– Где же ваша охрана? – спросила я, со страхом думая, что может сотворить отец, если застанет царицу здесь.
Дэчень лишь беспечно повела плечом.
– Привилегия царицы, – с улыбкой ответила она.
Дэчень извинилась за то, что нарушила мой сон (откуда ей было знать, что я не спала почти всю ночь), и спросила, не хочу ли я сопровождать ее. Вместе мы вышли на поле, где тренировались военные.
– Зачем мы сюда пришли? – спросила я.
Дэчень сбросила с себя длинную накидку и осталась в приталенной куртке наподобие кимоно, мягких башмаках и обтягивающих штанах вроде тех, что носили ее воины.
– Мне необходима небольшая зарядка, – ответила она, подмигнув мне. – Ах, вот и Кадам как раз здесь!
Зрелый мужчина, занимавший пост командующего армией Раджарама, вышел на утоптанную площадку для состязаний и вручил царице роскошную пару мечей. Я никогда прежде не видела такого оружия, видимо, оно было в ходу на родине Дэчень.
– Моя царица, – почтительно поклонился полководец. – Вы готовы к поединку?
– Я уже час как готова! Хочу заметить, что не я, а ты сегодня нежился в постели чуть ли не до полудня. Боюсь, ты стареешь, мой милый Аник.
Полководец улыбнулся.
– Пока нет, моя госпожа.
Они начали поединок, а я присела у подножия дерева и стала наблюдать. Военачальник, конечно, был искусным рубакой, но очень скоро я убедилась, что хрупкая Дэчень вполне может за себя постоять. До сих пор я никогда не видела, чтобы женщина не только сражалась, как мужчина, но при этом двигалась с такой грациозностью. Пара мечей в руках Дэчень рассекала воздух с такой легкостью, словно сталь была продолжением ее тела, она вертелась и кружилась в завораживающем танце смерти.
Теперь я понимала, почему мой отец был так околдован царицей.
Вскоре к бойцам присоединился Кишан, который поначалу лишь добродушно посмеивался над полководцем за то, что тот отступает перед женщиной. Дэчень немедленно предложила младшему сыну выйти в круг и показать, на что способен, а Кадам перебросил ему свой меч. Принц немедленно сбросил рубашку и стал кружить перед матерью. Он не видел меня, поэтому я незаметно скользнула еще дальше в тень. Несмотря на то что Дэчень сама привела меня сюда, я почему-то чувствовала себя неловко, как будто подглядывала тайком.
В то время как мечи со звоном встречались в воздухе, царица задавала сыну вопросы, и вскоре я стала подозревать, что она привела меня сюда совсем не для того, чтобы дать полюбоваться поединком. Кишан, не подозревающий о моем присутствии, со всей искренностью отвечал на расспросы ма-тери.
– Как чувствуешь себя после вчерашнего? – спросила она.
– Так, как и должен.
– Ты знаешь, что мы старались, как могли.
– Я знаю только то, что Рен опять победил!
– Это не состязание, Кишан.
– О нет, конечно же, нет! Разве можно назвать состязанием игру, в которой мне с самого начала отказано даже в надежде на успех? Я всегда теряю все!
– Не всегда. Пойми, скорее всего, о царском троне мечтает только ее отец.
– Какая женщина предпочтет любовь царской власти!
Дэчень опустила свой меч.
– Такая женщина перед тобой, сын мой, – торжественно заявила она. – А вот тебе стоит чуть больше доверять девушке.
Кишан перебросил меч в другую руку, встряхнул кистью и сделал новый выпад. Когда клинки со звоном встретились, мать и сын оказались лицом к лицу.
– Даже если она предпочтет меня, ее отец никогда этого не позволит!
– Мы с тобой не знаем наверняка. – При этих словах Кишан с сомнением взглянул на Дэчень, а она лукаво подмигнула ему. – Ты прав, ее отец очень упрямый человек. Но кто знает, может быть, нам удастся убедить его передумать?
– Рен вернется на этой неделе, он ждет, что невеста будет встречать его.
– Пожалуй, с этим мы можем что-нибудь сделать! – Дэчень заговорщически улыбнулась сыну, а Кишан, изумленно вскинув брови, убрал меч от ее горла. – Но знай, сын мой, какое бы решение она ни приняла, я хочу, чтобы это был ее выбор. Я не намерена оказывать на нее какое-либо давление, не говоря уже о принуждении. – Царица понизила голос и добавила: – Бедную девочку и без того слишком часто подавляли.
Отточенным движением Дэчень повернула запястье – и меч со звоном выпал из руки Кишана. Царица приставила свой клинок к его груди и рассмеялась.
– Не вздумай недооценивать женщин, сын мой!
Кишан со смехом ответил ей:
– Клянусь, что у меня и в мыслях не было недооценивать тебя, матушка! – Он поцеловал ее в щеку и поднял свой меч. – Ну что, победит тот, кто выиграет два поединка из трех?
Мать и сын возобновили схватку. Лицо Кишана сияло в лучах утреннего солнца, а его нескрываемая любовь к матери окончательно растопила мое сердце. Передо мной был мужчина, который будет относиться к своей жене с таким же любовным уважением, с каким относится к матери. Нисколько не заискивающий перед царицей. Мужчина, которого я смогу полюбить.
Дэчень была права, предположив, что я нисколько не дорожу титулом царицы. Я до последнего момента не догадывалась о ее планах и была искренне восхищена тем, как ловко она провела моего отца. Теперь не оставалось никаких сомнений – сегодня утром Дэчень нарочно привела меня сюда. Она хотела, чтобы я услышала ее разговор с Кишаном. Я ломала голову над тем, что задумала царица и чего она ждет от меня, когда за спиной вдруг раздался негромкий голос.
– Красавица!
Слово, выражающее восхищение, в устах моего отца прозвучало грязным оскорблением. Я немедленно вскочила со своего удобного места под деревом и вспыхнула, устыдившись того, насколько могла забыть об осторожности. Меня только что застали за подглядыванием, но гораздо отвратительнее было другое: я следила за сыном и матерью с той же плотоядной алчностью, что и Локеш.
– Она воистину неподражаема! – продолжал отец.
– О да. Это так.
Тут Кишан тоже заметил нас и от неожиданности выпустил из руки меч, немедленно заработав порез на руке от материнского клинка.
– Джесубай?
Словно зачарованный, Кишан шагнул в мою сторону и вдруг остановился.
Царица обернулась, быстро накинула шаль на шею.
– Ах, это вы! Провожаешь отца, дорогая? – спросила она меня, украдкой подмигнув. Потом царица повернулась к моему отцу. – Благодарю вас за то, что позволили ей погостить у нас еще несколько месяцев. Такая жалость, что Рен никак не может освободиться раньше!
Я склонила голову, гадая, как царица собирается удержать Дирена от немедленного возвращения домой. Было очевидно, что она души не чает в Кишане, но при этом у меня никогда не складывалось впечатление, будто царица любит одного из сыновей больше, чем другого.