– Ну же, Элспет, Мэри, – сказала Ева. – Мы уже это проходили. В столице есть красивый замок с зубчатыми стенами, базилика и пантеон под названием Санта-Энграсия.
Надеясь подстегнуть их память, мисс Уоррик взяла со стола несколько картинок с изображением этих известных мест.
– Барселона, – сказала Элспет.
– Нет, дурочка! – Мэри закатила глаза. Ей было девять лет, и она считала, что знает все. – Это Мадрид.
– Мэри, – строго сказала Ева, – не называй свою сестру дурочкой. И Мадрид – столица Испании, а не Португалии.
– Я знаю! – Элспет, младшая из двух сестер, ударила пятками по ножкам своего стула. – Лиссабон!
– Очень хорошо. – Младшая девочка просияла. Ева продолжила: – А что произошло в тысяча семьсот пятьдесят пятом году, что почти разрушило весь город?
На лестнице послышались тяжелые шаги, словно кто-то прыгал по ступенькам, но Ева не стала обращать на это внимания. Наверное, рабочий, который ремонтирует комнаты мисс Сайлз, припозднился и бежит бегом. Прошлой ночью писательница оставила окно открытым, в комнату проник дождь, и вода попортила половые доски. Ева сдержала вздох. Писатели – очень забывчивый народ. И теперь ей придется целый день терпеть стук молотка, когда и без того трудно сосредоточиться.
– Землетрясение, – ответила Мэри.
В тот же самый миг в дверь Евы громко постучали. Она никогда не запирала дверь днем на случай, если кто-то из учеников придет раньше времени: ей не хотелось, чтобы они ждали снаружи в холле. Но сейчас мисс Уоррик даже не успела спросить, кто там, как дверь уже распахнулась.
На пороге стоя Джек Далтон.
В первое мгновение Ева только и могла, что смотреть на него, открыв рот. Его грудь часто вздымалась и опадала, волосы были растрепаны, и в целом он выглядел так, будто бежал.
Бежал. Через город. В поисках ее.
И теперь он стоит здесь. В ее квартире.
Ева испытала несказанное удовольствие от того, что видит Далтона, которое, впрочем, тут же сменилось настороженностью. Она напряженно замерла на стуле. Господи, он пришел из штаб-квартиры «Немезиды»! Саймон и остальные знают, что он здесь? Что ему нужно? Как он ее нашел? Может, за ним гналась полиция, учитывая, что он беглый заключенный? И, самое страшное, не выдаст ли он тайну ее другой жизни Мэри и Элспет Халлоу?
Джек озадаченно нахмурился, переступил через порог и закрыл за собой дверь. Его взгляд переходил с девочек, смотревших на него расширенными глазами, на разложенные на столе учебные материалы.
Ева медленно поднялась с места.
– Мы учим про Лиссабон, – жизнерадостно сообщила Элспет.
– Это столица Португалии, – добавила Мэри.
– Вот как? – удивился Джек.
Он сделал несколько неуверенных шагов к ним и уставился на девочек так, словно они упали с неба. Ева лихорадочно думала, сможет ли она быстро выпроводить его за дверь раньше, чем девочки начнут задавать ему вопросы.
– Вы кто? – спросила Мэри.
Ева собиралась ответить, у нее уже была приготовлена легенда, но Джек заговорил раньше:
– Я тоже пришел учиться, как вы.
Девочки захихикали.
– Вы слишком старый, чтобы учиться! – заявила Мэри.
Джек посмотрел на Еву в упор.
– Чему-то новому можно учиться в любом возрасте. – И снова повернулся к девочкам. – Никогда не бывал в Португалии. А вы?
– Мы были на каникулах в Рамсгейте, – сказала Элспет. – Я ела ячменные конфеты, а Мэри насыпала мне в волосы песок.
– Сестры иногда могут быть настоящими чертенятами, – сказал Джек. – Моя, бывало, ходила за мной повсюду. Я не мог завернуть за угол, чтобы не наткнуться на нее. Как щенок, вот она какая была.
Хотя Джек говорил весело, в его глазах светилась грусть. К горлу Евы подступил комок.
– А как насчет вас, мисс? – Джек адресовал свой вопрос Еве. – У вас были сестры-чертенята?
Ева прищурилась. Когда здесь сидели сестры Халлоу и с нетерпением смотрели на нее, Джек получил идеальную возможность для допроса.
– Ни сестер, ни братьев. Я совсем одна.
– Ну, – возразил Джек, – у вас же есть я, мисс Мэри и мисс…
– Элспет, – подсказала девочка.
– Получается, трое друзей. Так что вы не одиноки.
Джек уж точно не был ее другом. Однако Ева поневоле начала в этом сомневаться, когда он разговаривал с детьми так добродушно – ничего общего с грубым хулиганом, выросшим на улице, и был так осмотрителен, оберегая ее тайну. Когда Ева видела Далтона таким, он становился для нее еще более реальным, более человечным. Тщательно очерченные границы размывались, как нарисованная от руки карта, оставленная под дождем.
– Ладно, девочки. – Ева собрала учебные материалы. – Думаю, на сегодня хватит. Этот милый джентльмен пришел на урок, и я не хочу показаться невежливой, заставляя его ждать.
Мэри и Элспет вскочили с мест.
– Ура!
При виде явной радости, написанной на их лицах, у Евы упало сердце. Учить их всегда будет трудным делом. Впрочем, большинство детей не любят ходить в школу или учиться. И не стоит принимать их нелюбовь к урокам на свой счет. Дантистам еще хуже. Хотя не намного.
Ева помогла девочкам надеть плащи и капоры и проводила их до двери.
– Не забудьте выучить спряжения французских глаголов.
– Не забудем, мисс Уоррик, – сказала Мэри с искренностью политика и побежала за сестрой вниз по лестнице.
Через дорогу, в кафе, их ждала служанка, чтобы сопровождать на обратном пути домой. Ева несколько раз встречала ее, она была ненамного старше самих девочек, в семьях небольшого достатка обычно так и бывает. Горничные-подростки обходятся намного дешевле, чем взрослые слуги.
– Не бегите! – крикнула Ева вслед девочкам.
Было слышно, что они на секунду сбавили шаг, но тут же снова пустились бегом. Она закрыла дверь и повернулась к Джеку. Он стоял возле стола и разглядывал ее учебные материалы. Было странно видеть в его больших руках книги, они казались хрупкими, однако Джек перелистывал страницы и сосредоточенно хмурился.
– Значит, ты учитель.
Он посмотрел ей в глаза.
– Репетитор.
Далтон улыбнулся, и хотя улыбка вышла грустной, Ева все равно почувствовала, как ее обдало теплом.
– У тебя как раз хватает своенравия для такой работы.
– Это не своенравие, а целеустремленность. – Ева скрестила руки на груди. – Как ты меня нашел?
Джек расхаживал по ее комнатам, и от одного его присутствия все начинало казаться маленьким и странным. Ева никогда не считала себя особенно изящным или слишком женственным созданием, но сейчас, когда Джек оказался здесь, она остро ощутила, насколько они отличаются друг от друга, и почувствовала, как эфемерны и хрупки вещи, которыми она себя окружила. Словно Джек был слишком примитивным, слишком первобытным для ее обитых ситцем кресел или расписных фарфоровых роз, подаренных благодарными родителями ее учеников.