Несколько минут спустя к Коллинзу подошел один из его клиентов, молодой человек с волосами, как пакля. Он занимался дрессировкой трех леопардов, живших в это время в Сидеруайльдской школе, и в данный момент ему для работы требовалась еще одна собака.
— Я только что потерял одного пса, — объяснил он. — А мне для безопасности приходится работать с двумя.
— Что же приключилось с вашим псом? — спросил бог дрессировщиков.
— Альфонзо, самый крупный из моих леопардов, был сегодня не в духе и кинулся на него. Мне пришлось прикончить беднягу. Тот ему выпустил кишки, как на бое быков. Но меня он спас. Если бы не он, от меня бы ничего не осталось. На Альфонзо в последнее время что-то часто стали находить такие приступы. Уже вторую собаку он убил за это время.
Коллинз покачал головой.
— У меня подходящей собаки не найдется, — сказал он, затем его глаза случайно остановились на Майкле. — Попытайтесь поработать с этим терьером. Терьеры вполне для этого дела подходят.
— Я возлагаю все надежды на эрделей, когда мне приходится иметь дело со львами или леопардами, — колебался укротитель леопардов.
— Ирландский терьер будет очень хорош в этой роли. Поглядите на этого пса. Обратите внимание на его вес и размеры. Заберите его у меня, он как раз вам подойдет. Он никому не уступит и никого не боится. Испытайте его. Если он вам подойдет, я вам дешево уступлю. Ирландский терьер в клетке леопарда — это новость.
— Если он заденет его кошек, они его живо прикончат, — сказал Джонни Коллинзу, когда Майкла увел укротитель леопардов.
— Возможно, что цирковая арена лишится великолепного номера, — ответил, пожимая плечами, Коллинз. — Но как бы там ни было, я рад от него избавиться. Когда собака начинает постоянно кукситься, то с ней все кончено. Тут уже ничего не поделаешь. У меня бывали уже такие экземпляры.
* * *
А Майкл приступил к выполнению назначенной ему роли и познакомился с Джеком — уцелевшей пока от когтей леопарда собакой. В громадной пятнистой кошке он признал исконного, древнего врага своего рода и, не входя еще в клетку, весь ощетинился, кожа на его затылке туго натянулась, и шерсть стала дыбом. Для всех участников момент появления новой собаки в клетке леопарда — момент очень жуткий и напряженный. Укротитель, именуемый на афишах Рауль Кастлемон, но известный в дружеском кругу под именем Ральфа, находился уже в клетке. Джек был с ним, а снаружи клетки стояло несколько человек, вооруженных железными прутьями и длинными стальными вилами. Свое оружие они держали наготове, просунув между перекладинами клетки, угрожая леопардам, не желавшим подвергаться никакой дрессировке.
Леопарды сразу почуяли присутствие Майкла, зафыркали, забили по бокам длинными хвостами и приготовились к прыжку. В ту же секунду укротитель заговорил с ними повелительным тоном и поднял бич, а стоявшие снаружи люди угрожающе выдвинули свои прутья и вилы между перекладинами клетки. И леопарды, знакомые с железом по горькому опыту, замерли в своих позах, но продолжали сердито бить хвостами по бокам.
Майкл не был трусом. Он не спрятался за человека и не искал у него помощи. Но он был слишком умен, чтобы нападать на таких громадных животных. Ощетинившись, он гордо прошелся вдоль клетки, лицом к врагу, затем повернулся, гордо пошел обратно и остановился около Джека, который приветствовал его дружеским ворчанием.
— Он великолепно себя держит, — пробормотал укротитель странным, напряженным голосом. — Его они, пожалуй, не тронут.
Положение было очень серьезно, и Ральф вел дело с большой осторожностью. Он избегал резких движений, не спуская глаз с собак, с леопардов, а также и с людей, стоявших с прутьями и вилами перед клеткой. Он заставил леопардов переменить позу и отойти друг от друга. По его приказу Джек прошелся между ними, а за ним, по собственной инициативе, последовал и Майкл. Он, как и Джек, шел решительно и твердо, но все же был очень осторожен.
Один из леопардов, Альфонзо, неожиданно фыркнул на него. Майкл не остановился, но его шерсть вся стала дыбом, и он обнажил клыки в безмолвном рычании. В ту же секунду ближайший железный прут угрожающе прикоснулся к Альфонзо, и тот перевел свои желтые глаза с Майкла на железо, а затем обратно, но больше никакой враждебности не выказывал.
Первый день был самым трудным. Затем уже леопарды подпускали к себе Майкла, как они подпускали Джека. Ни симпатии, ни дружелюбия не было проявлено ни с той, ни с другой стороны. Майкл скоро понял, что человек и собаки были в одном лагере и что человек и собаки должны крепко держаться друг за друга. Он ежедневно проводил в клетке до двух часов, наблюдая за работой укротителя, причем его роль, как и роль Джека, сводилась к готовности защищать человека в случае какого-либо несчастья. Иногда, когда леопарды, казалось, были покорны, Ральф позволял собакам ложиться спокойно на пол клетки. Но в остальное время он наблюдал за тем, чтобы собаки были всегда наготове прыгнуть между ним и леопардами.
Остальное время Майкл проводил с Джеком, которого перевели к нему в восемнадцатый номер. Как и за всеми животными в Сидеруайльдской школе, за ними был хороший уход — их мыли, скребли и избавляли от паразитов. Для трехлетней собаки Джек был очень спокоен и положителен. Он или никогда не умел играть, или успел позабыть об играх. Характер у него был кроткий и ровный, и злые вспышки Майкла не производили на него впечатления. В атмосфере тихой и спокойной дружбы Майкл вскоре отвык от сварливых выходок. Эта дружба не проявлялась в шумных играх и не нуждалась в выражении взаимной симпатии — им достаточно было часами лежать рядом, радуясь ощущению близости друга.
Иногда к Майклу доносились крики и призывы Сары — он знал, что она зовет его. Однажды ей удалось вырваться из рук приставленного к ней мальчика, и она бросилась к Майклу, выходившему в этот момент из клетки леопардов. С резким, радостным криком она вскочила на него, крепко прильнула к его голове и истерически заболтала о всех своих страданиях за время разлуки. Укротитель леопардов отнесся к ней терпимо и дал ей наговориться. Но в конце концов приставленный к ней мальчик оторвал ее от Майкла, причем она, как настоящая ведьма, подняла крик на всю школу. Когда ему удалось ее отцепить, она бросилась на него и, прежде чем он успел схватить ее за горло, вонзила свои зубки в его большой палец и руку. Это происшествие развеселило всех присутствующих, но визг и крики Сары взволновали леопардов, и они фыркали и бросались на стенки клетки. Когда Сару уносили, она захныкала, как хнычут обиженные дети.
Несмотря на то что Майкл прекрасно справлялся со своей новой ролью, Рауль Кастлемон не купил его у Коллинза. Однажды утром Сидеруайльдская школа была приведена в смятение шумом и ревом, доносившимся из клетки леопардов. Волнение было вызвано револьверными выстрелами и широко распространилось по школе. Все львы рычали, а собаки неистово лаяли. Занятия на арене прекратились, потому что животные были не в состоянии продолжать работу. Несколько человек, в том числе и Коллинз, бросились по направлению к клеткам. Приставленный к Саре мальчик отпустил цепь и побежал вслед за ними.