— Да брось ты эту дурацкую машину! — крикнул Пепперминт. О ней он теперь и думать не хотел. — Скорей принеси мокрое полотенце! Не видишь, что Субастику плохо?

— Полотенце? Сейчас! — задыхаясь от волнения, проговорил Понеделькус и мигом вернулся назад с мокрым полотенцем в руках.

Господин Пепперминт сразу же положил его Субастику на лоб, и от полотенца пошел пар. И тут вдруг машина зашипела, внутри у нее что-то треснуло, синий огонек часто-часто замигал и погас.

— Победа! Машина сгорела! — облегченно вздохнул Субастик и лишился чувств.

— У Субастика обморок! Что делать? Как быть? — закричал господин Пепперминт. — Надо немедленно вызвать врача.

Он бережно взял Субастика на руки и перенес его на свою кровать.

— А не лучше ли усадить Субастика в мою машину и отвезти в больницу? — предложил Понеделькус. — Да, конечно, лучше!

Оба в нерешительности топтались у кровати, глядя на Субастика. Тот вдруг заерзал на постели и что-то пробормотал.

— Он уже пришел в сознание! И что-то говорит! — облегченно вздохнул господин Пепперминт. Он наклонился к Субастику и спросил: — Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит? Хочешь, позовем врача? Или, может, лучше усадить тебя в машину и отвезти в больницу?

Субастик прошептал что-то Пепперминту на ухо.

— Кажется, самое страшное уже позади! — ска-ь ал господин Пепперминт Понеделькусу. — Субастик снова потчует меня своими дурацкими остротами.

— Почему дурацкими? Что он тебе сказал? — спросил Понеделькус.

— Он сказал: «Усадите больницу в машину и привезите ее ко мне!» Что же нам все-таки делать? Субастик приподнял голову.

— А ничего не надо делать! — проговорил он так громко, что на этот раз даже Понеделькус расслышал каждое слово. — Машина сгорела, а я очень, очень устал. Мне надо подольше поспать, и все тут. Спокойной ночи!

Субастик перевернулся на другой бок и тут же уснул. Господин Пепперминт наклонился к нему.

— Он дышит ровно и глубоко, — тихо сказал он Понеделькусу. — Наверно, ему и правда не нужен врач. Пусть выспится!

Приятели сели за стол и, поглядывая на спящего Субастика, стали шепотом беседовать.

— Скажи мне, ты понял, что тут стряслось? — спросил господин Пепперминт. — Субастик сказал, что столкнулись два желания, противоречившие друг ДРУгу. Но я-то высказал всего лишь одно-единственное!

— Ах вот как, значит, ты тоже… — удивился Понеделькус. — Но как ты мог это сделать? У тебя ведь не было с собой машины желаний!

Господин Пепперминт уставился на него.

— Как это понять «ты тоже»? Неужели и ты что-то приказывал моей машине?

— Приказывал ли я? Да, приказывал! Я велел ей Доставить тебя с Субастиком к парадному входу. Тут Пепперминт рассвирепел:

— Ты что, спятил? Подобрался к моей машине и начал командовать! Теперь все ясно! Я велел ей перенести нас в комнату, а ты — к входной двери. Неудивительно, что случилось несчастье! — сердито добавил он. — А Субастик, бедняга, захворал. И все — из-за тебя. Из-за тебя одного.

— Но послушай! Я же хотел вызволить вас из беды. Я только этого хотел! — оправдывался Понеделькус. — Разве я мог догадаться, что в тот же самый миг ты выскажешь совсем другое желание? Да еще без машины! Нет, я, конечно, никак не мог догадаться!

Но господин Пепперминт не унимался. Он так беспокоился за Субастика, что говорил со своим другом гораздо более сердито, чем ему самому хотелось.

— Зачем соваться к моей машине, когда меня нет дома? — кричал он. — И вообще, для чего надо было заходить в мою комнату?

— Не хочешь, чтобы я заходил в твою комнату, уйду! — обиженно крикнул в ответ Понеделькус. — Да, прямо сейчас вот возьму и уйду!

Субастик обернулся к друзьям.

— А не могли бы вы ссориться чуть потише? — спросил он. — Спать хочется!

— Вот видишь! — сказал господин Пепперминт и осуждающе взглянул на Понеделькуса. — А теперь ты к тому же разбудил своим криком Субастика!

— Ну, разве это не подлость? Да, подлость, и еще какая! — оскорбленно воскликнул Понедель-кус. — Он, понимаете ли, кричит, а Субастика, видите ли, разбудил я! И он не желает, чтобы я заходил в его комнату! Неужели еще я хоть раз переступлю порог этой комнаты? Нет, никогда в жизни не переступлю!

В дверях Понеделькус обернулся напоследок к Пепперминту и торжественно повторил:

— Нет, никогда!

И, хлопнув дверью, ушел.

Спустя секунду, господин Пепперминт услышал, как Понеделькус включил мотор машины. Он сразу же распахнул окно и крикнул:

— Погоди, Понеделькус! Не уезжай! Я не хотел тебя обидеть! Я просто очень волнуюсь из-за…

Но Понеделькус уже успел поднять в машине боковое стекло и не слышал, что кричал ему его друг. Он нажал педаль, машина тронулась с места и укатила.

Господин Пепперминт удрученно отошел от окна и снова уселся за стол. Он не стал закрывать окошко, в комнате по-прежнему стоял запах горелой резины и перекалившейся проволоки. А от машины все еще шел черный дым.

Господин Пепперминт переставил рычаг на «ВКЛЮЧ.», но в лампочке на этот раз красный огонек не вспыхнул, и машина не загудела. Пепперминт печально опустился в кресло и уставился в пустоту.

В комнате сгустились сумерки, но он все так же недвижимо сидел в своем кресле. Ближе к ночи он в потемках ощупью прокрался к окошку и закрыл его. Затем он все так же ощупью вернулся к своему креслу, снова уселся и вскоре уснул.

7

На другое утро господина Пепперминта разбудил убастик, осторожно тронувший его за кончик носа. — Что с тобой, папочка? — спросил он. — Если ы еще спишь, то почему же в кресле? А если не пишь, то почему у тебя закрыты глаза? И вообще не пойму: ты уже оделся или еще не раздевался?

Господин Пепперминт покачал головой — слишком много вопросов зараз! Очень спать хочется, и никак не сообразишь, почему ты проснулся в кресле. Но тут он вдруг вспомнил все. Он просиял и воскликнул:

— Как хорошо, что ты опять на ногах! И уже совсем здоров?

— Здоров? А что, разве я хворал? — удивился Субастик.

Господин Пепперминт вновь опечалился:

— Неужто ты позабыл, что с нами вчера приключилось?

Субастик расхохотался.

— Отлично помню! — сказал он. — Жаль только, не довелось нам увидеть, какие лица были у туристов, когда они зашли в пустую хижину! Наверно, они подумали, что на острове живут злые духи.

— Да, конечно! — согласился господин Пепперминт. — Зато потом… Скажи, ты совсем позабыл, что приключилось с нами потом?