Он уже собирал армию и готовился к походу. Но вызрел еще один заговор — во главе с королевой. И интрига была сплетена так умело, что многие участники не догадывались, на кого работали, — д’Антраги полагали, что опять на своего бастарда. Мария Медичи настояла, чтобы Генрих перед отъездом на войну короновал ее — а то мало ли что? 13 мая 1610 г. состоялась коронация, а 14 мая король был убит фанатиком Равальяком. Убийцу поспешили казнить поэффектнее — сожгли серой кисть руки, под восторженный рев толпы раздирали тело калеными щипцами, заливая в раны жидкий свинец, и разорвали на части лошадьми. А свидетелей, случайно узнавших, с кем был связан Равальяк, убрали. Некую д’Эскомай «за клевету» отправили в пожизненное заточение, прево из Питивье «удавился в камере». Началось правление Людовика XIII при регентстве Марии.
Точнее, правление Марии. Людовик и отец любили друг друга, поэтому мать старшего сына презирала, отдавая симпатии младшему, Гастону. В то время в Европе самым естественным средством воспитания детей считалась плеть. А уж Людовику перепадало гораздо чаще, чем сверстникам. Впервые его жестоко высекли в два года, «потому что был упрям». Повторялось это регулярно, и через 2 недели после того, как стал королем, он был «бит плетью по специальному указанию королевы— регентши, его матери». Когда же при встрече мать, по этикету, склонилась в реверансе, мальчик попросил: «Я бы предпочел, чтобы мне не делали столько реверансов и не били плетью? Впрочем, он и впрямь рос со странностями. То укусил даму из свиты, то запустил пикой в горло пажу. Но такое прощалось, говорили, что это признаки настоящего властителя. А неприязнь к матери он перенес на весь женский пол, стал заглядываться на мужчин.
Война с Габсбургами, конечно же, как началась, так и кончилась. И приободрившийся Рудольф II решил возобновить борьбу с братом и реформатами, пригласив наемников из Пассау. Чехи встревожились и обратились к «доброму» Матвею. Он не заставил себя упрашивать. Сумел убедить папу и Мадрид, что твердолобому Рудольфу на троне все равно не усидеть, и те согласились на низложение. Войска Матвея двинулись на Прагу, его брат отрекся, и он короновался чешским королем и императором. После чего… начал вести себя точно так же, как Рудольф, забыв все обещания и закручивая гайки протестантам и сословным самоуправлениям.
Но французская опасность для Габсбургов исчезла. Вместе с Марией Медичи к государственной кормушке дорвались ее фавориты. Кончини стал маршалом, обер-шталмейстером, первым министром, наместником Пикардии, губернатором Амьена. Леонора Галигаи (д’Этуаль писал: «Эта важная персона выучилась писать четыре года назад, но не была особенно сильна в этом») урвала маркизат Анкр, губернаторства Перонна, Руа, Мондидье — а по французским законам губернаторы получали в свою пользу пошлины, значительную часть налогов и т. п. Хапала и сама Мария. Брала процент «на булавки» со сделок по продаже должностей, вымогала «подарки». Или вводила дополнительный налог на город или провинцию — местные органы протестовали, а королева соглашалась отменить налог за определенную сумму «на безделушки». Откладывала «на черный день», скупала бриллианты — за 1611–1613 гг. ее личные траты составили 9,6 млн. ливров.
Однако, придя к власти, Мария Медичи получила мощную оппозицию в лице принцев крови. А их во Франции было много, поскольку побочных отпрысков королей тоже признавали «законными». И теперь все эти Суассоны, Конти, Конде, Гонди, Жуайез, Гиз, Невэр, Вандомы и др. претендовали на первенство в регентском совете. Королева решила их ублажить и принялась раздавать кому денежные пожалования, кому губернаторства, но у принцев эти подачки лишь разожгли аппетиты. Они почувствовали слабость власти и принялись шантажировать Марию, требуя новых выплат. Каждый окружал себя свитой в 100–200 вооруженных дворян, грозил выйти из повиновения. Завидовали, кому перепало больше, ссорились. В узкой улочке встретились кареты Конде и Суассона — без них самих, но кучера поругались, кто должен уступить дорогу, и из-за этого рассорились принцы. Гиз пробовал помирить, но оба решили, что он лезет не в свои дела, и объединились против него. Чуть не дошло до уличных боев, правительству пришлось вооружать парижское ополчение и перекрыть улицы.
