Рэйф достал сотовый, набрал несколько цифр, и ворота распахнулись.

Пенелопа ударила по тормозам, они взвизгнули, и грузовик остановился как вкопанный.

– Когда вы сказали, что получили от владельца особняка разрешение подняться наверх, вы на самом деле ни с кем это не обсуждали? – с трудом произнесла она.

– Не обсуждал.

– Потому что вы и есть владелец?

– Да.

О нет! Пенелопа прижалась лбом к лежащим на руле рукам. Теперь она чувствовала себя полной дурой. Идиоткой, которую умело использовали.

– Гм… Пенни…

Она даже не обратила внимания, что он назвал ее ласково Пенни, а не Пенелопа. Ей сейчас было не до того.

– Да?

– Ты не могла бы съехать с шоссе, пока в нас сзади кто-нибудь не врезался? Может, подъедешь к парадной лестнице?

К парадной лестнице дома, который Рэйф приобрел благодаря тому, что не всегда соблюдал правила. Он стал тем, кем сейчас является, лишь потому, что полагался на себя, а не из-за того, что нравился кому-то.

Билли было бы полезно услышать об этом.

Но, разумеется, Рэйф не собирался больше возвращаться в приют «Радуга». С проблемой разобрались – и хватит. Пора попрощаться с мисс Пенелопой Коллинз.

Собираясь это сделать, он повернулся к ней, но замялся. Дождь, все это время монотонно стучавший по крыше кабины, внезапно усилился. Сверкнула молния, и Пенелопа вздрогнула, а когда почти сразу прогремел гром, глаза ее широко распахнулись.

– Гроза прямо над нами. Нельзя вести машину в такую непогоду. – Рэйф наклонился и машинально откинул с щеки Пенелопы прядь волос. – Переждите грозу в доме.

Мисс Коллинз покачала головой, не глядя на него.

На этом следовало распрощаться с этой упрямицей, но Рэйф не собирался так поступать. Он всегда мог распознать расстроенную женщину. Неужели всему причиной его слова?

Его рука все еще была у ее лица, и, коснувшись пальцами подбородка Пенелопы, Рэйф заставил ее поднять лицо. Одновременно он гадал, какие его слова заставили Пенелопу замкнуться в себе. Признание, что он – владелец Локсбери-Холл? Нет. Ей-то что до этого. Но едва она встретилась с Рэйфом глазами, он понял, в чем дело, и прошептал:

– Вы все еще нравитесь мне. После того как нарушили правила, нравитесь даже больше, чем прежде.

Губы Пенелопы разомкнулись, и она коснулась кончиком языка верхней губы – словно хотела что-то ответить, но не нашлась что сказать. От этого жеста и от ее взгляда у Рэйфа сжалось сердце.

Пенелопа выглядела потерянной, даже испуганной.

Он почувствовал, что должен ее поцеловать – нежно, успокаивающе, – чтобы сообщить нечто очень важное. И на случай, если поцелуй все же не донесет до нее это послание, Рэйф тихо произнес возле ее рта:

– Ты прекрасна, Пенни. Всегда в это верь.

На пару мгновений он замер, едва касаясь губами ее губ – нежных, словно крыло бабочки. Казалось, между ним и этой женщиной возникла странная связь: такого он не ощущал никогда прежде.

А потом вдруг снова сверкнула молния, на мгновение ослепив, и раздался такой сильный удар грома, что фургон чуть качнулся. Пенелопа вздрогнула и сдавленно вскрикнула.

И это все решило. Рэйф, не раздумывая, выскочил из машины, подбежал к водительской двери, открыл ее и помог Пенелопе выбраться наружу. Прижав ее к себе и прикрывая полой своего пиджака, Рэйф повлек спутницу вверх по лестнице. В дом они вошли снова вымокшими до нитки.

Хорошо, что в этой части огромного старинного особняка было проведено центральное отопление. Но Пенелопу все равно била дрожь.

– Можно развести огонь, – предложил Рэйф. Он и сам очень замерз.

– Эт-то б-было бы зд-дорово…

Вот только готово ли все для растопки, или придется искать щепу и дрова? И тут Рэйфа осенило.

– С этим долго возиться. Как насчет горячей ванны?

– О! – Пенелопа посмотрела на него так, словно он протягивал ей луну, которую только что снял с неба. – Целую в-вечность не п-принимала в-ванну! У м-меня в кв-вартире т-только д-душ.

Рэйф почувствовал себя так, словно стал выше ростом. Решительно кивнув, он направился к лестнице, ведущей наверх.

– Тебе понравится моя ванна. Она такая большая, что в ней могут поместиться двое.

Уже занеся ногу над первой ступенькой, он замер, поняв, что Пенелопа не следует за ним. Повернувшись, он ободряюще улыбнулся и протянул руку:

– Ты в полной безопасности. Я вовсе не собирался разделить с тобой ванну. Только хотел сказать, что она достаточно большая.

Она вложила в его руку свою ледяную ладонь. Странно, но от этого Рэйф почувствовал, как в груди разлилось тепло.

Словно это ему только что подарили луну.

Глава 7

Пенелопа пыталась осмыслить произошедшее: Рэйф все-таки залез вместе с ней в ванну! Это настоящее сумасшествие!

И в то же время это казалось абсолютно естественным.

Как такое случилось? Сначала Пенелопа сидела на опущенной крышке унитаза, завернутая в большое пушистое полотенце, пока Рэйф следил за тем, как наполняется огромная ванна. Вода с силой хлестала из старомодного крана, наполняя комнату паром. А затем по ванной разлилось благоухание, когда Рэйф добавил в воду душистую соль. Туда же отправилась и порция пены для ванны.

Воздух уже нагрелся от пара, но Пенелопа видела, что Рэйф по-прежнему дрожит.

– Тебе нужна горячая ванна не меньше, чем мне. И даже больше – ведь ты провел несколько часов в мокрой одежде.

– Я пойду приму душ в другой ванной, – сказал Рэйф, но, выходя из комнаты, он повернулся, встретился глазами с Пенелопой, и внезапно ему показалось, что время потекло необычайно медленно – словно при рапидной съемке в кино, и он добавил: – Если только ты не…

И они устроились вдвоем в разных концах одной ванны – старинной, на ножках в виде львиных лап. Ноги гостьи расположились прямо между ногами хозяина, причем она чуть согнула их, чтобы случайно не коснуться пальцами ног чего-нибудь запретного. Хлопья пены вполне скромно прикрывали грудь Пенелопы.

Сначала оба довольно долго просто сидели молча, наслаждаясь теплом. Наконец Пенелопа призналась:

– Никогда не делала такого прежде. С тех пор как я достаточно выросла, чтобы купаться самой, не позволяла няне находиться со мной в ванной.

– Ого! У тебя была няня?

Пенелопа стряхнула на воду пену с ладоней и соорудила из нее небольшую пирамидку.

– Только потому, что моя бабушка не хотела снова исполнять обязанности матери. Она заявила, что однажды уже это делала, и с нее хватит.

– Надеюсь, у тебя была хорошая няня.