Пол устилал толстый ковер с восточным орнаментом, стены обтянуты полотном с набивным рисунком, инкрустированное резное дерево служило материалом для тяжелой мебели, из которой туалетный столик с большим зеркалом в крутящейся раме и узорчатое резное изголовье кровати представляли самые значительные элементы интерьера. Узоры деревянного изголовья были покрыты золотом, а вершина оказалась украшена шелковым балдахином голубого цвета, того же оттенка, что и стены на этаже.
Я взмокла в своем плаще из шершавого крепа. Мне казалось, что я сама себя загнала в ловушку, поместив в смирительную рубашку из воздухонепроницаемой материи. Мои щеки, как я могла заметить в отражении некоторых зеркальных поверхностей, горели огнем, свидетельствуя об общем телесном дискомфорте. Я провела рукой по шее и собрала волосы в пучок в надежде, что таким образом избавлю себя от лишнего тепла.
Но я стойко противостояла желанию скинуть с себя одежду. Это было важно. Мне не хотелось раньше времени раскрывать свой тайный замысел. Пришел мой черед преподносить сюрпризы. Я придумала, как нанести упреждающий удар. Небольшой, несильный, только на один шаг впереди. Просто чтобы доказать, что я – не пешка в его изящной руке.
Неожиданный звук открывающейся двери прозвучал для меня сигналом к освобождению. Но теперь я думала не только о том, как поскорее освободиться из чехла, в который добровольно себя заточила. Он вошел и впервые появился передо мной при свете. Долой маски, долой каучуковые комбинезоны, долой приглушенный свет. Он был одет в один из своих суперэлегантных костюмов, пиджак расстегнут, и под ним виден жилет бронзового цвета. Набалдашником трости Луи прикрыл за собой дверь, и я услышала, что ее с той стороны закрыли на щеколду. Это означало, что отныне мы в заложниках друг у друга.
– Добрый вечер, Эль.
Когда я вынашивала свой план, то придумала тысячу способов, как к нему подступиться. Как сказать все, что у меня накопилось в душе. Устроить ему чистилище, чтобы он исцелил свое исступленное либидо и избавился от безумных фантазий. Никакой из них мне не подошел. Так как, увидев его, я потеряла дар речи и способность мыслить ясно. Хорошо, что у меня на всякий случай был заготовлен план Б.
Луи сделал шаг навстречу, рассматривая меня долгим взглядом с ног до головы. Казалось, он не рад меня здесь видеть, скорее, огорчен тем, что я еще раз покорно пришла к нему на свидание. Кончиком трости Луи приподнял подол моего плаща, оголив колено, потом бедро. Он делал это плавно, не торопясь, словно издеваясь, медленно скользя взглядом по телу, по мере того как оно обнажалось под плащом. Я дождалась, пока холодный металлический наконечник не поднимется достаточно высоко между моих ног, потом резко схватила палку и дернула на себя.
Луи инстинктивно ухватился за противоположный конец, но опереться-то ему было не на что, и он упал на колени в направлении кровати.
Я знаю, что пользоваться увечьем противника нечестно.
Сдержав стон, едва не вырвавшийся из груди, он ухватился за деревянную раму кровати, покрытую золотом, потом повернулся ко мне лицом.
Тогда я развязала пояс и распахнула полы широкого плаща: под ним – одетые на голое тело трусы черного цвета модели «боксер», которые он мне отправил в конверте, обнаженные грудь и живот.
Статья восьмая. УСТАНОВИТЬ СВОИ ПРАВИЛА ИГРЫ.
Он выпрямился и, опершись ладонью о кровать, присел на краешек. На его лице я не заметила той высокомерной усмешки, неприятно поразившей меня в день нашей первой встречи. Он также не казался страдающим и раздавленным воспоминаниями о прошлом, каким предстал передо мной во время прогулки в Тюильри и в Мальмезоне. В этой сцене Луи выглядел скорее ошеломленным, чем оскорбленным, скорее восхищенным, чем удивленным. Похоже, он был даже рад происходящему и испытывал облегчение от того, что я взяла наконец инициативу на себя и ему больше не нужно самому определять правила игры.
Я воспользовалась замешательством, чтобы скинуть с себя наконец плащ, медленно скользнувший с тела прямо на ковер, потом сняла туфли.
Я подошла и встала на колени, раздвинув его ноги, быстрым жестом расстегнула ширинку, просунула руку в отверстие брюк, пошарила у него в трусах и достала оттуда член. Он напрягся и выпрямился, как лиана, длина его компенсировала недостаточную толщину. Головка выпятилась из крайней плоти, хотя я не успела даже к ней прикоснуться. Ее очертания, сходясь на конус, были естественным и гармоничным продолжением основания, без какого-либо утолщения в месте перехода. Капелька семенной жидкости выступила уже на самом кончике, готовая пролиться на уздечку, чтобы увлажнить всю слизистую ткань с фиолетовым оттенком.
Я обняла ладонями его ягодицы и держала крепко, чтобы воспрепятствовать обратному движению. Не в силах ни уклониться, ни помешать, он смотрел на меня с изумлением. Тогда я наклонилась, высунула язык и дотронулась до кончика его члена. Как кошка лакает молоко из блюдечка, так и я слизнула капельку густой жидкости. Потом смелее, всем языком я стала облизывать бугорок на верхушке головки и все вокруг, блестящее от слюны, напряженное от вожделения. После этого я внезапно, без предупреждения, засунула весь член целиком себе в рот.
– Нет, не так, не надо, – стонал он, хотя его слова явно противоречили его же фаллосу, расположившемуся со всеми удобствами где-то в глубине моей глотки.
По мере того как у меня во рту скользил его член, движения его таза становились все резче, сильнее и быстрей. Но каждый раз, когда он отодвигался, я, для того чтобы заставить его помучиться и тем самым многократно усилить желание, ненадолго освобождала член, и он повисал в воздухе, обезумев от пустоты вокруг. Эти паузы, вначале короткие, становились все длиннее, чтобы я могла произнести пару слов перед тем, как вновь погрузить в рот ретивый фаллос.
– Что для тебя – запретное?
Движение в рот до самых гланд мне доставляло столько удовольствия, что я и сама удивилась.
– Поиметь жену брата? – я впервые фамильярно назвала его на «ты».
Облизывая разбухшую головку члена, готовую лопнуть и выпустить фонтан спермы прямо в меня, я чувствовала, как в моих гениталиях тоже все томится и истекает соком.
– Обмануть его? Довести ее до оргазма, чтобы отомстить за себя?
Кончиком языка я настойчиво пыталась забраться в отверстие на головке члена, чувствуя, как Луи при этом дернулся от неожиданного проникновения в столь чувствительную зону. Надо было стараться изо всех сил не поддаться искушению засунуть палец себе во влагалище и дотянуться до матки, которая, как я чувствовала, уже полыхала от желания.
– Тебе этого мало?
Движения туда-сюда становятся все быстрее. Я произвожу шум, как будто всасываю в себя воду из чашки. Этому меня научил один из любовников. Как он говорил, такие звуки его возбуждают и доводят до высшей точки блаженства.
– В любом случае, я все рассказала Дэвиду.
Внезапно я толкнула Луи рукой в грудь, и он распластался на постели. Я прекратила сосать и прижала его руки к постели, не дав возможности освободиться.