Кертис-младший разулся и закутал босые ноги курткой. Кроссовки Кей пристроил сушиться у вновь разведённого костра.
– Отец нашёл эту планету первым, – с какой-то странной гордостью сказал Артур. – Можешь считать его трусом, но за открытие кислородного мира класса «А» прощали и большие преступления.
– А он сообщил координаты колониальной службе?
Артур опустил глаза.
– Продолжай.
– Он провёл в корабле лишь одну ночь. Утром его… словно что-то позвало. Отец даже не взял оружия. Просто пришёл к реке, вот к этому самому месту…
Кертис Ван Кертис, призванный во флот по новому закону Империи, отменившему все прежние льготы, стоял на берегу. Он не знал, что привело его сюда. Надо было улетать – на Терре его ждала награда за открытие пригодного для заселения мира. Не стоило рисковать, прыгая по камням в поисках местного зверья.
Он перешёл реку вброд и направился к скале, ничем не отличавшейся от других, безжизненному гранитному обломку. Сейчас Кертис не испытывал страха, ставшего спутником его жизни. Он мог бы порадоваться этому, если бы ещё испытывал эмоции.
Как двуногий автомат, Кертис Ван Кертис подошёл к камню. И мир вокруг исчез, превратился в слепящую тьму без времени и пространства. Даже тогда он не почувствовал страха. Он стал частью чего-то, столь огромного, перед чем два килограмма нейронов в хрупком черепе значили меньше, чем пыль на ветру. Он был открыт настежь – и не вызвал ни одобрения, ни осуждения, ничего. Он был слишком мал.
И в то же время стал единственным стимулом для того, что его окружало.
На мгновение он увидел себя чужим взглядом, взглядом, который шёл отовсюду. Человечек, достаточно сильный, чтобы придумать цели, и достаточно слабый, чтобы их иметь.
Кертис Ван Кертис ощутил взгляд Бога.
А потом мгла рассеялась, и он увидел Его.
– Отец не знает, – сказал Артур. – Может быть, там планета, а может быть, целый мир. Мир Бога… он не смог бы создать Вселенную, не будучи ей равен.
– Железная планета с заводами по зажиганию звёзд. – Кей посмотрел через реку. Там было много скал, и среди них нельзя было увидеть Дверь.
– Нет, конечно. Отец называл Его машиной лишь потому, что он был реален физически. Он не объяснил, но я сам увижу.
– Кертис не мог увидеть другого Бога. Ему нужна была почва под ногами и что-то, что могло говорить, и что-то, умеющее смотреть. Он нашёл только своего Бога.
– Да. Ну и что, Кей? Пусть он видел только часть и только ту, которую мог увидеть. И что с того? Чтобы увидеть всё, надо быть равным.
– Ты прав, – согласился Дач. Посмотрел на Томми, сидевшего рядом. Что увидел бы этот мальчик – сияние в бесформенном облаке, как на фресках в церкви Единой Воли, или человека, исполненного нечеловеческой силы?
А что увидел бы он?
– Отец говорит, что у него нет желаний, – продолжал Артур. – Тут твоя сказка права. Он создал мир – и больше не влиял на него. В этом просто нет смысла для Бога. И когда отец прошёл Дверь, он стал той частью Вселенной, которая умеет желать. Бог предложил ему мир.
Было слишком много скуки в его словах, чтобы Кей сомневался. Артур Кертис вырос с этим знанием. Его отцу – ему самому – Бог подарил Вселенную.
А он отказался от подарка?
– Я всё же не скажу, что этот мир – мир Кертиса, – заметил Кей.
– Не этот. Этот мир создан и неизменен. Даже то, что ещё не случилось, здесь предопределено. Бог открыл путь, отец называет его «Линией Грёз». Это путь, который можно увидеть и по которому можно пройти. В конце пути отец получил бы новый мир, новую Вселенную – созданную для него. Вселенную его Грёз.
– И он отказался?
– Он попросил время, чтобы подумать. Бесконечное время, чтобы осознать свои грёзы. И получил аТан. Теперь он решил получить и «Линию Грёз».
Кей засмеялся. Откинулся на холодное каменное ложе, глядя в сотворённое кем-то небо. В ста метрах от него, за священной Дверью, дремал флегматик Бог, делающий подарки первым паломникам. На далёкой Терре Кертис Ван Кертис ждал чертежи мечты.
– Бог сказал, что ему надо будет вернуться, – с лёгкой обидой продолжил Артур. – Он сказал, что отец должен будет прийти, – старше он станет или моложе, не важно. И он пришёл. Я пришёл к Богу.
– Ты будешь мечтать за Кертиса? – спросил Кей. Его отпустило напряжение – драма обернулась фарсом. Дача вполне устраивал Бог, не касающийся дел человеческих. Его не волновал тот мир мечты, который придумал для себя Кертис Ван Кертис.
– Мечты у каждого свои. Отец выберет сам, а я – сам. – Артур потянулся к огню, снимая кроссовки с вколоченных в землю колышков. – Подумай, что хочешь ты.
– В первую очередь я не хотел тебя убивать, – сказал Кей. – И рад, что этого не требуется.
– Я тоже, потому что ты не смог бы меня убить.
Артур опустил руку в огонь. Медленно загрёб пригоршню углей. Томми вскрикнул.
– Попробуй, получится то же самое, – сказал ему Артур, вынимая руку из огня. – Это Порог, где могут стоять лишь избранные. Здесь мы под охраной. Отец это предполагал, хоть полной уверенности и не было.
Уголья тлели у него на ладони – багрово-чёрная, сочащаяся сизым дымком горка. Кей ударил по руке, стряхивая угли, и отлетевшие искры кольнули кожу.
Ладонь Артура осталась чистой, не тронутой жаром. Кожа даже не покраснела.
– Не переживай, Кей. В мире своей мечты ты можешь быть таким же неуязвимым. Это будет твой мир, отвечающий твоим желаниям. Хочешь, там сожгут корабли Сакры на подходе к Шедару. Хочешь, там вообще не окажется чужих.
– Мне не дарована «Линия Грёз», – сказал Кей, не выпуская руки мальчика. – Я пришёл слишком поздно.
– Но «Линия» отдана нам.
Только теперь Кей понял:
– Это будет как с аТаном?
– Да. Миры на прилавке. Заплати и иди. Настоящий мир, не бред наркомана и не виртуальная реальность. Мир, где можно стать Императором или рабом, бессмертным или бабочкой-однодневкой. То, чего ты хочешь. Никаких границ.
– Теперь я понимаю Седмина, – сказал Кей, – аТан был эволюцией-плюс… лучшие оставались жить. «Линия Грёз» – эволюция с тремя минусами. Вначале уйдут самые талантливые, реализовавшие свои мечты. Потом слабые и нетерпеливые, уставшие бороться. Все, кто хоть чего-нибудь стоит и может заплатить.
– Отец дарит людям свободу.