Зато в это время произошел очередной бросок на Восток. И в Мангазее, и в Енисейске уже узнали от тунгусов о реке Лене, и туда отправились две экспедиции. Из Туруханска по Нижней Тунгуске пошли 40 человек под руководством промышленника Пенды, а из Енисейска по Ангаре — 40 казаков под командованием атамана Максима Перфильева и Ивана Реброва. В 1628 г. на поиски Лены выступили еще две партии землепроходцев — десятник Василий Бугор с 10 казаками и отряд В. Хрипунова.
В других районах не прекращались столкновения и бои. В 1628 г. «прибежал аялынец Изермет Тоянгулов и из тунгусов Катагул Толгиндеев» с вестью, что на Омь пришли калмыки и грабят их сородичей. «Прибежали» они к ближайшему представителю власти, сыну боярскому Богдану Байкачу, который в это время ездил по тайге, собирая ясак (в одиночку). Он оказался на высоте положения, тут же сформировал отряд из самих ясачных, нанес удар и разгромил грабителей. А на енисейских ясачных и промышленников продолжались нападения с верховий этой реки. Поэтому было решено выдвинуть туда форпост и занять «Арийскую и Качинскую землицу». С этой целью в 1628 г. выступил отряд из 300 служилых во главе с А. Дубенским и заложил Новый Качинский острог — нынешний Красноярск. В следующем году для обороны русских и ясачных от агрессивных соседей большой отряд тобольских, березовских и мангазейских служилых отправился на Нижнюю Тунгуску. Из его состава была выделена еще одна экспедиция на Лену — 30 человек под руководством А. Добрынского и М. Васильева пошли через Чону и Вилюй.
Все эти группы землепроходцев натерпелись трудов и лишений. Без дорог форсировали дебри, надрывались на волоках, перетаскивая лодки и грузы, преодолевали речные пороги и стремнины, зимовали в необитаемых местах. Первым достиг Лены Василий Бугор. Он прошел по Ангаре и Илиму, оттуда перебрался в р. Кут и спустился к Лене. Соединился с догнавшей его экспедицией Хрипунова, и вместе пошли по реке. С местными жителями они сумели установить неплохие контакты, привести их «под государеву руку» и «объясачить» и в 1630 г. после двухлетних странствий благополучно вернулись в Енисейск, основав несколько постоянных пунктов для сбора ясака. У устья Кута остались нести службу 2 казака, у р. Киренги — 4. Вот так и возникали новые поселения. Сперва зимовье — обычная курная изба. Потом ее надстраивали, и получалось нечто вроде отдельной крепостной башни. Потом обносили тыном — это был уже острожек. Потом поселение разрасталось, ставили более прочные стены с башнями, и это называлось уже городом.
Сибирские города походили друг на друга. Основой стен служили деревянные срубы-городни. Но в Европейской России их засыпали изнутри землей и камнями, а в Сибири нападавшие не имели стенобитных орудий, и внутренняя часть срубов использовалась под хозяйственные помещения. Непременными принадлежностями города были церковь, съезжая изба (канцелярия воеводы), государевы амбары. А когда город разрастался, возникали 2–3 кольца укреплений, старых не ломали. Селились ремесленники — судя по археологическим раскопкам Мангазеи, там жили искусные корабелы, кузнецы, плотники, мастера прикладного искусства. Устраивались мощеные улицы, лавки, обязательно — торговая площадь. Одним концом она примыкала к крепости, чтобы при опасности люди могли быстро укрыться, другим выходила к реке, главной транспортной магистрали. На торгу располагались таможенная изба, гостиный двор, кабак. Из зимовья, где Бугор оставил 2 казаков, возник г. Усть-Кут, из зимовья на Киренге — Киренск На Илиме в 1630 г. был построен Илимский острог, на Ангаре — Ленский волок и Братский острог.
