Парикмахер и стилист вместе со своими подручными укладывали обратно в чемоданчики целую кучу своих профессиональных принадлежностей, которые только что использовали: щипцы для выпрямления волос, термобигуди, лак для волос, баночки с тональным кремом и румянами, накладные ресницы.
Кларисса и ее подружки выглядели восхитительно. Платиновые волосы невесты, завитые в локоны, сзади спускались до талии, прикрытые прозрачной вышитой фатой. Спереди волосы были закручены и заправлены за обруч тиары, поддерживающей фату, украшенный дюжиной серебряных звездочек. На загорелой груди Клариссы красовалась звезда, усыпанная сверкающими бриллиантами – подарок Блэйка. Корсаж платья был богато вышит жемчугом и стразами.
– Что скажешь, Пенелопа?
– Думаю, ты выглядишь идеально, Клари! Хорошо, что есть шафер и еще несколько дружек жениха. Они подхватят Блэйка, когда у того ослабеют колени при виде тебя, идущей к алтарю. – Она кинула взгляд на часы на запястье. – Через пять минут вы все должны быть в холле. А я пока предупрежу фотографов, ожидающих на улице, чтобы они приготовились вас встречать.
Чуть позднее Пенелопа, стоя у главного входа, подала сигнал Клариссе, и та под песню Уитни Хьюстон вышла из огромных дверей, спустилась по ступеням и проследовала по ковровой дорожке в беседку, где невесту уже ожидали священник и жених.
Пенелопа дождалась, пока все головы повернутся в сторону Клариссы, которая заняла свое место рядом с Блэйком и взяла его руки в свои. Никто не заметил, как свадебный распорядитель тихонько скользнула в тень старого дуба, стоящего в стороне. Здесь, оставаясь в стороне от гостей, можно было слышать всю церемонию благодаря микрофону на лацкане священника. Пенелопе хотелось короткой передышки – ведь день выдался таким напряженным. Не мешало бы немного собраться с мыслями.
Но надолго уединиться не получилось. Рядом из тени появилась темная фигура, и Пенелопа затаила дыхание.
Это был Рэйф, одетый в черные джинсы и черную футболку, отдаленно напоминающий рок-музыканта с обложки альбома полузабытой рок-группы. Обут он был в те же ковбойские сапоги, под стать его видавшей виды широкополой кожаной шляпе.
Рэйф – смуглый, небрежно одетый, держался расслабленно, а Пенелопа – бледная, расфранченная, была вся напряжена. Они казались двумя противоположностями. Как черное и белое.
Но чувства неловкости почему-то не возникло. Наоборот – внезапное появление Рэйфа не только вызвало у Пенелопы удивление, но и было ей приятно.
Рэйф пытался объяснить себе, почему он подошел к мисс Коллинз, стоящей в тени дерева.
Может, потому, что отсюда удобнее всего наблюдать за церемонией, а у него и его команды как раз появилось свободное время? Для фейерверка все уже готово. Осталось только чуть позже проверить, не подведет ли электроника.
Или причиной было его удивление тем, как хорошо все было организовано и пока шло как по маслу? Именно такой должна быть идеальная свадьба.
Хотя нет. Именно такой идеальная свадьба быть не должна! Это же настоящий цирк в миниатюре: жених и невеста дают клятвы верности, а на деле их редко кто соблюдает. Так для чего тогда устраивать это представление?
Рэйф не знал, как начать разговор. Казалось, он утратил дар речи. Неужели это как-то связано с тем, что он стоит так близко к Пенелопе?
Он заметил ее еще от озера, на берегу которого сам сначала устроился подальше от гостей. Серебряное платье сияло в тени старого дуба, словно молодая луна. И это был, наверное, самый потрясающий наряд из всех, какие приходилось видеть Рэйфу. Странно, что он таким ему показался: ведь вырез открывал на загорелой груди лишь небольшую дразнящую ложбинку.
Сегодня Пенелопа сделала другую прическу. По бокам ее головы снова были заплетены косы, но на затылке концы их были распущены и завиты в один локон, спадающий вдоль спины, обтянутой серебристым платьем, почти до талии. У Рэйфа мелькнула мысль: а что, если зарыться пальцами в этот тугой локон и разделить его на пряди, превратив в золотые волны?
Скорее всего, тогда эта будущая королева свадебных распорядителей придет в ярость оттого, что он испортил ее прическу. Пусть сейчас у мисс Коллинз в руках нет ее вечного блокнота, но она по-прежнему собранна и готова в любой момент решить внезапно возникшую проблему.
Тихий взволнованный шепот Клариссы усиливался размещенными в беседке микрофонами.
– Я, Кларисса Грейс Бингем, беру тебя, Блэйка Роберта Саммерса, в свои законные мужья…
Наконец, Рэйф придумал, как начать разговор.
– Судя по ее голосу, она сейчас самая счастливая девушка в мире.
– Разумеется, это так и есть. Сегодня ее свадьба. О таком мечтает каждая девушка.
– Правда? – Рэйф, не удержавшись, добавил скептицизма в тон своего голоса. – Неужели кто-то всерьез верит, что эти брачные клятвы что-то значат в наши дни?
Эх, лучше бы он растрепал ее прическу, чем выдал такую фразу. Пенелопа взглянула на него так, словно Рэйф только что сказал ребенку, что Санта-Клауса не существует.
– Я в это верю, – заявила она.
Похоже, так и есть. В ее глазах читалась фанатичная вера, что эти клятвы действительно важны. Рэйф не мог отвести от собеседницы взгляд и даже наклонился к ней чуть ниже.
– Почему? – тихо спросил он.
«Как он глядит на меня! Его глаза, оказывается, вовсе не черные, словно грех», – подумала Пенелопа. Света, пробивающегося сквозь листву дуба, было достаточно, чтобы разглядеть, что на самом деле они темно-карие с золотыми пятнышками, отчего кажутся темно-ореховыми.
Понимая, что она и Рэйф слишком долго смотрят друг на друга, Пенелопа все же была не в силах отвести взгляд.
Казалось, этот мужчина словно обнимает ее. Нет, даже не так. Это ощущение было немного другим: словно он прикасался к чему-то в самой глубине ее души. Как будто разглядел там что-то тайное, скрытое от всех, и заставил почувствовать себя уязвимой. Никто никогда не смотрел так на Пенелопу.
И этот человек хотел знать, почему она верит в то, на что у него, разумеется, нет времени. В брак. Неужели он не понимает, что ей необходима эта вера?
Между тем в беседке подошел к концу обмен клятвами. Судя по раздавшимся аплодисментам и пронзительному свисту, новобрачные поцеловались. Краем глаза Пенелопа заметила вспышки фотоаппаратов, но по-прежнему не отводила взгляда от Рэйфа.
– Все дело в обещаниях, а не в платье, цветах или даже фейерверках, – тихо сказала она и добавила, заметив, что он поднял бровь: Я не имела в виду, что остальное не важно. Но главное, для чего играют свадьбы, – люди отмечают обмен обещаниями.
Пенелопа сделала вдох и подумала, что уже достаточно наговорила. К тому же пора проверить, есть ли у фотографов все необходимое, чтобы приступить к съемке новобрачных. А еще нужно выяснить, готов ли Джек подать гостям закуски и вино.
– Я так хочу поскорее увидеть фейерверк, – произнесла Пенелопа, улыбнувшись. – Знаю, он будет просто сказочным.