В памяти у Паши всплывали истории об одиноко живших людях – и одиноко умерших, – обнаруженных мертвыми именно по сочащемуся сквозь неприметные дверные щелки запаху… Хотелось выскочить и побежать к дому, обгоняя ползущие в пробке машины.
Он сдержался.
До дома километров семь, не меньше – а затор наверняка возник не так далеко, на углу Кубинской улицы. Странное там место – вроде и обзор не такой плохой, но много лет с непонятной регулярностью сталкиваются машины. Автомобильный Бермудский треугольник какой-то… Паша буквально заставлял себя размышлять об аномальной зоне на пересечении Кубинской и Ленинского – лишь бы не думать о том, что ждет его дома. И кто.
На лестнице он остановился возле своей двери. Принюхался. И долго не мог понять – не то из-за двери действительно пахнет, не то шутит шутки взбудораженное воображение.
Входить не хотелось, но он вошел. Первым делом потянул воздух носом – вроде ничего особенного, никакой шибающей в нос вони… Обычный запах квартиры, в которой много курили, а потом не проветрили.
Сразу же – не раздеваясь, не разуваясь – Шикунов прошел в ванную. Лющенко лежала на том же месте, в той же позе, только пятно крови вокруг головы спеклось, почернело. Преодолевая брезгливость, Паша чуть-чуть сдвинул в сторону ее ноги, вставил пробку, открыл кран с холодной водой.
Ванна медленно наполнялась. Одежда Лющенко темнела, намокала. От кровавого пятна поползли розовые прожилки. Волосы шевелились в неспокойной воде. Когда-то – в далекие школьные годы – Лющенко была рыжеватой шатенкой. Но в последнее время перекрасилась в блондинку. Светлые, лишь чуть потемневшие в воде волосы у самых корней казались почти черными – словно какие-то присосавшиеся к голове трупа живые червеобразные паразиты с черными головками. Они и в самом деле живые, вспомнил вдруг Паша: где-то он читал, что и волосы, и ногти растут много недель после смерти; растут, не зная, что принадлежат уже мертвецу.
От мысли, что какая-то часть Лющенко жива, стало мерзко. Шикунов торопливо отвернулся от трупа, протянул руку под раковину, нащупал и завинтил вентиль горячей воды. Помыть руки и холодной можно, а температура сразу упадет. Только до понедельника надо будет несколько раз, по мере нагревания, сменить холодную воду, заполняющую ванну. Хотелось надеяться, что это поможет задержать разложение…
Пожалуй, хватит воды, решил Паша и потянулся к крану. И в этот момент зазвонил телефон.
Он замер.
КТО?
Возможно, это вполне безобидный звонок: коллеги по новой работе, родственники, знакомые… Лариса, в конце концов.
Но почему-то трубку брать не хотелось. Вдруг Лющенко уже хватились? Вдруг уже ищут? Может, пока не милиция, пока лишь родители… Не стоит отвечать. Нет никого дома, и точка. Имеет право человек уехать куда-нибудь в законный уик-энд?
Он стоял, замерев, словно неосторожное движение могло выдать Пашино присутствие неизвестному абоненту. А тот попался настойчивый – телефон трезвонил и трезвонил. Наконец смолк – Шикунов метнулся на кухню, выдернул телефонный штепсель из розетки. Затем повторил ту же операцию со вторым аппаратом, в большой комнате.
Все, никого нет дома. Все в турпоходе или на даче.
На звонки в дверь тоже не следует реагировать. Лариса, по счастью, запасной комплект ключей принесла, не забыла – и ее несанкционированных визитов опасаться не стоит… А еще – для полной гарантии – не стоит включать свет, как стемнеет. Не то очень опасная нестыковка может получиться. Благо ночи сейчас белые, темнеет поздно… И – никаких громких звуков. Чтобы за стеной не услышали звук телевизора или…
Черт!!!
Паша рванулся с места – из ванной донесся плеск льющейся через край воды. Торопливо завернул кран, торопливо бросился за тряпкой. Только этого не хватало! Закапает у нижних соседей с потолка – и будут стучать-звонить в дверь до победного конца, проверено на опыте.
Но вроде обошлось, успел вовремя… Шикунов последний раз выжал тряпку над раковиной, принес из кухни кастрюлю – вычерпать из ванны лишнюю воду. Зачерпнул, неосторожно коснувшись Лющенко, – и труп шевельнулся.
Померещилось, конечно же, померещилось… Обычный оптический обман. В движение пришла поверхность воды, но никак не скрюченные пальцы мертвой женщины.
Проклятая тварь не осталась на дне, как он подспудно надеялся. Болталась на поверхности – лицо и грудь торчали из воды. Глаза по-прежнему были открыты. И по-прежнему косили в сторону Паши.
Он снова зачерпнул воду – и снова с содроганием заметил легкое движение Лющенко…
Внезапно, без всяких предупреждающих позывов, его скорчила рвотная судорога. Шикунов согнулся над раковиной, издавая омерзительные звуки. Наружу вылетали зеленоватые слизистые капли. Паша с удивлением вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего ужина. Но, странное дело, за весь день совсем не почувствовал голода.
И сейчас аппетита не было. Лишь смертельная усталость да желание – скорее бы наступил понедельник.
Он рыдал кашлем и жалобно спрашивал сквозь спазмы в горле:
«Чего это, а? Чего это?»
А. Щеголев.
«Ночь, придуманная кем-то»
Разбудил его звонок в дверь. Весьма настойчивый звонок – электронная пташка-канареечка едва успевала завершить одну хриплую трель и тут же снова начинала чирикать.
Паша оторвал голову от подушки. За окном светло, но часы на руке показывают что-то невразумительное. Шесть утра? Шесть вечера? В питерском июне так сразу и не поймешь… Впрочем, судя по тому, что Паша спал одетым, под легким пледом, все-таки это был вечер… Точно, вспомнил он: прилег вздремнуть после обеда.
Звонок продолжал заливаться.
Не отпирать! Ни в коем случае не отпирать! Только через секунду Шикунов понял и осознал, что таиться теперь ему незачем – неаппетитная органическая жидкость, бывшая когда-то сучкой Лющенко, давно утекла в канализацию, а так и не растворившиеся крупные кости зарыты в надежных местах. И большое количество воды с высыпанной в нее пищевой содой уничтожило любые следы кислоты в трубах.
– Кто там? – сонным голосом спросил он, подойдя к двери. Заглянул в глазок и увидел пожилых лет мужчину с деловито-казенным лицом, украшенным подковообразной бородкой. Мгновением спустя обзор перекрыла развернутая книжечка удостоверения.
– Я техник-смотритель из РЭУ, – прозвучало из-за двери. – Плановая проверка.
Какая, к чертям, еще проверка? Открывать совсем не хотелось. Не открывать было нельзя. Ладно, пусть проверяют. Все чисто, никаких следов…
Едва дверь распахнулась, тут же выяснилось, что техник заявился не в одиночестве. Его сопровождали двое здоровенных парней в спецовках. Один из них держал в руках потрепанный фанерный чемоданчик, другой – здоровенный разводной ключ. Водопроводчики, надо понимать. Шикунову это совсем не понравилось.