Book.

— Совсем сдурела эта машина! — сердито воскликнул он и сорвал шапку с головы.

— Не совсем, а только немножко, — поправил его Субастик. — Машина, конечно, ошибается. Но ошибается она чуть-чуть!

— Что значить чуть-чуть?

— Очень просто! Сначала ты попросил ложку. А получил что? Ножку! Потом ты попросил лапку и получил шапку!..

— Верно! А я и не заметил, — сказал господин Пепперминт. — Все названия рифмуются. И разница-то всего лишь в одну букву…

— Кажется, я знаю, как нам добиться своего! — воскликнул Субастик. — Нам надо самим сделать ошибку.

— Не пойму! Может, объяснишь?

— Что бы ты хотел сейчас получить? Только назови что-нибудь совсем-совсем простое, — сказал Субастик.

— Я был бы рад получить хоть какое-нибудь варево! С утра у меня во рту маковой росинки не было. Есть хочется.

— Тогда, пожалуй, попроси… марево! Или еще лучше… зарево!

— Так, понятно. Что называется, обратная связь! — воскликнул господин Пепперминт и послушно произнес: — Хочу, чтобы у нас на столе появилось вкусное… зарево!

И тут же выключил машину.

В комнате все оставалось как было. Но на кухне громко вскрикнула госпожа Брюкман.

— Господин Пепперминт! Господин Пепперминт! — завопила она.

Господин Пепперминт помчался на кухню.

— Так, пожаловали наконец! — госпожа Брюк-ман была вне себя от ярости. — Уж верно, это один из ваших знаменитых сюрпризов, не так ли? Очередная ваша проделка? Вам лишь бы поиздеваться надо мной! Ваш друг Понеделькус никогда бы так не поступил! Никогда, зарубите себе это на носу!

— Но почему вы так… что у вас стряслось?.. Не знаю я ничего, — заикаясь проговорил господин Пеп-перминт.

— Вы еще притворяетесь! — негодовала госпожа Брюкман. — А это что? А вот это?!

Она распахнула дверцы кухонного шкафа. Все полки сверху донизу были забиты вареными макаронами.

— Макароны! — простонал господин Пепперминт. — Тысячи макаронин!

— Тысячи, говорите вы? Нет, миллионы макаронин! — закричала хозяйка. — Но это еще далеко не все!

— Еще далеко не все? Какой ужас! Что же еще?

— Что же еще? Будто вы не знаете!

— Ничего я не знаю. Клянусь! — прошептал господин Пепперминт.

— Тогда глядите, какой подарочек я получила! — выпалила госпожа Брюкман и выдвинула из кухонного шкафа все четыре ящика. Они были до самых краев наполнены теплым томатным соусом.

— Мне очень жаль, — запинаясь проговорил господин Пепперминт. — Поверьте, я вовсе этого не хотел… то есть… не знал…

— Похоже, что вы не лжете, — задумчиво произнесла хозяйка, испытующе глядя на своего жильца. — Ведь вы и лгать-то не умеете — краснеете сразу как мак! Но кто же в таком случае все это устроил? Может, ваш Робинзон?

— Нет, только не он! — стал горячо уверять хозяйку господин Пепперминт. — Робинзон никак не мог этого сделать, к тому же он все время был со мной. Но мы поможем вам очистить шкаф!

— Очень мило с вашей стороны. Ваш друг Понеделькус, несомненно, поступил бы точно так же! — сказала благодарная хозяйка.

Господин Пепперминт вернулся в комнату за Су-бастиком. Но тут он не утерпел и снова поставил рычаг на «ВКЛЮЧ.»

— Ничего, конечно, не выйдет, но все же попытка — не пытка, — сказал он. — Хочу, чтобы на кухне у госпожи Брюкман появилась большая кастрюля. И чтобы там оказалось все варево — макароны из шкафа, а заодно и томатный соус!

Господин Пепперминт выключил машину и направился с Субастиком на кухню.

Но хозяйка уже бежала им навстречу. Она ошалело качала головой и не могла выговорить ни слова.

— Наверно, все это мне снится!.. — пробормотала она наконец и ухватилась за плечо Пепперминта. — Скорей, скорей идите сюда! На кухню! Смотрите! Ну, что вы скажете? Только что здесь появилось это дерево!

И дрожащим пальцем она показала на яблоню, выросшую посреди кухни прямо из-под пола.

Субастик притянул к себе ветку и сорвал яблоко.

— Очень удобно, когда дерево растет прямо в квартире! — сказал Субастик, надкусывая яблоко. — Отличные яблоки! Совсем спелые! — проговорил он с набитым ртом. — А где же макароны? Можно мне их съесть?

Госпожа Брюкман подвела Субастика к шкафу.

— Если они тебе по вкусу, изволь, — сказала она, открывая дверцу. — Здесь они и лежат… Ой! Ой! Здесь они лежали! — простонала хозяйка. Торопливо — один за другим — выдвинула она все ящики. — Что это? Пусто! Пусто! Пусто! Все пропало куда-то… и макароны и соус! А вообще-то я очень рада, — призналась хозяйка, устало опускаясь на кухонный стул. — Я не могу прийти в себя от страха!

— А я не могу доесть яблоко, — невозмутимо изрек Субастик и потянул за рукав господина Пеп-перминта.

— Сдается мне, хватит тебе забавляться с этой машиной, — сказал он, как только они вошли в комнату. — Сам видишь, к чему это ведет!

— Да, действительно, хватит! На свалку ее! Субастик тревожно покачал головой:

— Нет, папочка! На свалку нельзя! Там ее найдет мусорщик. Кто знает, что он с ней будет вытворять! Давай-ка лучше отнесем ее туда, где она стояла раньше, — на чердак!

— На чердак? А вдруг госпожу Брюкман разберет любопытство, и она, чего доброго, включит машину и…

— Э нет, ничего у нее не выйдет! Гляди-ка сюда! — сказал со смехом Субастик, отвернул рукоятку машины, сунул ее в свой большой рот и с громким хрустом принялся ее грызть, — Не очень вкусная рукоятка, уж больно пригорела! — посетовал он, но все же съел ее без остатка. — Так! Рычага нет как нет! Теперь уже машину включить нельзя!

— Давай сразу же отнесем ее на чердак! — предложил господин Пепперминт. — Хозяйка как раз ушла за покупками. Самое время убрать машину.

— Давай! — согласился Субастик.

Вдвоем они сняли ее со стола, протащили через коридор и перенесли по лестнице на чердак. Там они поставили ее на то самое место, где она стояла еще совсем недавно.

Господин Пепперминт грустно поглядел на машину.

— Скоро она снова покроется пылью, как неделю назад, — проговорил он. — Что, собственно, принесла мне эта машина желаний? Ничего! С чем был, с тем и остался!

Субастик улыбнулся и тронул господина Пен-перминта за руку.

— Может, папочка, ты не то просил у машины, что нужно, — сказал он. — Ты просил денег, автомобиль, еду. Может, надо было что-нибудь другое попросить?

— Другое? — Пепперминт задумался. — А ведь ты прав! Вот бы мне смелости у нее попросить — я теперь и без машины был бы храбрым! А так я, верно, всю жизнь робеть буду!