– А вы там будете? – вопрос вырвался у Пенелопы сам собой. Хотя, ей-то какое дело, будет Рэйф на съемках или нет.
– О да. – Он снова озорно улыбнулся. – Люблю, когда что-нибудь взрывается. Такой шанс не пропустил бы ни за что. Вопрос в другом… – Теперь улыбка исчезла, и Рэйф посерьезнел. – А вы там будете?
– Хорошо, буду. – Пенелопа попыталась произнести это равнодушно. – Расскажите мне подробнее, что требуется заказчику, и я посмотрю, что можно сделать.
– Завтра я опишу все в электронном письме. – Он прикоснулся к полям своей кожаной шляпы, а затем, повернувшись, чтобы уйти, широко ухмыльнулся – Пенелопа была готова в этом поклясться – и добавил: – Не хочу мешать вам спать.
Пенелопа захлопнула железную дверь и прислонилась к ее прохладной поверхности, чувствуя, как щеки заливает волна румянца. Никто не знал, что ей нравится носить по вечерам пижаму, когда хочется расслабиться. Ладно бы еще это стало известно Джеку. Но Рэйфу…
Какой ужас! Пенелопа попыталась подумать о чем-то утешительном, чтобы не чувствовать себя униженной. И наконец ей пришло в голову, что, по крайней мере, Рэйф не застал ее танцующей.
Этого довода хватило, чтобы встряхнуться и взяться за дело. Нужно проверить, что из продуктов есть в холодильниках и морозилках, и начать составлять план. Совершенно ясно, что единственный способ избавиться от чувства унижения – это обслужить тех киношников и пиротехников по высшему разряду, черт возьми!
Ого! Еда была – просто зашибись!
Не только Рэйф, но и вся съемочная группа то и дело наведывалась к фургончику с едой и выставленному рядом длинному столу. Невозможно было отказать себе в удовольствии снова отведать этих вкусных треугольных пирожков самоса из хрустящего слоеного теста с начинкой из помидоров, горошка и смеси индийских приправ.
Рэйф появился возле фургона в очередной раз и очень даже вовремя: Пенелопа только что поставила на стол поднос, полный пирожков с пылу, с жару.
– Мои любимые. Хорошая работа!
Вообще-то это была не просто хорошая работа, а отличная. Многие сегодня благодарили и утверждали, что никогда еще на съемочной площадке их так замечательно не кормили. Похвала Рэйфа заставила Пенелопу очаровательно смутиться. Она опустила голову и вытерла руки о фартук.
– Самоса всегда всем нравятся. Попробуйте еще и фаршированные блинчики, пока их все не расхватали. Эти парни явно любят покушать.
Мисс Коллинз произнесла эту фразу, не глядя собеседнику в глаза. Может, она до сих пор смущена из-за того, что тем вечером он застал ее одетой в пижаму?
А ведь это было абсолютно неожиданно. Почти так же странно, как видеть эту женщину танцующей в центре лабиринта. Рэйфа интриговало то, что в ней полно противоречий. Сама-то Пенелопа знала, кто она есть на самом деле?
Но он не собирался смущать ее упоминанием о пижаме или о чем-либо другом. Она отплатила добром за добро, и он был ей за это благодарен. На этом и надо покончить с их отношениями.
– Как же они долго возятся. Мы уже готовы к съемке трюка. У нас будет всего один дубль.
– Правда? Такое ощущение, что они всего одну сцену снимают уже целую вечность.
Рэйф кинул взгляд через плечо. На дороге позади него уже отсняли эпизод, в котором автомобиль, потеряв управление, улетел в кювет.
– В той сцене герой вытаскивал девушку из автомобиля. Затем он должен будет помочь ей отбежать в сторону, и, едва они достигнут определенной точки, мы взорвем машину. Мои парни уже заложили в нее взрывчатку. На экране будет казаться, что взрыв прогремит рядом с героями. Но на самом деле они, конечно, будут вне опасности. Нужного эффекта добьются с помощью дыма и зеркал. Но необходимо, чтобы актеры были в кадре на фоне взрыва. Отснимем – и на сегодня все. – Он посмотрел на небо. – И правильно. Эти грозовые тучи хороши в качестве эффектного фона, но кто же захочет, чтобы от дождя накрылась его дорогущая кинокамера?
– Взрыв будет очень громким?
– Надеюсь. И зрелище будет что надо. Но отсюда вы мало что разглядите. Хотите, отведу вас туда, откуда лучше видно?
Глаза Пенелопы вспыхнули, и Рэйф понял, что она помнит, как уже однажды согласилась на подобное предложение, и не забыла, чем все закончилось. Но, судя по тому, как расширились ее зрачки, мысль о повторе этого опыта была ей не совсем противна.
После сегодняшнего дня их общение должно прекратиться, потому что взаимные услуги оказаны. Однако – о небо! – Рэйф тоже отчетливо ощутил порыв желания.
– Нет. – То, как энергично замотала головой Пенелопа, навело на мысль, что она пыталась убедить себя отказаться от предложения. Я не могу. Я здесь на работе.
– Просто оставьте пирожки на столе. Все равно все сейчас будут заняты, поверьте мне – им будет не до еды. Вы прежде видели, как взрывается машина?
– Н-нет.
– Тогда идемте! Нельзя упускать такую возможность!
Рэйф сам не мог понять, почему так горячо уговаривает Пенелопу. Он еще больше удивился себе, когда обрадовался тому, что она все-таки сняла фартук и отправилась за ним.
Рэйф отвел спутницу в сторону от заброшенной каменоломни, служившей сегодня съемочной площадкой, и произнес в портативную рацию:
– Все готово, Гэв? Тебе хорошо видна отметка, которую должны пересечь актеры, прежде чем ты задействуешь взрыватель?
– Все готово, босс. – В рации раздались громкие помехи. – Прием тут неважный. Ты где?
– С другой стороны. Если я тебе понадоблюсь, подними флаг.
– Понял тебя.
Новый всплеск помех в рации заставил Рэйфа уменьшить громкость динамика.
– Думаю, связь плохая из-за того, что сигнал гасят стены каменоломни. Парни справятся и без меня. Вообще-то моя компания больше не берется за подобную работенку.
И как это у него вырвалось? Но, кажется, Пенелопа не обратила внимания на его слова, разглядывая, как гримеры наносят на лица актеров грим, имитирующий кровь и копоть. Одновременно операторы и их ассистенты устанавливали камеры так, чтобы снять эпизод со всех ракурсов, а режиссер склонился над небольшим монитором, на который обычно выводится изображение с камеры, снимающей основной план. Перед ее объективом помощник режиссера уже держал хлопушку-нумератор эпизодов, готовясь к команде режиссера.
– Все по местам! – крикнул кто-то. – Начинается запись звука.
Пенелопа не ожидала, что наблюдать за работой съемочной группы окажется так интересно. Так много людей работали слаженно: казалось, каждый точно знает, что ему делать. На площадке было множество кинокамер: часть из них на треногах, другие – в руках у операторов, а одна камера, прикрепленная к верхушке огромной раздвижной лестницы, нависала почти над самой машиной, начиненной взрывчаткой. Человек с наушниками на голове и с длинными волосами, стянутыми в хвост, держал микрофон, похожий на пушистую палку. Актеры, стоя у машины, ждали сигнала к началу съемки.