– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Дима. – Молодец! А почему у тебя ангелы все такие ужасно добрые?
Дюшка только плечами пожал.
– Вот представь себе, что я, рядовой ангел, сталкиваюсь с каким-нибудь противным зловредным мутантом. Таким, что вообще. Который старушек грабит, над детьми издевается и царапазавров мучает. Как ты думаешь, я буду к нему по-доброму относиться?
Дюшка ничего не ответил. Но кривая, изображающая доброту ангелов, тут же видоизменилась. Дима согласно кивнул и попросил Дюшку отобразить на оси зло – добро самого себя, затем среднестатистического мутанта и затем Риза Шортэндлонга. Дюшка глубоко задумался. Доска отражала его настоящие мысли, то, как он считал на самом деле.
Мутанты у него нарисовались сразу. Слева, где зло. Он сам нарисовался сначала справа, почти под ангелами, потом тут же скакнул влево, посчитав себя злее мутантов, затем медленно пополз назад и долго колебался, не зная, где остановиться.
– На самом деле я, наверное, вовсе не такой добрый, – смущаясь, пробормотал Дюшка. – Если бы я сам рисовал, руками, я бы себя нарисовал там, где все мутанты. Но на этом графике у меня почему-то само собой так рисуется.
Разумеется, на графике рисовалось в точности то, что Дюшка искренне думал.
– Теперь размести Риза.
Дюшка опять напрягся. Изначально точка, изображающая доброту Риза, тоже пристроилась справа, под ангелами. А потом сама собой поползла влево, к злу.
– Да нет же! – расстроился Дюшка. – Это неправильный рисунок. Ризи добрый. Он столько раз для меня все делал. Он даже от смерти меня однажды спас. Когда я в метро мясом отравился. Он только один раз не полетел со мной в реактор. Но ведь это только в мультяшном варианте, это не в счет!
Дюшка с отчаянием переводил взгляд со Старка на Диму с Роном и обратно на Старка. Ризенгри безучастно сидел в кресле и не произносил ни слова. Дюшке стало стыдно. И почему только этот злополучный график нарисовался именно таким образом? Ведь на самом деле Бес действительно добрый. Это он, Дюшка, злой. Потому что предатель: такое нарисовать!
– И я не могу сказать, что Ризи добрый, – произнес Рон. – Я растил его всю жизнь, с пеленок.
Конечно, я делал это ради Джен, но какая разница… Я могу сказать про Риза очень много хорошего. Он умный, он целеустремленный, он любознательный. Но он не злой и не добрый. Он такой, что эти две характеристики к нему как бы и вовсе не относятся. Он как компьютер примерно. Не злой и не добрый. Но какие в нем программы и от какой программы чего ждать… К Дюшке он хорошо относится. А моя Джен из-за него погибла…
– Это не твоя Джен! – не выдержав, завопил Ризенгри. – Это моя Джен! Моя! Она моя сестра, а ты тут вообще ни при чем. И то, что ты меня растил, – это твои проблемы, понял? Я тебя не просил меня нянчить. Какие вы ангелы? Сволочи вы, вот вы кто! Всех под одну гребенку метете. Да, я не такой, как вы. И что же, убивать меня за это, да?
– Мы никого не убиваем, – еще раз пояснил ему Старк. – Более того, мы спасали твой мир много раз. Очень много раз. Спасали, хотя он того не стоил. Мы помогли твоему миру окончиться мягко и безболезненно. Ты же был в другом варианте, видел, какой был бы кошмар, если бы не мы. Ты считаешь, что мы в чем-то виноваты?
– Виноваты! – подтвердил Риз. – Не знаю, как там с миром, не возьмусь судить. Но меня-то вы собираетесь убить!
– Да нет же.
– Как это нет? Это обсуждение – последний вариант, вы сами сказали. А потом будет последний мой шанс. На какой-то другой планете, да? Ладно, неважно. Но он закончится, и мне хана. От меня даже завалящего скелетика не останется, верно? Вот и получается, что я живу, а вы меня убьете.
– Ты все не так понимаешь, – покачал головой Старк. – Тебе только кажется, что ты живешь. На самом деле мы все сейчас находимся в реальности, которой как бы нет. И ты, и я, и твой друг Дюшка…
– Ага! Только вы и мой друг Дюшка потом останетесь жить в другой, настоящей реальности, а меня вы убьете! Ну и убивайте! Все равно я не хочу жить с такими, как вы!
– Я тоже почему-то не хочу, – вдруг прошептал Дюшка.
Он едва справлялся с начинающимся видением: мир опять плющило, свет опять мерк, и из Ризи тянулась эта черная нить, его тайна, его личный-персональный кошмар… Откуда-то слева выплыла призрачная морда лошади…
Старк только вздохнул.
– Пора это прекращать, – сказал Дима. – Просьбу Джен мы почти выполнили. Остался последний запланированный вариант, мы его, конечно, запустим… Дюшка, мы выполнили твой заказ на день рождения. Мы сделали все, что могли, но – увы. К сожалению, твой друг и брат Дженифер не только не может измениться, но и не может даже просто ничего понять.
– Я тоже ничего не понимаю. – Дюшка встал, стараясь игнорировать видение лошадиных морд и черных нитей. – По-моему, Бес прав. Если вы можете помочь человеку просто так, то почему бы не помочь? Ну, не похож он на вас, не быть ему ангелом. Но оставили бы вы нас с Ризом в одном из тех миров, в котором мы с ним могли быть счастливы долго-долго. Например, в том, в котором я стал супермутантом. Ну и пусть он был, как вы говорите, нереальным. Для нас и для тех, кто в нем жил, он был вполне реальным, правда. И другие нереальные миры могли бы существовать. Дали бы, например, Ирочке Слунс пожить после того, как она миллионершей стала. Знаете, как она радовалась, когда выиграла? Как ребенок!
Запал в Дюшке кончился. Он отвернулся, опустился в кресло и тихонько заплакал. Дима подошел к нему, присел рядом на корточки:
– Понимаешь, Дюшка, миллионерши Ирочки Слунс никогда не существовало. Она не выигрывала в телешоу, не залезала в реалитивизор. Это был – как бы тебе объяснить – только ее образ. Настоящий образ. Но – не она настоящая.
– Но вначале, до конца света, она была не образ, настоящая! Там-то она могла жить! И тоже могла выиграть.
Не было никакой логики в том, что Дюшка так рыдал именно из-за Ирочки. Можно было бы вместо нее привести кучу более убедительных примеров. Но остановиться Клюшкин уже не мог. Ирочка продолжала превращаться в блинчик – сейчас и всегда теперь – прямо тут, перед его глазами, продолжала и продолжала.
Не прекратить.
Не справиться.
– В реале, даже если бы мы не останавливали мир, Ирочка не могла ничего выиграть. Она бы разбилась на машине через семь лет, – объяснил Дима.
– Все равно, – захлебываясь, ревел Дюшка. – Вы отобрали у нее эти несчастные семь лет. А теперь отбираете у меня лучшего друга!
– Все, – сказал Старк. – Пора закругляться и кончать этот детский сад. На мой взгляд, никакой следующей Земли-4 не нужно. Ничего не изменить. Никакого ангела из этого плаксы не получится. И никаким супермутантам тоже не суждено сюда к нам. Щелкнуть бы пальцами – и стереть. Обоих.
Дима встал. Он был удивлен. А Дюшка пустил последнюю порцию слез и вдруг замер. Ему неудержимо захотелось спать. Его глаза закрылись сами собой, голова упала на грудь…