– Тоже мамин рецепт.
– Интересное кино. Я о вашей маме знаю куда больше, чем о вас, Ира.
– Все, что во мне есть хорошего, – это от мамы, – улыбнулась Ира.
– Прямо все! – усмехнулся Иван, наслаждаясь этим необычно тихим, нормальным, уютным утром.
– Даже шляпа, – заулыбалась Ирина. Они оба замолчали, потягивая горький кофе из белоснежных кружек.
– У меня тоже нет аллергии, я просто не люблю выковыривать этот пух из-за шиворота. А вот у Сережи – еще какая аллергия, так что никогда не знаешь, отчего он чихает. Хотите его прикончить – суньте ему под нос персидского кота. Я даже подумывал завести себе такого, чтобы он перестал ко мне таскаться. Впрочем, лечится он от всего одинаково – алкоголем.
– Если вы его так не любите, то почему просто не отказать ему от дома? – полюбопытствовала Ира, с наслаждением болтая босыми ногами. После вчерашнего они чудовищно болели, но боль уже становилась меньше, отступая. Очень скоро ей придется всерьез подумать о том, что делать с этим. Она не может жить в одном платье и в одних туфлях.
– «Отказать от дома» – какое милое выражение! Отказать от дома… – Иван вертел фразу на языке, представляя себе, как он мог бы сделать это. – А интересно, могу я отказать ему от квартиры? Проблема в том, что мы с ним нуждаемся друг в друге. У нас с ним такой плодотворный симбиоз. Мы с Сережей как, скажем, лес и гриб. Или как… я не знаю. Какие еще бывают симбиозы? Паразиты считаются?
– Цветы и пчелы?
– О, это подходит. Он ведь так и вьется надо мной, вы заметили?
– Но, может быть, у него аллергия и на пыльцу тоже? – рассмеялась Ира, допивая кофе.
– Если под пыльцой имеются в виду денежные средства, то он живет ради них, и ради них он готов пойти даже на смерть. Я не шучу, и это самое грустное. Ладно, Ирина, хватит с нас на сегодня Сережи, хотя бы до обеда. Может быть, мы сначала порисуем, а потом пойдем в магазин?
– Добрый день, – очень вежливо ответила Ирина, и он заметил, как выражение ее лица изменилось. Будто она увидела что-то опасное, неожиданное и пугающее в одном лице. Он проследил за ее взглядом, развернулся и тут же перестал улыбаться. И даже как-то подобрался, скукожился. Страшно, очень страшно.
– Наталья? – спросил он, удивленно разглядывая свою бывшую жену, материализовавшуюся на пороге кухни.
Она стояла, держа в руке кожаную сумку от Майкла Корса, в бежевом костюме, шея перевязана ярким, красно-синим, шелковым платком, в ушах поблескивают сережки – уверенная в себе бизнес-леди. Стояла надежно и уверенно на своих невысоких квадратных каблучках, пальцами тихонько постукивала по поверхности двери. Отчетливо пролетела в голове мысль: «Не сбежать, матушки-святы».
– Не отрываю? – бросила ему она, пристально разглядывая незнакомку, расслабленно, как у себя дома, восседающую на ее, Натальином, подоконнике. Голос у Натальи был низкий, сексуальный, грудной, что вполне могло быть следствием курения. Впрочем, этот голос ей шел, делал образ ярче, сочнее.
– Я недавно встал, – пространно ответствовал Иван, отводя глаза в сторону, словно если бы они с Натальей встретились взглядами, то она непременно завладела бы его бессмертной душой. Ирина же пришла в себя и теперь с интересом разглядывала женщину, которую так боится Иванушка. Властная, при деньгах. Умеет держать себя в руках. Чего ее принесло сюда, интересно?
– Не удивляет, – фыркнула Наталья и закатила глаза. Собственно, она отдавала себе полный отчет в том, что мастерская принадлежала не ей, а Ивану, но как-то было странно видеть на подоконнике другую женщину. Да еще и одетую в ее старую одежду. Прав был Сережа, что-то не так. Молодец он, что позвонил.
– Сейчас буду работать. Какими судьбами? – холодно спросил Иван.
– Ты увлекаешься гаданием? – неожиданно поинтересовалась Наталья.
– Гаданием? – опешил Иван.
– Ты так внимательно разглядываешь содержимое чашки, что я подумала, что ты гадаешь. – Наталья улыбнулась вдруг и сделала несколько шагов внутрь кухни, по направлению к столу. – Прошу меня извинить, я не хотела вам мешать. Не знала, что застану тут кого-то. Я хотела вернуть… кое-какие бумаги.
– Я – Ирина, – кивнула ей незнакомка, а потом спрыгнула с подоконника и протянула руку. Наталья несколько замешкалась, но затем пожала ее – рука девушки была теплой и сухой. – Вы ничему не помешали. Мы просто болтали перед работой. Ваш супруг решил написать мой портрет.
– Бывший супруг! – вмешался Иван, и обе женщины, не сговариваясь, обернулись к нему с неодобрением.
– Не кажется ли тебе, что это не очень удобно – тыкать мне в нос нашим статусом? – спросила Наталья так, словно это он, а не она была инициатором развода.
– Я не буду вам мешать, – пробормотала Ирина и тут же встала, чтобы испариться, убежать в мастерскую. Каким-то неведомым чутьем, шестым чувством знала, как неспокойно и даже опасно могло быть нахождение рядом с Натальей.
– Нет! Ирочка, дорогая, останься, пожалуйста! Ты нам нисколько не помешаешь. – Слова были странные, а тон, которым они были сказаны, еще больше. Затем Иван посмотрел на Иру, и во взгляде его мелькнула паника и мольба: «Подыграй мне!»
– Ну, тогда я, конечно, останусь… дорогой!
Ивану стоило огромных усилий, чтобы удержаться и не последовать за ней в попытке сбежать, но это все равно не помогло бы и Наталья нашла бы его где угодно. Так что он стряхнул невидимую пылинку с лавандовых занавесей, с удивлением заметив, каким сочным и ярким стал их цвет. С чего бы? Может, солнце? Или? Нет! Иван принюхался и отчетливо «услышал» запах стирального порошка. Занавески были все еще влажными. Помилуйте, но когда же Ирина могла их постирать? Может быть, у нее, как у любой порядочной Золушки, есть в помощниках тетушка-фея?
– Что ж…
– Ты, кажется, хотела вернуть бумаги? – Иван демонстративно отставил чашку и подошел к Ирине, встал рядом с ней около окна. Наталья прикусила губу, прикидывая, как ей следует поступить в сложившейся ситуации.
Испепелить обоих.
– Ну что, и как ты поживаешь? – спросила Наталья, проигнорировав вопрос о бумагах. Естественно, никаких бумаг не было. Она подошла к плите, заглянула в турку, разглядывая остатки от кофе. – Каталоги-то едешь смотреть?
– Барышня, ваше ли это дело? – нахмурился он, пытаясь понять, что же именно могло понадобиться Наталье в его доме, да еще так рано, фактически прямо с утра в… черт, какой сегодня день? Вчера была пятница, кажется. Значит, Наталья приперлась в субботу утром? Это что за Хиросима, я вас спрашиваю?!
– Я просто спросила, – пожала плечами Наталья, отбрасывая турку в раковину. – Вспомнилось.
– Интересно, что теперь ты начала помнить о моих делах, – пробормотал он тихо, сквозь зубы, но Наталья услышала.
– Не надо, – покачала головой она. – Не начинай. Я никогда не желала тебе зла.