Этан поднял глаза и, заметив, что Рейф ее уводит, шагнул к ним, но она одними губами выговорила:
– Все нормально.
Рейф повел ее по широкому, отделанному деревянными панелями коридору в комнату, в которой она узнала библиотеку. Шанал всегда любила здесь бывать. Высокие потолки выглядели так, словно держались на знаниях и историях, содержавшихся в книгах, которыми были уставлены высокие полки всех четырех стен. Мягкое сиденье-подоконник манило заядлого читателя, который мог оставаться здесь или в одном из удобных глубоких кресел, стоявших по обе стороны большого камина.
– Достаточно укромный для тебя уголок? – спросил он, со стуком закрывая за собой тяжелую дубовую дверь.
– Спасибо, – ответила она, обхватывая себя руками, словно пытаясь защититься от того, что сейчас придется сказать.
– Это правда? – жестко спросил он.
– Что именно?
– Не играй со мной, Шанал. Ты не из таких женщин. Ты знаешь, как я отношусь к семье. Ты была или не была беременна моим ребенком?
Она не могла найти слов, чтобы сказать ему правду, и вместо этого просто кивнула. Рейф мгновенно побледнел. Печаль его была так болезненна, так ощутима, что у нее едва не разорвалось сердце.
– Рейф, нет! – крикнула она, подбегая к нему и протягивая руки, чтобы сжать ладонями его лицо. – Это не то, что ты думаешь.
Он грубо вырвался:
– Не надо. Просто не надо. Ты не можешь утешить меня в этом, Шанал. Ты приняла решение относительно того, что касалось нас обоих, не сказав мне ничего. Если бы я не заговорил об этом сегодня, никогда бы не узнал правду, верно? Ты не имела права так поступать.
– Но я не сделала этого. Пожалуйста, ты должен мне поверить! Я ушла из клиники, ничего не сделав. Бертон ничего не знает. Я по-прежнему беременна твоим ребенком.
– Что ты говоришь? Ты не…
Он осекся, словно не мог заставить себя сказать это слово.
– Я просто не смогла.
При следующей мысли она невольно вздрогнула.
– Бертон будет в бешенстве, когда узнает.
– Бертон не имеет с этим ничего общего.
– Имеет! Я выхожу за него в субботу! Он не хочет твоего ребенка. Можешь ты судить его за это? Хотел бы ты его ребенка, окажись на его месте?
– Ты смеешься? Сравнивать меня с ним? – Рейф покачал головой. – Ты совсем меня не знаешь. Если бы ты, выходя за меня, носила его ребенка, я бы сделал для малыша все возможное, потому что для меня он, прежде всего, часть тебя! Ребенок не выбирает родителей, но от родителей так много зависит в жизни ребенка!
Шанал почувствовала, как все тело обмякло при этих словах. Она неверно судила о нем и должна извиниться.
– Рейф, прости меня. Я не должна была говорить с тобой в таком тоне.
– Совершенно верно, не должна была. Но это не имеет ничего общего с ситуацией. С нами. Ты не можешь выйти за него, неужели не видишь? Этот ребенок, наш ребенок, – продолжал он с бурей эмоций в голосе, – и это все меняет.
Шанал покачала головой. Она попала в такую ловушку… обещала отцу, что сделает для него и мамы все на свете. Она не может подвести их сейчас. Не может их бросить.
– Мне придется выйти за него, Рейф.
– Придется?
– Ты не понимаешь! – воскликнула она, но голос сорвался, потому что стресс и тяжесть долга угрожали поглотить ее, как зыбучие пески.
– В таком случае объясни. Скажи, в чем дело, – потребовал он с гневом и раздражением.
Она еще крепче обхватила себя и покачала головой. Глаза туманились слезами. Она закрыла их, не желая ни секунды больше видеть недоумение и боль на лице Рейфа. Не желая видеть в его глазах вопрос, на который могла ответить лишь она одна. Но ответы принадлежали не ей. Принадлежали отцу, а его гордость просто не вынесет всего этого. Здоровье его висело на волоске, и еще один удар просто ускорит неминуемую смерть. Она не вынесет всего этого на своей совести.
Сильные руки обняли ее сзади, и тепло тела Рейфа проникло через ее одежду до самой кожи. Она не понимала, как сильно замерзла, пока не почувствовала его жар и успокаивающее тепло.
– Все будет хорошо, Шанал. Я все для тебя сделаю, но ты должна рассказать, в чем дело. Я живу в темноте, пока ты не объяснишь, в чем суть власти Бертона над тобой.
Его слова проникли сквозь барьер глубокой печали. Какую власть имеет Бертон над ней? Что заставило Рейфа задать этот вопрос?
Она так и спросила. Рейф глубоко вздохнул, и она остро прочувствовала этот вздох. Он повернул ее лицом к себе.
– Бертон Роджерс из тех, кто всегда добивается своего. Любыми средствами. Полагаю, он получил тебя нечестными средствами, верно?
Она и глазом не моргнула.
– Шанал, – уговаривал Рейф, – в прошлое воскресенье я сказал правду. Я люблю тебя. И хочу сделать для тебя все, но ты должна сказать мне правду, и тогда я одолею причиненное тебе зло. Я хочу, чтобы мы были парой. Хочу будущего для тебя и нашего малыша.
Искренность его слов, голоса проникла через панцирь, в который она была закована. Ей так хотелось, чтобы он был прав! Но в этой игре все козыри у Бертона. Если бы Шанал видела способ оставить его навсегда, давно бы так и сделала.
– Это невозможно, – сказала она так тихо, что Рейф нагнулся к ней, чтобы лучше слышать. – Он все контролирует, Рейф. Ты знаешь, каков он. Бертон не делает ошибок, особенно когда речь идет о том, чтобы получить желаемое. У меня просто нет выхода.
– Выход есть всегда, – решительно ответил Рейф. – Расскажи, почему он держит тебя в плену?
Наверное, стоит ему рассказать. Она так долго несла тяжесть этого бремени, что больше, пожалуй, не вынесет.
Она медленно начала рассказ, вернувшись на пять лет назад, когда отец только заболел. Как он убил пациента. Как были велики позор и сознание собственной вины.
– Не хочу показаться бездушным, но разве у твоего отца не было страховки на этот случай?
– Была, и довольно большая. Но как можно возместить человеческую жизнь? Потерю будущего? Это терзало отца. Если бы он в тот день не оперировал, если бы признался другому врачу в своей болезни, объяснил, что больше не будет оперировать, пациент был бы жив и сейчас. По-прежнему оставался бы любимым отцом и мужем. Отец посчитал, что обязан обеспечить финансовую стабильность жене и детям погибшего. Заплатить за образование ребятишек на случай, если они захотят поступить в университет. Сделать все возможное, чтобы жена пациента смогла заплатить по закладным и не была бы вынуждена работать, чтобы прокормить детей. Поэтому он взял кредит под залог дома – очень большую сумму, – посчитав, что сумеет все выплатить из прибылей от своих вложений.
В глазах Рейфа зажглось понимание.
– И он пострадал в одной из пирамид, которая обличалась во всех газетах пару лет назад, верно? Он потерял все?