Book.

«Начальник римского войска в Иллирии и Фракии вступили с этими войсками в открытое сражение, но хотя эти части и были разъединены, однако римляне были разбиты благодаря их внезапному нападению, одни из них были убиты, другие в беспорядке бежали. После того как начальники римлян были таким образом разбиты обоими отрядами варваров, хотя варвары по численности были намного слабее римлян, один из неприятельских отрядов вступил в сражение сАсбадом. Это был воин из отряда телохранителей императора Юстиниана, зачисленный в состав так называемых кандидатов; он командовал регулярной конницей, которая издавна пребывала во фракийской крепости Тзуруле, и состояла из многочисленных отличных всадников. И их без большого труда славяне обратили в бегство и во время этого позорного бегства очень многих убили, Асбада же взяли живым в плен, а потом убили, бросив в горящий костер» [24] .

Особо отметим, что Прокопий это пишет не в своей «в стол» писанной «Тайной истории», где всячески поливает императора Юстиниана и вешает на него, императрицу Феодору и их окружение всё, что только можно, а во вполне официальной «Войне с готами».

Как видим, «миролюбивые» и «невоинственные» славяне в открытых сражениях бьют численно превосходящие войска Восточного Рима на их собственной территории. Вот оно – «научились воевать лучше, чем римляне»! Как видим, Иоанн Эфесский имел веские основания так сказать.

Вооруженный всадник праславянской (пшеворской) культуры. Накладка меча из могильника Гринева, близ Львова

Далее Прокопий описывает прием, с помощью которого славяне овладели византийской крепостью Топер: «Большая часть врагов спряталась перед укреплением в труднопроходимых местах, а немногие, появившись около ворот, которые обращены на восток, беспокоили римлян, бывших на стене. Римские воины, находившиеся в гарнизоне, вообразив, что врагов не больше, чем тех, которых они видят, взявшись за оружие тотчас же вышли против них все. Варвары стали отступать, делая вид, что испуганные их нападением, они обратились в бегство; римляне же, увлеченные преследованием; оказались далеко впереди укреплений. Тогда поднялись находившиеся в засаде и, оказавшись в тылу у преследующих, отрезали им возможность возвратиться назад в город. Да и те, которые делали вид, что отступают, повернувшись лицом к римлянам, поставили их между двух огней. Варвары всех их уничтожили и тогда бросились к стенам. Городские жители, лишенные поддержки воинов, были в полной беспомощности, но все же стали отражать, насколько они могли в данный момент, нападающих. Прежде все они лили на штурмующих кипящее масло и смолу, и всем народом кидали в них камни; но они, правда, не очень долго отражали грозящую им опасность. Варвары, пустив в них тучу стрел, принудили их покинуть стены и, приставив к укреплениям лестницы, силой взяли город» [25] .

Всадник-воин. Славянская фигурка из Велестино, VI–VII века

Либо же, во втором случае, «миролюбцы» оказываются служащими (зачастую на довольно высоких постах) в византийской армии – «Дней двадцать спустя после того как они взяли Порт, город и гавань, прибыли Мартин и Валериан, приведя с собой тысячу шестьсот всадников. Большинство из них были гунны, славяне и анты, которые имеют свои жилища по ту сторону реки Дуная, недалеко от его берега. Велизарий был обрадован их прибытием и считал, что в дальнейшем им нужно перейти в наступление против врагов» [26] , «Начальствовали над ними Дабрагез (Доброгостъ) и Уси-гард (Всегорд), оба варвары по происхождению, но поставленные во главе римских когорт» [27] , «некий Сваруна по имени, славянин по происхождению» [28] , и т. д.

К X веку, то есть ко временам «призвания варягов», славяне вовсе не утратили прадедовских боевых качеств, так впечатлявших ближних и дальних соседей на пространствах от Апеннинского полуострова до далёкой Сирии.

«Жители этого климата воинственны, любят кровопролитие, и нет у них милосердия. Поэтому они называются ас-сакалиба (т. е. славянами)» [29] .

Пишет о наших пращурах араб-христианин Агапий Манбиджский в X веке, и эхом подтверждает наблюдения араба его современник, еврей-работорговец из арабской Испании, Ибрагим ибн Якуб.

«И вообще Славяне люди смелые и наступательные, и если б не было разрозненности их вследствие многочисленных разветвлений их колен и разбросанности их племен, то не померился бы с ними в силе ни один народ в мире» [30] .

Ну и напоследок поговорим немного о русских былинах. Тех самых, в которых «только защита родной земли».

А и старый казак он, Илья Муромец,

А говорит Ильюша таково слово:

«Да ай же, мои братьица крестовые,

Крестовые-то братьица названые,

А молодой Михайло Потык сын Иванович,

Молодой Добрынюшка Никитинич.

А едь-ко ты, Добрыня, за синё морё,

Кори-тко ты языки там неверные,

Прибавляй земельки святорусские.

А ты-то едь еще, Михайлушка,

Ко тыи ко корбы ко темныи,

Ко тыи ко грязи ко черныи,

Кори ты там языки всё неверные,

Прибавляй земельки святорусские.

А я-то ведь, старик, да постарше вас,

Поеду я во далечо ещё во чисто поле,

Корить-то я языки там неверные,

Стану прибавлять земельки святорусские [31]

А теперь снова вспомним, читатель, великолепную фразу славянского вождя Добренты. Ту самую про «покуда существуют на свете война и мечи». Фразу, в которой видел наилучшее выражение славянского характера Иван Михайлович Собестианский. Разве она не созвучна словам богатыря?