– А ты думаешь, мне не все равно? – ответила она. Ее худое тело было затянуто в кевларовую броню, дреды стягивала тугая повязка в самурайском стиле. Она угрожала Губернатору АК-47 – автоматом, способным производить до ста двадцати выстрелов в минуту патронами калибра 7,62. – Думаешь, у меня нет плана? – она удивленно хмыкнула. С момента начала разговора Филип не сдвинулся ни на миллиметр. – Ты глупец.
– Правда? – улыбнулся Гейб, быстрым движением выхватив пистолет. – Ты уверена?
– Гейб, не надо. – Губернатор заметил, как ствол пистолета поднялся в воздух. В единственном глазу Филипа полыхало пламя страха. – Гейб!
– Как насчет последнего желания, дамочка? – цель была совсем рядом с головой Губернатора. – Что ж… Я его исполню!
– ГЕЙБ!!!
Оглушительный выстрел раздался в тот же самый момент, когда Мишонн спустила курок и из-за отдачи слегка дернулась – за наносекунду до того, как пуля Гейба в цельнометаллической оболочке чиркнула по доспехам у нее на плече, вырвала кусочек кевлара и высекла несколько искр. Губернатор нагнулся вперед, и ему оцарапало челюсть прямо под изувеченным ухом.
Все вокруг либо припали к земле, либо нырнули в укрытие. Напряженная сцена рассыпалась на множество быстрых, как молния, движений – действий и противодействий, накладывавшихся друг на друга. Звуки борьбы отдавались глухим эхо и растворялись в небе. Губернатор тотчас рухнул на траву. Дыхание перехватило, изо рта брызнула кровавая слюна, меч вылетел у него из руки. Двигаясь с дикой грацией пантеры, Мишонн нырнула за катаной, пока остальные участники событий пытались прийти в себя. Лилли скрылась за передним крылом грузовика, сжимая в руках свой ругер – казалось, позиция Уивера, которую показал ей Боб, коронная тактика израильских десантников, уже была у нее в крови. Она пыталась поймать на мушку темнокожую женщину. Гейб припал к земле и остервенело стрелял по движущейся цели, одновременно ползком продвигаясь к поверженному Губернатору. Он опустошил весь магазин, но сумел лишь чиркнуть пулей по каблукам высоких ботинок Мишонн. К этому моменту она уже успела схватить обеими руками изящную рукоятку катаны и бросилась к Рэймонду Хильярду, который пятился назад. Дуло его винтовки AR-15 ходило из стороны в сторону, он никак не мог прицелиться. Одним ловким движением Мишонн развернулась, нанесла удар и вспорола Рэймонду живот.
Кровь хлынула Рэймонду на колени, он закричал, уронил винтовку и повалился на землю, после чего события стали разворачиваться с чудовищной, нереальной скоростью ночного кошмара, так не соответствовавшего яркому солнцу, пробивающемуся сквозь деревья.
Остальные бойцы ополчения нырнули в укрытие, встревоженные приближением сияющего меча смерти, а Гейб накрыл своим телом упавшего Губернатора, чтобы служить для него живым щитом. Мишонн тем временем скользнула за ствол древнего дуба, подняла автомат и открыла огонь.
Держа автомат одной рукой, она стреляла очередями. Пули взрывали растрескавшуюся землю, гнули бронированные бока грузовиков, высекали искры, отскакивали от решеток радиаторов, откалывали щепки от толстых стволов деревьев и превращали всю поляну в настоящий вихрь пламени и порохового дыма. Лежа на земле под тучным Гейбом, Губернатор зажмурил единственный глаз, чтобы туда не попали пыль и искры.
А затем – будто кто-то щелкнул выключателем – женщина исчезла.
Тишина, внезапно сменившая собой шквальный огонь, поразила всех и каждого. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и Губернатор еще несколько секунд неподвижно лежал, припав лицом к земле, чувствуя, как боль из раны на челюсти расползается по всему телу.
– Слезай на хрен с меня, – наконец прошипел он, извиваясь под тяжелым телохранителем. – Девчонка, мать твою, ДЕВЧОНКА!
Гейб откатился в сторону, поднялся на ноги и принялся осматривать окрестности, одновременно вынимая из пистолета использованный магазин, вставляя новый и передергивая затвор. В конце концов он опустил оружие.
– Черт, – женщины нигде не было видно. – Черт, черт, черт!
Губернатор с трудом встал, прижимая ладонь к глубокому порезу на челюсти. Кровь сочилась сквозь пальцы. Он огляделся. В голубоватой пороховой дымке он увидел, что Рэймонд лежит в разливающейся луже крови, а остальные осторожно выглядывают из своих укрытий, ошеломленные, разгневанные и напуганные. Лилли вышла из-за грузовика и посмотрела на Губернатора.
Даже не взглянув на ругер и не сводя глаз с Филипа, она выбросила на землю пустой магазин. Лилли хмурилась и тяжело дышала, ее губы дрожали от ярости, глаза горели злобой. Казалось, теперь она готова была идти за Филипом хоть в самое пекло.
Филип повернулся к Гейбу, который все еще смотрел по сторонам, словно Мишонн могла в любой момент появиться прямо из воздуха. Заметив, что Губернатор прожигает его взглядом, Гейб с трудом сглотнул.
– Шеф, я…
– И что это было? – все еще прижимая руку к кровоточащей ране на челюсти, прервал его Филип густым, низким и хриплым голосом, в котором сквозило презрение. – Помнится, в прошлый раз ты «вышиб ее долбаные мозги» – разве нет?
– Шеф… – начал было Гейб, но тут же осекся, увидев, что Губернатор поднял окровавленную руку.
– И слышать не хочу, – он махнул рукой в сторону остальных. – Собирай всех, мы выступаем. Покончим с этим прямо сейчас – ПРЯМО, МАТЬ ТВОЮ, СЕЙЧАС!!!
Вместе с Остином Лилли проследила, чтобы все ящики с боеприпасами открыли, все оружие зарядили, все баки наполнили топливом, все патронташи укомплектовали патронами, а все имеющиеся у них в распоряжении доспехи надели на себя. При помощи Гаса она обработала рану Губернатора и наспех стянула ее парой швов, используя растворяющуюся нить из аптечки. Она проверила все рации, все машины, все колеса, все двигатели, все аккумуляторы, все жидкости, все оружейные башенки, прицелы, бинокли, шлемы, забрала и прочие предметы первой необходимости. Стоило ей услышать, что сборы приближаются к концу, как ее пульс участился, а напряжение дало о себе знать. На этот раз все было иначе.
Ненависть – это микроб, который передается от одного носителя другому, и он в полной мере передался от Губернатора Лилли. Теперь она ненавидела этих людей как никогда раньше – и ее ненависти было достаточно, чтобы начать резню, чтобы стереть их всех с лица земли. Она ненавидела их за то, что они сделали с ее городом, с ее будущим, с ее надеждой на лучшее. Она ненавидела их за жестокость. Она ненавидела их за все то, чего они ее лишили. В масштабах Вселенной жизнь Лилли теперь не имела никакого значения. Теперь ничего не имело значения, кроме ее ненависти. Лилли была сосредоточена и полна решимости, она была готова убивать… готова испепелить этих мерзавцев силой своего взгляда.
В какой-то момент Остин заметил произошедшие с Лилли изменения. Она как раз размещала дополнительные магазины в кабине грузовика, чтобы в случае необходимости быстро достать их. За водительским креслом уже лежали две снайперские винтовки.
– Эй, ты в порядке? – спросил Остин, слегка коснувшись ее плеча. – Что напеваешь?