– Не должна.
Рейфу вовсе ни к чему знать, что привело Шанал в чувство и спровоцировало ее бегство из-под венца. И, честно говоря, чем меньше времени они проведут в разговорах о так называемом женихе, тем лучше будет чувствовать себя Рейф.
– Но я…
– Послушай, – перебил он. – Мы с Бертоном Роджерсом вместе учились в школе. И даже одно время считались почти друзьями. Но все это в прошлом. Будем честны: меня куда больше интересовали причины, по которым ты согласилась выйти за него, чем причины побега. Тебе не нужно ничего объяснять.
Шанал села прямее.
– Ты действительно его не любишь, верно?
– Не люблю и не доверяю ему.
– Именно об этом ты хотел поговорить со мной, когда мы объявили о помолвке, ведь так?
Он осушил бокал.
– Налить еще? – спросил, вставая и протягивая руку.
– Нет, спасибо, не стоит. По-моему, выпитое ударило мне в голову. Я слишком нервничала, чтобы позавтракать, и…
– Пойду разогрею ужин. Мак оставил нам запеканку с курицей. Но с завтрашнего дня придется готовить самим.
Он вошел в каюту, прежде чем Шанал поняла, что так и не дождалась ответа на вопрос. Но он не учел ее упертой решимости все доводить до конца. Ему бы следовало это знать. Именно поэтому она считалась таким хорошим исследователем. Но сейчас вряд ли она могла быть хорошим компаньоном.
– Что именно ты тогда не сказал мне, Рейф? Почему ты его терпеть не можешь?
– Сейчас это уже не важно.
– Я бы хотела знать.
Он поставил микроволновку на подогрев и сунул закрытую миску с запеканкой, прежде чем повернуться к Шанал.
– Он убил Лорел, – просто ответил Рейф.
– Рейф, это неправда! Ты знаешь, что с него были сняты все обвинения! – воскликнула Шанал, недоверчиво наморщив лоб.
– Так и знал, что ты это скажешь. Поэтому и не хотел тебе говорить, ни тогда, ни сейчас.
Отвернувшись, Рейф поискал приборы и подставки для тарелок, после чего стал накрывать на стол.
– Тебе все еще холодно? – спросил он, включая газовую горелку.
– Все в порядке. И откуда ты знал, что я это скажу?
Теперь на ее щеках появился легкий румянец. Очевидно, она любила конфликты и споры больше, чем он предполагал.
– Ты была помолвлена с этим человеком. Очевидно, ты примешь его сторону. И давай откровенно: последнее время мы с ним стали врагами. Ты вряд ли поверишь тому, что я скажу.
Рейф скрестил руки на груди и расставил ноги, словно подначивая ее возразить на его последние слова. Под его неотступным взглядом она растеряла напускную храбрость, побудившую противоречить ему. Ее плечи опустились, и она, казалось, внутренне съежилась.
– Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, – тихо сказала она, прежде чем снова встретиться с ним глазами. – И все же, несмотря на твое мнение обо мне и моем выборе, ты единственный пришел сегодня мне на помощь.
Как объяснить, что он сделал это не столько ради нее, сколько назло Бертону? Черт, разве после смерти Лорел Рейф не поклялся сделать все возможное, чтобы помешать Бертону причинить зло другой женщине, особенно той, кого он…
Но Рейф запретил себе думать об этом и продолжал накрывать на стол и накладывать в миску найденный в холодильнике салат.
Не объясняя, почему считает Бертона убийцей, он, как мог, пытался убедить Шанал подумать, прежде чем выйти замуж. Но она была неумолима. До сегодняшнего утра.
– Рейф? – мягко напомнила о себе Шанал.
– Ты была расстроена и хотела сбежать. Я был рядом и сумел помочь тебе: что еще мне было делать? Я не собирался стоять в стороне и позволить, чтобы из тебя сделали фрик-шоу!
– Нет, полагаю, это будет, когда я снова вернусь домой.
– Не обязательно. Можешь сделать заявление для прессы и потребовать, чтобы тебя оставили в покое, – горько рассмеялся он. – А можешь вообще не возвращаться домой.
Она покачала головой:
– Все не так просто.
– Если захочешь, все может оказаться просто.
Она отвела взгляд, но не прежде, чем он увидел мучительную грусть в ее глазах. И понял, что она далеко не все ему сказала. Но как вытянуть из нее правду? Вот в чем вопрос.
– Так или иначе, – продолжал он, – я не спешу обратно. А ты? По ее телу прошла дрожь.
– Нет.
– Тогда не будем накликать беду.
Микроволновка звякнула, и Рейф поставил на стол запеканку.
– Садись скорее и давай поедим.
Он поднял крышку, и умопомрачительный запах курицы в абрикосах наполнил воздух. Рейф щедро положил блюдо на тарелку и поставил перед ней.
– Бери салат, – наставлял он, прежде чем положить себе еду.
Они ели молча. Шанал съела больше, чем ему казалось возможным, учитывая обстоятельства и то, как сильно она была напряжена. Он принес их бокалы и налил вина.
– Пытаешься помочь мне утопить мои печали? – спросила она с невеселой улыбкой.
– А ты печальна? – парировал он.
Она смотрела ему в глаза. Упрямый подбородок вызывающе поднялся.
– Нет, не совсем.
Но глаза ее тут же снова затуманились. Она собрала тарелку и прибор.
– Оставь это, – велел Рейф. – Я сам обо всем позабочусь.
– Я не хрупкое украшение, которое вот-вот разобьется, – запротестовала Шанал.
Он взял у нее тарелку и вилку и сунул в посудомоечную машину.
– Лучше ложись спать пораньше и, может, будешь меньше походить на украшение, – твердо, даже немного резко сказал он.
В ее глазах мелькнула обида, заставившая его понять, что он зашел слишком далеко. Но Рейф тут же заметил, как застыла ее спина, как вернулось подобие прежнего огня.
– Прекрасно. Последую твоему любезному предложению и лягу спать. Какую комнату предпочитаешь ты?
– Я оставил твою сумку в последней. Она самая большая.
– Но разве теперь тебе тоже не нужна одежда?
– Мы можем причалить в каком-то месте, и я раздобуду кое-какие вещи. Но на сегодня мне больше ничего не понадобится.
Он спал голым, невзирая на погоду. И спасение беглой невесты ничего не изменит, как бы ни пылали ее щеки, когда она поняла, что он будет спать обнаженным.
– Т-тогда доброй ночи, Рейф.
Она повернулась, чтобы уйти. Он придержал ее за руку, поймав тонкие пальцы. Ощутил, как они дрожат, и безмолвно проклял себя за то, что был таким несдержанным идиотом.
– Прости, я был груб с тобой.