Да хоть гагары, не все ли равно. Все, чего хотел Тонино, — это добраться до следующей двери. Он направился к ней, держась за стены; сзади тащилась Анджелика. Наткнувшись на какой-то предмет обстановки, они обошли его, двигаясь ощупью, но тут же ударились о другой, еще больше выдвинутый вперед. Так они брели впотьмах, на что-то натыкаясь и обо что-то ударяясь, переползли через каких-то два круглых металлических стержня, снова нырнули в ковер, пока не уперлись в те же четыре ступеньки. Комната оказалась небольшой — для дворца, и в ней была только одна дверь. Тонино нащупал первую ступеньку, по высоте достигавшую его головы, и подумал, что вряд ли у него хватит сил ее одолеть. Ангел, что и говорить, завел их куда-то не туда.

— Знаешь, эта штука, которая торчала… — начала Анджелика. — Не знаю, что это, но она пустая, вроде коробки. Может, рискнем — спрячемся в ней, а?

— Надо ее найти, — решил Тонино.

Они нашли ее или другую похожую, наткнувшись на нее. На ощупь это была коробка с высокими стенками, доходившими им до подмышек. Спереди торчала большая металлическая планка — нечто вроде дверного молотка. А когда они запустили в коробку руки, то ощутили там что-то похожее на жесткую кожу и что-то шелестящее — возможно, бумагу.

— По-моему, это открытый ящик стола или комода, — сказал Тонино.

Анджелика ничего не ответила. Просто взяла и залезла в ящик. Тонино услышал, как она, шелестя и шурша, устраивается там среди бумаг — если это была бумага. «Ну что ж, — подумал он, — ведь это Анджелика утверждала, что от нас исходит дух волшебства. И пусть». Чувствуя себя смертельно усталым, он тоже полез в ящик и плюхнулся в теплое, набитое чем-то мятым гнездо, где уже спала Анджелика. Он устал до такого предела, что ему было все равно, найдут их или не найдут. Все же у него хватило здравого смысла, прежде чем заснуть, укрыть себя и Анджелику куском пергамента.

Глава двенадцатая

Тонино проснулся, чувствуя, что ему холодно и что-то его смущает. Свет был тусклым и желтым, видимо потому, что его лицо закрывал лист пергамента. Вглядевшись в него, Тонино подивился, какой он гладкий и плотный. К тому же на нем стояли большие черные буквы. Тонино прошелся по ним глазами. «Объявление войны (дубликат)», — прочел он.

И в голове его вмиг просветлело; он знал, что росту в нем примерно десять дюймов и он лежит в ящике стола или комода в одной из комнат дворца. И в ней светло! Их найдут. В сущности, почти уже нашли. Вот это его и разбудило. Он слышал, как кто-то бродит по комнате, производя неясный шум и шарканье и нет-нет да насвистывая несколько тактов из «Капронского Ангела».

Вошедший, кто бы это ни был, приближался к ящику. Тонино слышал, как скрипнула половица и зашуршало платье — громко и близко. Он осторожно пошевелил головой и обнаружил в дюйме от себя испуганное лицо Анджелики, лежавшей в ворохе измятой бумаги. Шуршание платья говорило о том, что разгуливающая по комнате особа — женщина. Вероятно, герцогиня искала их здесь.

— Ох уж этот герцог! — проворчала особа голосом, какой не мог бы принадлежать ни одной герцогине. — В жизни не видела такого неряхи!

Ее дыхание внезапно приблизилось. И прежде чем Тонино или Анджелика успели подумать, что им делать, ящик сдвинулся. Беспомощные, они оказались задвинутыми вглубь, ногами вперед в темноту, и тут же ящик с грохотом захлопнулся над их головами.

— Помогите! — шепотом взмолилась Анджелика.

— Тсс!

Горничная все еще находилась в комнате.

Они слышали, как она что-то подвинула, потом затренькали клавиши: она стирала пыль с рояля. Потом — бум! И наконец — ничего. Когда они убедились, что она ушла, Анджелика спросила шепотом:

— Что же мы теперь будем делать?

В ящике было достаточно места, чтобы сесть, но и только. Над их головами, там, где ящик входил в стол или во что-то другое, была полоска света, но открыть ящик они никак не могли. Зато видели довольно хорошо. Свет поступал сзади — оттуда, где лежали их ноги. Уперевшись руками в доску над головой, Тонино и Анджелика попытались раскачать ящик, но он был из крепкого, сильно пахнущего дерева, и сдвинуть его у них не хватало сил.

— Опять мы заперты в месте, где нет дверей! — в полный голос возмутилась Анджелика и, вороша бумагу, потянулась к задней стенке, откуда шел свет.

Тонино пополз за ней.

Как только они туда добрались, стало ясно: выход есть. В задней части ящики были ниже, чем в передней, и не доходили вплотную до стенки письменного стола. Там был порядочный зазор. Когда Тонино с Анджеликой просунули в отверстие голову, они увидели, что концы других ящиков поднимаются лесенкой и венчает ее полоса дневного света.

Они протиснулись в щель и стали бок о бок карабкаться вверх. Это было так же легко, как подниматься по лестнице. Они уже находились у предпоследнего ящика — еще одно усилие, и добрались бы до полосы дневного света! — когда услышали, что в комнате есть еще кто-то.

— Они спустились сюда, ваша светлость, — произнес женский голос.

— Тогда мы их изловим, — ответила герцогиня. — Осматривайте все повнимательнее.

Тонино и Анджелика повисли на пальцах рук и ног на задней части ящиков, не смея пошевелиться. Герцогиня и ее статс-дама, шурша шелковыми платьями, кружили по комнате.

— В этом конце, ваша светлость, ничего нет, — сказала статс-дама.

— И могу поклясться, окно не открывали, — откликнулась герцогиня. — Выдвиньте все ящики стола.

Над головой Тонино раздался сильный грохот. Пыльный белый свет полился вниз из открытого верхнего ящика. Зашелестели перебираемые бумаги.

— Ничего, — доложила статс-дама. Верхний ящик захлопнулся.

Все это время Тонино и Анджелика висели на втором сверху ящике. Теперь они как можно быстрее и тише переместились вниз. Громыхнул второй ящик; его открыли и захлопнули, почти их оглушив. Следующим дернулся тот ящик, на котором они повисли. К счастью, он оказался тугим. Статс-дама тянула его и трясла, но он не поддавался, и это дало Тонино и Анджелике время вскарабкаться в бешеном темпе вновь на второй ящик. Там они и висели в темном узком пространстве, пока помощница герцогини обследовала третий ящик и, захлопнув его, вытаскивала самый нижний. Вытянув шеи, они всматривались в поток белого света, лившийся снизу.

— Вот! Взгляните! — воскликнула статс-дама. — Они здесь были! Настоящая мышиная нора!

Зашуршали шелка: герцогиня спешила к столу. — Проклятье! — не удержалась она. — И совсем недавно! Я чувствую их запах даже сквозь эти сигары. Быстро! Они не могли уйти далеко. Скорее всего, ускользнули до того, как начали убирать комнату.

Ящик с грохотом вернулся в стол, принеся с собой пыльную темноту. Зашелестели шелка: обе дамы поспешно направились в зал с креслами; раздалось негромкое, но решительное «бах», и дверь захлопнулась.