле электрический ток возникает в результате химических процессов между металлами и жидкостями.
Если составить столб из нескольких пар различных металлов, например цинка и серебра, без прокладок, то каждая цинковая пластина, заряженная электричеством одного знака, будет находиться в соприкосновении с двумя одинаковыми серебряными пластинами, заряженными электричеством противоположного знака, и их общее действие взаимно уничтожится.
Для того чтобы действие отдельных пар суммировалось, необходимо обеспечить соприкосновение каждой цинковой пластины только с одной серебряной, то есть исключить встречный металлический контакт. Это осуществляется с помощью проводников второго класса — влажных суконных кружков; такие кружки разделяют пары металлов и в то же время не препятствуют движению электричества.
Мне требовалось показать работу мысли, а не вдруг предъявить уже законченный агрегат. Неизвестно какие мысли появятся, если сразу без теории переходить к более удачным образцам. Да и завлекательность по мере появления новых шагов заметно возрастает. Тем более что особо продвинутым физикам и химикам внезапно почудился в конструкции вечный двигатель. После каждого опыта следовали вопросы, и приходилось на них отвечать, что не всегда оказывалось просто.
Это для меня не может идти электрический ток и выделяться тепло без всяких затрат энергии. Не могут возникать электрические явления только от соприкосновения двух металлов. В воздухе всегда есть пары, которые оседают на металлы и окисляют их. А им одних слов мало. Требуются доказательства, и приходится либо расписываться в недостаточном знании предмета, либо указывать на выделение тепла и подчеркивать невозможность вечной работы. Нагрев я показать способен, в отличие от определения состава воздуха.
Тут уж придется потрудиться настоящим ученым-экспериментаторам. А общие теории исключительно в виде внезапных озарений. Не до трудов праведных в лаборатории, занимающих месяцы. Достаточно направления, и, если ответ не сойдется, каждый физик может кинуть в меня увесистым камнем. Не проблема с умным видом изречь оба закона Фарадея для электролиза. Но как объяснить силу тока, молярную массу или валентность? Таких подробностей не помню и не уверен в правильности написания формулы. Так зачем позориться? Мое дело показать практическое воплощение процесса, а обоснуют самостоятельно. Не сразу, но, полагаю, если к явлению окисления цинкового электрода привлечь внимание, найдутся и теоретики.