– Я не могу, – наконец произнес он.
Наступила тишина.
– Ты не прав, – в конце концов сказала Айви. – Ты можешь. Я знаю, ты думаешь, тебе чего-то не хватает. Я знаю, ты считаешь себя какой-то порочной боевой машиной.
Он хотел спорить, но встретил ее строгий, решительный взгляд и понял, что должен дать ей выговориться.
– Но, Ангус, – мягко произнесла она. – Тебе не все равно. Ты чувствуешь. И очень глубоко. – Она вздохнула, на губах появилась грустная улыбка. – Когда я объявила тебе свой план несколько недель назад, я была вполне уверена, что ты согласишься. Я имею в виду, кто упустит шанс в одно мгновение стать миллионером? Но теперь я точно знаю, кто не продается за деньги. Человек, который верит в честность и трудолюбие и поступает правильно, не считаясь с ценой. – Она остановилась. – Хороший человек. Очень хороший мужчина. Который старается узнать мать своего ребенка, стать частью ее жизни ради будущего малыша – потому что хочет лучшего для сына или дочери. Мужчина, который любит мать, друзей и, я знаю, сейчас ты закатишь глаза, страну, за которую сражается.
Ее рука все еще лежала на его бедре, и Айви прижималась к нему, словно желая подчеркнуть свои слова.
– С тобой все в порядке, Ангус. Ты способен на все, чего захочешь. Даже на любовь.
Только теперь взгляд Айви задрожал, и она отвела его в сторону.
Ангус не знал, что сказать. Он не ожидал этого. Но с другой стороны, он не ожидал ничего из того, что пережил с Айви.
Ее слова продолжали крутиться у него в голове, но они были слишком новыми для него.
– Я не могу, – повторил он после затянувшейся паузы. Это все, что он был в состоянии сказать.
– Хорошо, – ответила она и опустила руку.
Пять недель спустя
Эйприл была взволнована намного больше, чем Айви. Она схватила брошюру со стойки регистратуры и, раскрыв, положила Айви на колени. Они сидели в приемной клиники, напротив них терпеливо ждала своей очереди еще одна пара.
– Смотри, – сказала она. – Ты можешь заказать снимок УЗИ в стеклянном кубе.
Айви подняла бровь.
– Давай подождем и сначала убедимся, что у меня здоровый ребенок, а уже потом будем заказывать сувениры на память?
Эйприл в шутку толкнула плечом Айви.
– Все будет хорошо. Я это знаю.
Наверное, было бы несправедливо считать, что Эйприл была взволнована сильнее сестры. Конечно, Айви тоже волновалась. В конце концов, сегодня она сможет увидеть своего ребенка в первый раз. Так что она нервничала. Очень нервничала.
Как глупо. Она посещала свою акушерку всего несколько недель назад, и все было в порядке.
Она пыталась объяснить сестрам, что она чувствует, и они все говорили правильные вещи, но… Дело в том, что для них это было не то же самое. Это был не их ребенок.
Ангус бы понял. Айви запрокинула голову и уставилась в потолок. За это время он прислал ей пару имейлов. Айви даже не ожидала этого, хотя, наверное, должна была. Он не исчез просто так, даже если ей этого хотелось.
Он был вежлив, интересовался, как у нее дела, как ребенок. Только это – больше ничего. Разумеется, ни одного упоминания об их последнем разговоре.
Несмотря ни на что она надеялась, что он скоро вернется домой. Да, Айви поеживалась, вспоминая то, что сказала перед его уходом. Когда так неосмотрительно подставила свое сердце под удар.
Это было унизительно. Но – она не сожалела об этом.
Она посмотрела на свой животик, в котором росла лучшая ошибка ее жизни. Нет, она не жалела. Как бы ей хотелось, чтобы Ангус был здесь. Чтобы рассказал ей все самое любопытное, что почерпнул о развитии ребенка из Интернета и книг. Чтобы она могла волноваться по пустякам и не чувствовать себя сумасшедшей, потому что Ангус понял бы ее. Он был бы сильным, умел успокоить и ободрить и, вероятно, даже держал бы ее за руку – потому что ей это нужно.
Но даже если то утро несколько недель назад закончилось бы по-другому, его все равно бы здесь не было.
Он предупредил ее о своей работе, и она поняла – но все равно это оказалось тяжело. У нее не было никакого права скучать по нему. В отличие от ребенка. Она положила руку на живот.
Но она предполагала, что этот малыш будет сильным. Вот их будущая реальность – папа уезжает далеко на несколько недель или месяцев. Но и возвращается.
Этого ребенка будут любить. Очень. Ангус будет просто обожать этого малыша. Он уже любил его, Айви была уверена. А разве не это главное? Любовь?
Специалист по УЗИ вошел в приемную и пригласил Айви. Эйприл улыбнулась, вскочила, и Айви последовала за ней.
Через несколько минут она лежала на спине, а ее еще довольно плоский животик смазывали гелем. Врач объясняла, что делает, и указала Айви на экран, установленный над ней чуть правее.
– Вы сможете там за всем наблюдать.
А потом она все увидела. Ребенок. Настоящий крошечный малыш с ручками и ножками и бьющимся здоровым сердцем. Глаза защипало, и слезы поползли по щекам.
Эйприл схватила ее за руку и улыбнулась, ее глаза тоже блестели от слез. Айви любила этого ребенка всей душой. Так сильно, что это казалось почти невозможным.
Вся ее жизнь крутилась вокруг карьеры. Каждый день она просыпалась с мыслями о работе и шла спать, проверив электронную почту. Выходные просто прерывали ее рабочие будни – и если она собиралась в будущем выйти замуж, то за самого разумного, приличного, подходящего мужчину. И уж конечно, не за того, от которого у нее по телу бегают мурашки или перехватывает дыхание.
Раньше она думала, что правильно выбирает парней. Что извлекла урок из ошибок прошлого и уже никогда не влюбится так безрассудно, как это было с Тоби. Она считала, что любовь неизбежно ведет к потере контроля, и хотела защититься от этого.
Но теперь, снова влюбившись, она поняла, как ошибалась. Она установила барьеры не для того, чтобы защитить карьеру или сохранить контроль. Она сделала это, потому что Тоби был ее первой любовью, и, каким бы плохим и безрассудным он ни казался, его гибель причинила ей боль.
Она не хотела испытать то же самое снова. Но, несмотря на все усилия, избежать этого не удалось. Вот она опять отчаянно влюблена в мужчину, который ее не любит. И это больно. Очень больно.
Она знала: то, что она сказала Ангусу, было правдой – он способен любить ее. Проблема в том, что он не любил. Но этот ребенок на экране перед ней – он или она – будет любить ее. И пока этого достаточно.
В пятницу, вернувшись домой после пяти недель отсутствия, Ангус навестил Тома.
Дни становились длиннее, и Том и Ангус сидели на краю деревянного настила, а двое детей Тома бегали во дворе.
Кэрис крепко обняла его, но почти ничего не сказала. Она была явно рада его визиту, что удивило Ангуса. Как и приглашение. Ведь то, что он бросил друга в тяжелые времена, исключало какие-либо приглашения на ужин? Очевидно, нет.