– И вы позволили ей дать такое имя норвич-терьеру с его-то родословной? Почему, Эди?
– Ей тогда было всего одиннадцать, и у нее незадолго до этого умерла любимая кошка. Учитывая обстоятельства, я просто не могла сказать «нет». Я избаловала ее, конечно.
– Воспитывать ребенка не так-то просто, я думаю. Особенно если вы делали это одна. А ваш отец?
– Я предпочла, чтобы Джоанна жила со мной, и наш отец находит это правильным, что вполне обычно для вдовца. Воспитание дочери он рассматривал как покушение на его личную жизнь.
Стюарт понимал, причем куда больше, чем она думала. Его впечатление о ее отце сводилось к тому, что этот человек живет для себя. И ее следующие слова подтвердили это.
– Папа раз в год навещает нас, чтобы убедиться, что все хорошо, и затем, счастливый, возвращается домой, к своей любовнице и своему бизнесу. Он обожает такую жизнь – бренди в дубовой комнате, покер в Доме с бронзовыми дверями, регата в Ньюпорте… Словом, живет в свое удовольствие.
– У него скаковые лошади, как я слышал?
– Да.
Что-то в этом слишком коротком ответе насторожило Стюарта. Он искоса взглянул на нее, но ее лицо ничего не выражало: она была спокойна, как всегда, – и он решил, что ему померещилась эта необычная резкость в ее ответе.
– И вы не возражали? Это большая ответственность: целиком и полностью отвечать за Джоанну, и – вообще-то не ваше дело.
– Меня все устраивает. Я люблю Джоанну, и мне нравится, что она со мной, не только потому, что она моя сестра, но и потому, что мне просто очень хорошо в ее компании. И… – Она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.
– И?..
– Не представляю, как смогу доверить заботу о ней кому-то еще. Мне необходимо видеть ее каждую минуту. Я должна быть уверена, что с ней все в порядке и она в безопасности.
– Конечно. На вашем месте я бы чувствовал то же самое, хотя не уверен, что так переживал бы, отправляя сестру в школу, – усмехнулся Стюарт. – Мы уже говорили о Надин. Боюсь, мне надо было отослать ее еще до того как ей исполнилось пятнадцать, если я не хотел сойти с ума. Моя сестра очень милая девушка, но такая ветреная. Да вы, без сомнения, и сами это заметили.
Эди тоже рассмеялась.
– Младшая сестра-вундеркинд? Нет, это не всегда хорошо, поверьте. Джоанна умна не по годам.
– Да, я заметил, и поэтому вам не следует тянуть с ее отъездом.
Она окинула его быстрым взглядом.
– Почему вы так говорите? Потому что я могла бы использовать ее как чапероне, которая мешала бы вам в достижении ваших целей?
– Нет, Эди. Я говорю это потому, что действительно уверен: школа даст ей много нужных знаний и навыков. И Уиллоубенк – одна из лучших школ, так что сможет удовлетворить все ее запросы и поможет ей войти в общество. Недаром они называют себя пансионом благородных девиц, что похоже на правду.
– Я вовсе не передумала, нет, – твердо сказала Эди, заметив его скептический взгляд. – Просто она не хочет сейчас поступать в Уиллоубенк, так как мы собирались в Нью-Йорк.
Он решил не развивать эту тему и натянул собачий поводок, увидев, как пес пытается подлезть под накидку Эди, край которой лежал на тропинке.
– Пойдемте к римскому храму, – предложил он, кивая на тропинку, выложенную плиткой и почти заросшую тимьяном и окаймленную зарослями укропа и коровяка. – Мне легче идти по плитке, чем по гравию.
– Конечно. Вам нужно было сразу сказать. Вы хотите, чтобы все два часа мы гуляли?
– Нет, не все. Хотя… – Он прервался, рассматривая ее профиль, любуясь крошечными золотистыми веснушками, усыпавшими и нос, и щеки, с удовлетворением отмечая и ее прекрасную кожу, и изящную форму уха под широкими полями шляпы. – Прогулка – это прекрасно, но если у вас есть более интересное предложение, я готов выслушать.
Розовый румянец выступил на ее щеках, и это ему тоже понравилось. Ее способность краснеть была ему на руку, помогая понять, о чем она думает, а понять это ему нужно было прямо сейчас.
– Я только имела в виду… мне бы не хотелось, чтобы вам было больно. И у меня такое впечатление, что продолжительные прогулки утомляют вас.
– Но после них моя нога чувствует себя гораздо лучше. И мне нравится гулять с вами: вы меня не торопите, что я очень ценю. Спасибо.
– Пожалуйста, но, право, я не вижу причины меня благодарить. Каждый сделал бы то же самое.
– Нет, боюсь, вы ошибаетесь. Многие предпочитают быструю ходьбу, из-за чего я всегда чувствую себя ужасно неловко и поэтому предпочитаю гулять один. А вы меня не торопите, не выказываете нетерпения, и я это оценил.
Они вошли в Римский сад, своим видом напоминавший двор в Помпеях: в центре фонтан, окруженный с трех сторон газоном с деревьями и кустарником, с четвертой стороны возвышался храм, построенный еще прапрадедом Стюарта. Широкое строение из известняка украшали мраморные колонны и венчала крыша из шифера. Под фронтоном стояла кованая скамья с видом на фонтан.
Он решил, что сейчас подходящее время начать разговор, касавшийся той темы, которую он хотел с ней обсудить, и указал на скамью.
– Что ж, я был бы не прочь немного передохнуть. Мне всегда нравился этот уголок сада, это одно из моих любимых мест. Я любил читать на этой скамье.
– Ну надо же…
– Вы, кажется, удивлены?
– Ну да. Потому что я тоже люблю читать здесь. Я знала, что этот участок называют Римским садом, но мне больше нравилось название «Тайный сад», потому что этот уголок скрыт от всех. И потом, здесь так тихо, журчит фонтан – мне очень нравится его слушать.
– Я чувствую то же самое. Выходит, у нас есть что-то общее? – Он улыбнулся. – Это хорошо для супругов, вы не находите?
Она не ответила, но, будучи оптимистом по натуре, он подумал, что это хороший знак. Они поднялись по каменным ступеням, и он привязал поводок к ножке скамьи. Пес сразу же принялся что-то вынюхивать возле накидки Эди и навострил маленькие ушки, пока Стюарт стелил носовой платок на скамье, чтобы она могла сесть. Они сели, и Стюарт поморщился, облокотившись на спинку.
– Если мы оба будем приходить сюда читать, я скажу, чтобы установили более удобную скамейку. Эта слишком жесткая.
– Правда. А мне это как-то не приходило в голову, потому что я всегда читала, лежа на траве. – Она указала на место под старым дубом. – Вон там.
– И я тоже. – Он отставил в сторону трость и вытянул ногу перед собой, чтобы дать отдых мышцам после прогулки. – Но сейчас лежать на траве для меня сложновато.
– Как ваша нога? Надеюсь, лучше, чем в начале прогулки?
– Да, спасибо. – Он помолчал и добавил: – Вчера в Лондоне я консультировался с доктором.
– Правда? Вы ведь возражали, когда я предлагала.