А посол Флоренции Аммирато доносил: «Герцог Невэрский, который находится сейчас в своем губернаторстве в Шампани, просит у Ее Величества крупную сумму, чтобы заплатить долги, но неизвестно, получит ли он ее. И неудивительно, если он взбунтуется по этому поводу, потому что он ничего не получил, когда давали всем». И королева платила — по 200, 300, 500 тыс. На Рождество в Лувр выстроилась огромная очередь из б тыс. дворян. За «подарками». Только в 1611 г. на подобные выплаты ушло 4 млн. ливров (20 % бюджета). В итоге картина Рубенса «Доброе правление времен Регентства» воспринималась как пародия. Мария быстро развалила и растранжирила все, что было создано и накоплено при Генрихе IV.
Ну а Голландия, не отвлекаясь больше на «освободительную борьбу», сконцентрировала все усилия на колониях. В ходе этой экспансии совершались и открытия — в 1606 г. Биллем Янц обнаружил Австралию. Но пустынный континент, где нечего было грабить, европейцев еще не заинтересовал. Зато вокруг Индонезии шла драка. Все против всех — голландцы, англичане, испанцы с португальцами. Снова для индийского, малайского, китайского судоходства вводились системы платных «лицензий». Но с португальскими лицензиями не считались голландцы и англичане, и корабли с такими лицензиями грабили и топили. Соответственно, с английскими не считались голландцы и португальцы, а с голландскими — англичане и португальцы.
Голландская Ост-Индская компания, за которой стояли ресурсы всего государства, одерживала верх. И англичане, не в силах ей противостоять, решили закрепиться в Индии. В это время империя Моголов по мере продвижения на юг соприкоснулась с португальскими колониями, угнездившимися по всему побережью: Гоа, Диу, Даман, Сурат, Сангаон, Хугли. У Моголов флота не было, бороться за моря они не могли, и пришлось договариваться — например, отстегивать португальцам за разрешение морского проезда мусульманских паломников в Мекку. И когда вдобавок к португальцам появились англичане, им сперва отказали. Но в 1612 г. корабли британской Ост-Индской компании разбили у Сурата португальскую эскадру, падишах Джахангир пришел к выводу, что такой союзник может быть полезен, и дал разрешение на создание в Сурате их фактории. Так началось проникновение англичан в Индию.
Почти все описания Смутного времени завершаются изгнанием поляков из Москвы и избранием царя. А дальше вроде все пошло путем…. Нет. Это была нижайшая точка падения России на всем промежутке от 1237 до 1917 г. Тысячи населенных пунктов обратились в пепелища, уцелевшие жители разбрелись кто куда. Даже на более благополучном Севере в 15 уездах из 37 750 крестьянских дворов 3609 стояли заброшенными. Во многих местностях не пахали землю — не было лошадей, семян, работников. Да и какой смысл растить хлеб, если все равно ограбят? Поголовье скота упало. В России царил голод. От разлагающихся трупов, «осадных сидений», плохого питания начались эпидемии.
По инициативе игумена Троице-Сергиева монастыря Дионисия обитель устроила в своих слободах странноприимные дома и больницы, давала приют калекам и беженцам, обеспечивала их работой, одеждой, питанием, лечила хворых, а монахи собирали по окрестностям и хоронили покойников. Один из них писал: «Мы сами с братом Симоном погребли 4 тысячи мертвецов, потом по приказу архимандрита отправились по селам и деревням и за полгода погребли по смете более 3 тысяч». Некоторые исследователи полагают, что население страны сократилось на треть, другие считают — на четверть.