В комнату вошли мисс Джонс и ее родители. Джек встал и просунул руки в рукава рубашки. Молодая женщина и ее мать, взглянув на полуодетого Джека, тут же опустили глаза. Мистер Джонс, покраснев, поинтересовался:
– Может быть, мы зайдем позже?
– Я буду готов через секунду. – Джек быстро застегнул рубашку и заправил ее в брюки. – Ну вот, теперь я презентабельный, как пастор.
– Вы читали газеты? – спросила Ева мистера Джонса.
– Да, читали, – ответил он с мрачным видом. – Очень скверное дело.
Вперед выступил Саймон.
– Учитывая улики, подтверждающие предательство лорда Рокли, обстоятельства его смерти не будут слишком усердно расследовать. Представляю, как вы были всем этим потрясены.
– Скорее, рады, – заметила мисс Джонс с неожиданной для нее горячностью. – Но судьба лорда Рокли… вы… кто-нибудь из вас?..
Она посмотрела на Джека. Не дав ему времени ответить, Ева сказала:
– «Немезида» всегда защищает своих клиентов, даже после того, как наша работа выполнена. Чем меньше вы знаете об обстоятельствах кончины лорда Рокли, тем лучше.
– Значит, все это закончилось? – спросила миссис Джонс. Она взяла дочь за плечо. – Моя девочка в безопасности?
– От будущих угроз со стороны лорда Рокли – да, – ответила Ева.
К сожалению, репутация женщины – вещь хрупкая, ее легко разрушить и трудно восстановить. Все присутствовавшие в комнате это знали.
– Возможно, вам будет легче начать все сначала в другом городе, на новом месте, – тихо предположил Марко.
– У меня есть брат, он живет в Уолверхэмптоне, – сказал мистер Джонс. – Он уже много лет предлагает мне войти в его дело. Может быть, пришло время принять его предложение.
– У нас в Глостершире много связей, – добавил Саймон. – Эти люди могут вам посодействовать, если у вас когда-нибудь возникнет такая нужда.
Миссис Джонс с чувством проговорила:
– Мне не хватает слов, чтобы поблагодарить вас всех за то, что вы для нас сделали.
– Не больше, чем вы заслуживаете, – сказал Джек. – И чем заслуживают многие женщины, с которыми обошлись несправедливо.
Ева протянула мисс Джонс саквояж.
– Тут есть кое-что, что может немного облегчить вам переход к новой жизни.
Девушка озадаченно нахмурилась, поставила саквояж на стол, открыла его – и ахнула. Ее мать тоже взглянула на содержимое саквояжа и была так поражена, что зашаталась и поспешила сесть, а муж принялся обмахивать ее своей шляпой.
– Но… здесь… – пролепетала мисс Джонс. – Это…
– Этого достаточно, чтобы начать новую жизнь, – сказал Джек.
Еву обдало холодом.
– Еще одно. – Она вручила мисс Джонс конверт. Пока девушка рассматривала документы, которые в нем находились, мисс Уоррик пояснила: – Это дарственная на загородное поместье. Теперь оно ваше. Вы можете оставить его себе или продать, если сочтете нужным.
Несколько мгновений мисс Джонс не могла произнести ни слова. Держа в руках дарственную, она в задумчивости опустила голову и принялась мерить комнату шагами. Наконец посмотрела на родителей.
– Я точно знаю, что мне с этим делать. Я не поеду в Уолверхэмптон. – Мистер и миссис Джонс издали возгласы удивления, но Ева, Джек и остальные сыщики «Немезиды» молчали и ждали. – Я собираюсь вступить во владение этим поместьем, – сказала девушка. – На деньги, которые вы мне дали, я открою приют для девушек, попавших в беду. Я могу помочь им начать новую жизнь, как вы помогли мне.
– Дорогая, ты твердо это решила? – спросила мать.
– Да, решила, – уверенно ответила девушка. – Это то, чем я всегда на самом деле хотела заниматься.
– Прекрасная мысль, – сказал Марко, и все остальные поддержали его мнение.
Ева подумала, что это и было истинной целью создания «Немезиды» – чтобы ни один человек или организация не подвергались нападкам за борьбу против несправедливости, но чтобы все трудились вместе ради справедливости. За такое стремление даже родители Евы не упрекнули бы ее.
Мисс Джонс вдруг сконфузилась и застенчиво посмотрела на Джека.
– Мистер Далтон, если вы не возражаете, я бы хотела назвать школу в честь вашей сестры. Но… извините, я не помню ее имя.
– Эдит. Эдит Далтон.
– «Пансион для девушек имени Эдит Далтон», – проговорила мисс Джонс, словно пробуя на слух, как это звучит. – Вы не против?
На лице Джека отразилось такое робкое изумление, что у Евы защемило в груди.
– Я… – Джек прочистил горло, но когда заговорил снова, его голос все равно звучал хрипло. – Это была бы большая честь. Спасибо.
– Это вам спасибо. – Мисс Джонс обвела взглядом каждого из агентов «Немезиды». На ее лице теперь читался не девичий страх, а уверенность в выбранном пути. – Всем вам.
– Как насчет оплаты? – поинтересовался мистер Джонс. – Вы же должны получить вознаграждение.
Ему ответил Саймон:
– Мы взяли свою долю из денег Рокли, – ответил Саймон. – На текущие расходы. Но от вас мы не примем никаких денег.
Семейство Джонсов принялось возражать, но члены «Немезиды» остались непоколебимы. Наконец видя, что им в этом споре не победить, мистер Джонс сказал дочери:
– Пойдем, дорогая. Нам пора делать первые шаги в нашей новой жизни.
В его голосе слышалось волнение, а мисс Джонс хоть выглядела ошеломленной, но храбрилась и пыталась улыбаться.
Перед тем как уйти, Джонсы пожали всем руки, а миссис Джонс деликатно всплакнула, прикрываясь носовым платочком, и снова и снова шептала слова благодарности. Наконец они ушли. Но не прошло и минуты, как в заднюю комнату вошел сам Окхэм, держа в руках маленький сверток, завернутый в муслин. Он протянул сверток Еве.
– Вот, просили передать вам.
Мисс Уоррик развернула муслин, внутри оказалось несколько мятых банкнот в один фунт. Судя по всему, это были деньги из кошелька мисс Джонс. К купюрам была приложена записка: «На дополнительные текущие расходы».
После короткой паузы Саймон выдал по банкноте каждому члену «Немезиды», включая Джека.
– Это еще зачем?! – воскликнул Джек.
– Все члены команды получают равную плату. – Саймон спокойно встретил его взгляд. – Включая тебя.
Джек, казалось, собирался возразить, но потом пожал плечами и сунул деньги в задний карман брюк.
– Великодушие не для таких, как я. К тому же мне тоже понадобятся деньги, когда я буду начинать все сначала.
Ева улыбнулась, но ее сердце болезненно сжалось. Отсчет времени уже начался. Приближался тот час, когда Джеку придется уехать, и тогда она узнает, что в действительности означает быть одинокой.