Тогда святой епископ, движимый страхом и любовью к ней, стал предлагать стерегшим ее язычникам различные вещи как выкуп за нее; но они не хотели согласиться ни на что, если только он не уступит им своего коня, на котором он ехал верхом. Этому он не противился, но спрыгнул тотчас с седла и отдал коня со всей сбруей за пленницу, подарив последней сразу же, после того как выкупил ее, свободу и разрешил идти ей, куда она хотела. (Напомним, славяне в те годы ещё не были христианами, и описанные пленники, включая эту монахиню, видимо, были жителями Западной Европы, захваченными в ходе нападений викингов, а может быть, среди них также были представители какой-то ранней местной шлезвигской христианской общины, о наличии которой упоминается в начале отрывка.)»
Ещё примеры из этой же книги: «На рынке в Мекленбурге в 1168 г. после победоносного похода ободритов были выставлены на продажу 700 датчан.
Марсель в VI–VIII вв. был важнейшим перевалочным пунктом по продаже рабов из Англии в страны Средиземноморья…»
Подобных упоминаний можно найти очень и очень много. Хотя среди них, конечно, попадаются и упоминания о рабах-славянах. Например, когда ободриты в XII в. были завоеваны Генрихом Львом и «подчинены, толпами бежали они к поморянам и данам, которые их безжалостно продавали полякам, сербам и чехам» (цитата из этой же книги). Речь идёт о периоде, когда один из сыновей погибшего ободритского короля Никлота принял присягу перед Генрихом Львом и включил свои земли в состав немецкого государства. Видимо тогда некоторые ободриты предпочли покинуть свои земли. Их-то и постигла описываемая участь. Причем, что интересно, в данном примере покупателями рабов-славян, выступают также славяне – представители славянских земель, не подвергшихся в то время подобному катаклизму.
Есть в этом сборнике и подробное описание, взятое из «Саги о людях из Лаксдаля» того, как некий купец, прибывший из Руси в Скандинавию, во время перемирия, продавал там невольниц, включая одну очень красивую, но немую женщину. При этом ничего не сообщается о национальности этих женщин. Они могли быть кем угодно – представительницами финноугорских или балтийских племён (если их захватили, или купили в северных районах современной России, или восточной Прибалтики), саксонками (если их захватили в северной Германии), славянками (с южного берега Балтики, или из Руси), булгарками (из Поволжья), аланками, хазарками (если они были захвачены на юге) и т. д. Могли они быть и скандинавками – купленными, или захваченными в ходе каких-то войн…
Интересным, на наш взгляд, является также упоминание в источниках трёх договоров второй половины IX в. (840, 880, 888 гг.) между Венецией и франкскими императорами, в которых венецианцы вынуждены были брать на себя обязательства не продавать рабов из имперских земель. Что свидетельствует о том, что земли Франкского государства являлись источником заметного числа невольников. Вот что об этом пишет уже упоминавшийся Назаренко: «Коль скоро эти обязательства фигурируют в трех последовательных документах, разделенных полувеком, то становится ясно, что франкским властям скорее всего не удалось пресечь вывоз рабов на заграничный рынок…» Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII вв. – М., 2001, глава Русь на «пути из немец в хазары». Стр. 95. Что это были за рабы? Вероятно, жертвы захватов всё теми же викингами, а может быть, и славянами – например, во время приграничных войн с немцами. Ведь, в соответствие со средневековыми источниками, славяне неоднократно ходили походами на немецкие земли, и захватывали там, в том числе, невольников [268] .
А вот немного информации о работорговле у скандинавов. Конкретно, у датчан. Адам Бременский, в работе Деяния архиепископов Гамбургской церкви, заявляет следующее:
«Сами же пираты, которых там называют викингами, а у нас аскоманнами, платят дань датскому королю (…) эти пираты зачастую злоупотребляют вольностью, предоставленной им в отношении иноземцев, обращая ее на своих. Они до того не доверяют друг другу, что, поймав, сразу же продают один другого без жалости в рабство – неважно своим сотоварищам или варварам. (…) они сразу же продают тех женщин, которые оказываются обесчещенными. (…) У данов нет иных видов наказаний, кроме смертной казни и обращения в рабство». Как хорошо видно из этой цитаты – часто поставщиками скандинавских невольников были сами же скандинавы.