Экспедиция Пенды имела главной целью разведку новых мест, делала долгие остановки и по Нижней Тунгуске путешествовала 3 года. До Лены добралась в 1630 г., спустилась вниз по реке, потом поднялась к ее верховьям, степью достигла Ангары и по Енисею возвратилась в Туруханск. Экспедиция Перфильева и Реброва возвращаться пока не собиралась, исследовала Алдан и пошла открывать новые края в низовья Лены. А отряду Добрынского и Васильева не повезло. Он тоже путешествовал по Лене и Алдану, собирая ясак, но с местными племенами отношения испортил и в боях потерял половину личного состава: из 30 человек вернулись 15. Для Сибири дело было обычное. Бывали и экспедиции, погибшие полностью, — такие и для потомков оставались неизвестными. Некому было доложить потом о их составе, маршрутах, открытиях. Только изредка в Приполярье или таежных глубинах обнаруживают их останки.
Западная Сибирь, несмотря на военный быт, приобретала уже вполне «благоустроенные» черты. Немало способствовало этому назначение тобольским воеводой стольника Алексея Трубецкого, впоследствии видного государственного деятеля и полководца. При нем и сменившем его на воеводстве Юрии Сулешове Тобольск превратился в настоящую сибирскую столицу. Возводились новые стены кремля с 9 башнями, украшенными двуглавыми орлами, строились храмы, палаты, гостиный двор, резиденция архиепископа, купеческие кварталы, по ходатайству архиепископа Киприана открылся богадельный дом для состарившихся и увечных служилых — их содержали на казенный счет. По Западной Сибири была организована ямская служба. И не только на лошадях, как в Европейской России. В некоторых районах зимой она действовала на собаках, летом — по рекам на лодках.
А закрепление земель в Восточной Сибири требовало и нового притока людей. Правительство Филарета предпринимало соответствующие меры, и в 1630 г. воеводе Великого Устюга было приказано провести набор для Енисейска 500 добровольцев-мужиков «на сибирскую службу» и 150 доброволиц-девок «служилым людям и пашенным крестьянам на женитьбу». Словом, хочешь из крестьянина превратиться в казака или отправиться на край света в надежде выйти замуж за бравого стрельца или сына боярского — пожалуйста! Такие же наборы периодически проводились в Вологде, Перми, Холмогорах, на Пинеге.
И уже разворачивалось освоение Лены. Сразу после возвращения Бугра енисейский воевода С. Шаховской отправил туда казачьего атамана Ивана Галкина, который добрался до земли якутов, сперва встретил сопротивление, но в нескольких боях одолел отряды пяти тойонов и подвел их роды «под государеву руку». В 1631 г. на смену Галкину прибыл стрелецкий сотник Петр Бекетов с группой из 30 человек. Он оказался прекрасным дипломатом, переговорами сумел привести к присяге много якутских, тунгусских, бурятских родов. И в 1632 г. основал Ленский острог, позже превратившийся в г. Якутск. Бекетов исследовал бассейн Лены, поднимался по притокам. Вскоре сюда вернулся и Галкин — уже с отрядом в 150 человек. Великая река прочно вошла в состав российских владений.
Маньчжуры угрожали не только Монголии. Они обложили большой данью народы Приамурья, а в 1626 г. развернули наступление на Китай. Силы и ресурсы были, в общем-то, несопоставимыми. Маньчжуров — 500 тыс. вместе с насильно инкорпорированными племенами, китайцев — 150 млн. Но империю Мин подтачивало внутреннее разложение. Впрочем, пока еще силы у нее были. Генерал Юань Чжунхунь разгромил вторгшегося врага, основатель маньчжурского государства Нурхаци получил в битве рану и скончался. Тогда его сын и преемник Абахай (Хуан Тайцзи) изменил направление удара — на Корею. Тоже ослабленную внутренними дрязгами. Там шла борьба партий, «западной» и «северной», которые, в свою очередь, делились и почковались. Сперва одолела «большая северная» партия, ее ставленник князь Кванхэ репрессировал противников, в том числе своих братьев и мачеху. Потом его свергли, на престол сел Инчжо из «западной» партии. Пошли казни и ссылки «северных». Против Инчжо поднял мятеж Ли Гваль (хотя тоже был из «западной» партии), но потерпел поражение, опять покатились головы. Ну а тут вторглась 30-тысячная маньчжурская армия. Один за другим пали города Нынхансан, Анчжу, Пхеньян, Хванчжу, Пхенсан. Князь Инчжо бежал на остров Канхвадо и согласился на мир — на условиях, что Корея выплатит дань и будет соблюдать нейтралитет в маньчжурско-китайской войне.