– А что «управа» здесь делает? – удивленно спросил Коршунов. – Вас тоже вызвали?
– Не совсем, – не стал вдаваться в подробности Гуров. – Но так уж получилось, что я тоже здесь.
– Так, понятно, – кивнул Коршунов, входя в квартиру. – Не знаю, зачем вы здесь оказались, но у нас свой приказ. – Он достал из плоской папки листок бумаги и, держа его в руке, спросил: – Так кто здесь Денисов?
Поколебавшись, Вадик шагнул вперед и слегка дрогнувшим голосом произнес:
– Я.
– Вот постановление о вашем задержании, – помахал перед ним листком майор и приказал Вадиму собираться, а посторонним удалиться из квартиры.
– На каком таком основании? – вознегодовал Вадим. – Не имеете права!
– Вообще-то имеем, поскольку вы являетесь главным подозреваемым по делу о смерти Регины Викторовны Берестовой. К тому же у вас был прямой мотив, и, как нам стало известно, не один. – При последних словах майор прищурился и буквально вперил взгляд в Вадима.
Гуров решил вмешаться в разговор.
– Разрешите? – протянул он руку.
– Да, пожалуйста, – пожал плечами майор.
Лев пробежал глазами документ. Он был составлен по всем правилам. Похоже, спорить было бессмысленно. К тому же Лев не хотел с ходу портить отношения с комитетчиками. Между их ведомствами с незапамятных времен царила конкуренция, и сейчас ему было невыгодно настраивать СК против себя. Он решил договориться миром.
– Что ж, основания законные. У меня только одна просьба – подождите немного, мы договорим.
– Это еще с какой стати? – сдвинул брови Коршунов.
– Мы просто не закончили разговор.
– Ну а нам какое дело? – недовольно подал голос капитан.
– Мужики, – улыбнулся Лев, – я уже практически закончил, осталось буквально минут пять-десять. Да не волнуйся, майор, никуда от тебя твой подследственный не денется. Мне только завершить пару формальностей – и можешь забирать и допрашивать его хоть весь день.
– Ну, хорошо, – согласился Коршунов. – Только быстро.
– Десять минут, – бросил Гуров и, взяв Вадима за плечо, потянул его в сторону комнаты.
– Вечно вы вмешиваетесь. Только работать мешаете, – заметил им вслед Гончаренко, но Гуров проигнорировал его слова.
Когда они оказались вдвоем в комнате, на лице Вадима был написан реальный страх. Кажется, только сейчас он понял, что попал.
– Слушай, парень, как видишь, ситуация стремительно изменилась, и не в твою пользу, – переходя на «ты», торопливо произнес Лев. – Поэтому если хочешь, чтобы я тебе помог – давай выкладывай все. Быстро и, главное, начистоту.
Вадим раздумывал не дольше секунды.
– Хорошо, спрашивайте, я буду отвечать предельно честно.
– Отлично, вот и договорились. Так где ты был вчера весь день?
– Вчера днем я был дома. Точнее, утром.
– Как раз тогда, когда и виделся с женой последний раз?
– Да.
– А что же случилось, что вы не ночевали вместе?
– Мы поругались.
– И часто у вас так?
– Отношения у нас были не самые лучшие, – вздохнув, ответил Вадим.
– Это я уже понял. Только ты давай поскорее, у нас нет времени кашу по тарелке размазывать.
– Словом, не самые лучшие – мягко сказано. Мы ненавидели друг друга. Точнее, первой начала Регина. Почти сразу после свадьбы стала просто убивать морально. Угодить было невозможно – ей не нравилось все. Казалось, что она ненавидит меня каждой клеточкой своего тела. Любое мое действие вызывало осуждение с ее стороны, было полное отсутствие взаимопонимания. Не буду долго объяснять, просто поверьте – это именно так. Так вот, вчера утром мы в очередной раз поссорились на ровном месте, и я сказал, что разведусь с ней. Потом поехал на работу. А вечером сообщил, что больше не буду жить с ней.
– Лично? То есть вы все-таки виделись вечером?
– Нет, я эсэмэску послал. Не сочтите за малодушие, просто не хотел еще одного скандала. Утром уже был, когда я заикнулся, что разведусь с ней.
– И как она на это отреагировала? Утром?
– Ой! – махнул рукой Вадим. – Да как всегда. С ней вообще невозможно было разговаривать. Злая она была еще до этих слов, а потом вообще взбесилась. Начала кричать о том, что все, что у меня есть, – это заслуга ее и ее отца, а я ничего сам в жизни не добился и без нее буду никем. Грозилась забрать все – работу, квартиру, все деньги и, самое главное, ребенка. Впрочем, это в ее стиле. Ну, я развернулся и ушел.
– И куда?
– На работу поехал, Виктор Борисович может подтвердить.
– А вечером?
На этот раз Вадим не колебался:
– К девушке.
– Она ваша любовница?
– Да.
– И она сможет это подтвердить?
Вадим с мольбой взглянул на Гурова:
– Только, пожалуйста, не приплетайте сюда Настю, ей это ни к чему, и она ни в чем не виновата.
– Имя и адрес, – бросил Гуров, доставая записную книжку.
– Анастасия Кравцова, Мытищи, улица Крупской, десять, квартира двадцать два, – подавив вздох, продиктовал Денисов.
Когда Лев записал данные, он добавил просительно:
– Только не давите на нее, я вас прошу, Настя – чудесная девушка. Она не переносит грубости.
– Обещаю не грубить. Давайте дальше. Во сколько ты приехал к Насте?
– Около девяти вечера. По дороге послал Регине эсэмэс и больше не собирался сюда возвращаться. А тут такие обстоятельства.
Вадим достал сотовый телефон, открыл список сообщений и показал Гурову то, в котором значилось: «Я ушел». Оно было отправлено вчера в двадцать часов тридцать три минуты.
– Может быть, удалить его? – спросил он.
– Не вздумай, – предупредил Лев. – Это бесполезно, его все равно восстановят. Насчет Насти тоже не ври: телефон твой проверят вдоль и поперек и, разумеется, вычислят всю вашу переписку. Вы ведь переписывались?
По одному только выражению лица Вадима Гуров понял, что это так.
– И вы с Настей не боялись, что Регина не даст вам жизни? – поинтересовался он.
– Я все продумал. Я готов был оставить ей все имущество, не высказывать никаких претензий по этому поводу. Все равно оставаться тут дольше было нельзя. Это не семья, а… какая-то карикатура! Только не смешная. С Настей мне намного лучше. Даже не лучше, а… Это вообще другое. Даже сравнивать нельзя.
– И ты выбрал рай в шалаше?
– Да, вместо дворцового ада, – рассмеялся Вадим.
– А как же ребенок?
– Не думаю, что здесь были бы проблемы. Регина поначалу покочевряжилась бы, а потом сдалась. Если что, я и в суд мог подать: имею полное право видеться с ребенком. С Виктором Борисовичем я бы договорился, думаю, он бы понял меня и поддержал. Всегда удивлялся, как у такого хорошего мужика могла вырасти такая стерва-дочка. – Проговорив последнюю фразу, Вадим вдруг спохватился и виновато произнес: – Простите, я все не могу поверить, что Регины больше нет. О покойниках не принято плохо говорить… Знаете, я сегодня, когда сидел тут один и ждал вас, все пытался вспомнить наши отношения с Региной, найти что-то хорошее… Ведь должно же было что-то быть! Честно пытался и… не смог.