После обеда Айви отвезла Ангуса – очень, очень осторожно – в кафе, где они однажды пили кофе. Ему казалось, что это было сто лет назад, хотя прошло всего несколько недель. У нее хорошо получалось. Действительно хорошо.
Желтый квадрат с большой черной буквой «У» на лобовом и заднем стекле маленького «фольксвагена» объявлял всем вокруг, что у Айви ученические права. Хотя это и так было очевидно – по тому, как автомобиль осторожно крался по улице.
Ангус выбирал тихие улочки и переулки, не желая нервировать других водителей, но перед кафе осталось только одно парковочное место слева, между двумя огромными внедорожниками, характерными для этого региона.
Когда Айви поняла это, то замедлилась настолько, что машина заглохла, подбросив их как следует напоследок.
– Черт возьми! – сказала она, ударяя по рулю. – Я весь день не глохла. – Она посмотрела на Ангуса. – Может, тебе припарковать автомобиль на этот раз? Здесь слишком мало места.
Он поднял бровь:
– Айви Молинье тушуется перед трудностями?
Она прищурилась:
– Нет, конечно. Просто… – Долгая пауза. – Нет, конечно, – повторила она и завела машину.
Как назло, подъехал еще один автомобиль и встал за ними: чтобы пропустить его, Айви должна была припарковаться.
Она это заметила, но ничего не сказала: челюсти ее были сжаты от напряжения. Их автомобиль медленно катился вперед, парктроник громко тикал.
– Не срезай угол, – подсказывал Ангус. – Помни о широкой дуге, как мы тренировались.
Айви кивнула.
Повернула, но чересчур резко.
– Слишком близко, – сказал Ангус, – сдай немного назад и попробуй еще раз.
Вторая попытка была уже лучше, но все равно не совсем правильно. Вздохнув, Айви повторила все снова. Водитель, следующий за их автомобилем, терял терпение и газовал вхолостую. Айви напряженно то и дело поглядывала в зеркало заднего вида.
– Не волнуйся из-за него, – успокоил Ангус. – Ты молодец.
Пытаясь припарковаться в третий раз, она закусила губу.
– Вот и все, – сказал он. – Теперь осталось только выровнять машину.
Наконец-то. Она припарковалась. Нетерпеливый во дитель, взревев мотором, с визгом промчался мимо. Айви спокойно подняла ручник и выключила зажигание.
– Не думаю, что парень осознал, свидетелем чего он только что стал, – сказала она.
– Или что это за знаменательное событие.
– Точно. – Она широко улыбнулась. – Это было потрясающе. По такому случаю праздничный латте.
Айви практически выскочила из машины. Стоя на дорожке, она повернулась лицом к Ангусу.
– Я только что сама приехала на машине и припарковалась, – выдохнула она.
Она встала на цыпочки и слегка коснулась губами его губ.
– Я думаю, это заслуживает праздничного поцелуя, – прошептала она.
Но не успели они поцеловаться, как услышали:
– Фуу! Поцелуи!
Маленький мальчик, лет четырех, стоял перед ними и указывал пальцем на Ангуса.
– Это гадость.
Ангус усмехнулся:
– Извини, приятель, но однажды…
– Скотт!
Оба – Ангус и мальчик – обернулись на низкий мужской голос.
Перед кафе в тени тента стоял человек, видимо, отец мальчика. Он был высокого роста и казался знакомым.
Ангус замер. Том?
Затем мужчина шагнул из тени и подошел к ребенку.
У него были светлые волосы, как и у сына. Не Том.
– Простите, ребята. – Он кивнул на Скотта. – В настоящее время он довольно категоричен во всем.
Затем они ушли, продолжая свою прогулку по улице.
– Ангус? – Айви взглянула на него с любопытством в глазах.
Он тряхнул головой, пытаясь отвлечься от мыслей.
– Ты их знаешь?
– Нет, – ответил он хриплым, словно треснувшим голосом. Потом прочистил горло. – Давай выпьем кофе.
Но что-то изменилось.
После кофе Айви осторожно отвезла их домой, но впервые на этой неделе Ангус не остался на ночь. Войдя к себе, он первым делом схватился за телефон и начал прокручивать вниз список контактов.
Если Айви удалось преодолеть свой страх вождения, то он справится с этим. И все же Ангус помедлил, прежде чем набрать знакомый номер. Ангус сердито ударил по зеленой кнопке набора номера и крепко прижал телефон к уху.
Послышались гудки. На том конце почти сразу же ответили.
– Ангус?
Ему пришлось прочистить горло.
– Том, – сказал он. – Прости меня.
Айрин Молинье вернулась из Берлина. Айви поднималась на лифте в офис матери, чтобы, ни на что не отвлекаясь, первом делом поговорить с ней.
Стены лифта были зеркальные, и она рассматривала свое отражение в поисках перемен. Беременность якобы преображает женщину, заставляет светиться изнутри, но неужели так рано? Она на седьмой неделе. Семь недель и… два дня?
Живот не изменился. Хотя, если аппетит не уменьшится… Айви улыбнулась. В субботу вечером она одна съела почти всю пиццу.
Ангус выглядел впечатленным. Айви была в ужасе. Тем не менее они отлично повеселились: сидя в позе лотоса перед телевизором, смотрели кино, ели пиццу из картонных коробок и чесночные хлебцы.
Айви не помнила, с кем из бывших парней ей было так хорошо. Ангус смешил ее и сам веселился. Он… Он не мой парень.
Она впилась ногтями себе в ладони. И его неожиданное исчезновение накануне вечером, когда она привезла их домой из кафе, лишь подтвердило это положение – он не мой парень.
Лифт дрогнул и остановился. Не время переживать из-за внутреннего свечения, или пиццы, или бойфрендов, которые таковыми не были.
Двери раздвинулись, и взору открылся организованный хаос этажа, который занимала Айрин. Сегодня Айви надела свой любимый костюм: темно-серую юбку-карандаш и короткий гармонирующий жакет.
Волосы собраны в аккуратный пучок, в ушах серьги-гвоздики с жемчугом, которые мать подарила Айви в ее первый день работы в семейной компании. Она каждый день надевала их в бюро, но сегодня – когда Айви застегивала крепления – сережки приобрели особое значение.
Она не согласовывала встречу, но, когда ассистентка сразу проводила ее в кабинет матери, стало ясно – Айрин ожидала ее. Еще бы.
Во многом они были похожи.
– Айви.
Ее мать отодвинула кожаное кресло с высокой спинкой, поднялась и вышла из-за своего рабочего места. Хороший знак. Она не хотела говорить через стол. Потому что это не деловой разговор. Что бы Айрин ни думала.