А в Саге об Эгиле повествуется о том, как главный герой во время набега на куршей, попал к ним в плен. А когда «героически» сбежал, то прихватил с собой ещё несколько рабов-датчан, которые сидели у куршей в яме. Получается, что скандинавские невольники были довольно обыденным делом в куршских хуторах.
В те годы рабами оказывались люди совершенно разных племён и народов. Но далеко не все из них были славянами. Более того, если бы кто-то задался целью собрать разные свидетельства о невольниках средневековья и разложил бы их по национальному признаку – я почти уверен, что славяне оказались далеко не в самой обширной группе. И совершенно неважно, что по этому поводу представляется Назаренко. Неизвестно, что за невольников завозили в Кордову, и какой именно они были этнической принадлежности. Но вот сообщения о разграблении Севильи, во времена арабов людьми с севера по имени ар-рус – есть! И клад из тысяч арабских монет, в том числе кордовской чеканки, в своё время был найден на Рюгене.
Можно также привести один известный пример, связанный с массовым завозом невольников – это население южной части Италии, которое в расовом аспекте довольно сильно отличается от населения севера. Большинство южных итальянцев – это представители расового типа идентичного населению Северной Африки и Ближнего Востока. Тоже самое, кстати, можно сказать о некоторых районах Греции, Испании, Турции. Иногда утверждается, что связано это с тем, что в эпоху раннего средневековья в указанные области массово завозились невольники из арабских областей, они то и привнесли в «букет южных итальянских кровей» заметную североафриканскую составляющую. Видите, неизвестно как насчёт славян, но вот жители южного Средиземноморья, по факту, видимо, действительно были объектом средневековой массовой работорговли.
Здесь мы также хотим немного подробней остановиться на средневековых арабских словах: саклаб (невольник) и Ас-Сакалиба Ṣaqālibah (славяне). Как видите, в средневековом арабском тоже существовала эта омонимическая пара. Возникла она, очевидно, вследствие заимствования арабами на севере, у западных европейцев, или у греков, того же самого византийского слова, похожего на этноним славян, а также знакомства с самими славянами, с которыми арабы столкнулись в ходе войн против Византии, а кроме того, во время путешествий и военных экспедиций на Волгу, в Причерноморье, в Центральную Европу. Таким образом – эта путаница перешла также и в средневековый арабский язык. Активно участвуя в средиземноморской торговле, арабы действительно покупали невольников из западной, северной и центральной Европы, которых везли в средиземноморский регион европейские (часто евреи) работорговцы. И всех этих пленников, вне зависимости от национальности, они, вслед за латиноязычными и грекоязычными торговцами называли «саклабами». Некоторые авторы пытаются продвигать идею, что, дескать, это были в основном те самые, обсуждавшиеся выше, полабские и балтийские славяне, завоёванные и, якобы, массово продаваемые немцами. Однако это неправда. Дело в том, что в VIII–X веках, на которые приходится расцвет арабских ас-сакалиба, полабские и балтийские славяне ещё не были завоёваны! Первые активные попытки завоевания этих земель начал Карл Великий (в конце VIII века), которому, на некоторое время удалось покорить их племена, но они быстро освободились и до XII века их государства, в основном, сохраняли независимость. И при этом во время многочисленных войн с немцами, они сами постоянно ходили ответными походами. Окончательно же их земли были включены в состав немецкой империи лишь к концу XIII века. При этом не существует никаких упоминаний о систематическом и массовом вывозе немцами славян, даже после того, как их земли вошли в состав империи. Славяне в ней были просто обыкновенными подданными. Хотя о захватах пленников во время войн, как с той, так и с другой стороны, сообщения, конечно, есть. В общем, на самом деле, полабские славяне, конечно, могли попадать на невольничий рынок, но объектом этой торговли они были не в большей степени, чем сами немцы, или соседние скандинавы – которых также, как мы уже показали выше, часто захватывали в плен и продавали. Особенно это касается христиан-немцев, которых захватывали на суше славяне, а с моря, знаменитые норманны (среди которых также были и «венды»). То, что арабы называли ас-сакалиба часто просто выходцев из северной, или центральной Европы, говорит, например, то, что арабский автор ал-Масуди в X веке относил к сакалиба и намчин (немцев), и венгров.