Эцио было тяжело подобрать слова. Он понимал, но не принимал холодный, расчетливый мир политики, где подчас трудно увидеть разницу между истиной и ложью.
– Я знаю, вы бы их спасли, если бы это было в вашей власти, – сказал он герцогу.
– Мне удалось спасти хотя бы ваш дом. Он сейчас находится под охраной города. Ваша бывшая домоправительница Анетта присматривает за ним. Его охрану я оплачиваю из собственной казны. Вы можете туда вернуться когда пожелаете.
– Вы очень добры, ваша светлость.
Эцио вдруг подумал о Кристине. Может, еще не поздно убедить ее расторгнуть помолвку с Манфредо? Они бы поженились, и семейство Аудиторе начало бы возрождаться. Однако за неполные два года Эцио изменился до неузнаваемости. У него были иные обязательства – обязательства перед Кредо ассасина.
– Мы одержали великую победу, – наконец сказал Эцио. – Но война еще не выиграна. Многим нашим врагам удалось бежать.
– Но безопасность Флоренции теперь обеспечена. Папа Сикст думал, что Неаполь послушается его и выступит против нас, но я убедил Фердинандо не делать этого. Болонья и Милан тоже отказались идти на нас войной.
Эцио не знал, посвящен ли Лоренцо в тайны ассасинов и до какой степени, а потому не мог рассказать ему о неутихающей войне между орденами.
– Для большей безопасности Флоренции я прошу вашего разрешения выследить Якопо Пацци.
Лицо Лоренцо помрачнело.
– Этот трус бежал! – сердито произнес он. – Раньше, чем мы сумели до него добраться.
– Вам известно, куда он мог отправиться?
– Нет, – покачал головой Лоренцо. – Они хорошо спрятались. Мои шпионы доносят, что Барончелли, скорее всего, попытается уплыть в Константинополь. Что же касается остальных…
– Назовите мне их имена.
В голосе Эцио было столько твердости, что Лоренцо почувствовал: перечить такому человеку смертельно опасно.
– Разве я могу забыть имена убийц моего брата? Если вы сумеете их выследить и найти, я буду у вас в вечном долгу. Итак, это священники Антонио Маффеи и Стефано да Баньоне. Бернардо Барончелли я уже называл. Есть еще один человек. К убийству Джулиано он непричастен, но он весьма опасный союзник наших врагов. Я говорю о Франческо Сальвиати – архиепископе Пизы. Он тоже из семейства Риарио – папских охотничьих псов. Его двоюродного брата я помиловал. Не хотелось уподобляться им. Правда, иногда я сомневаюсь в том, что поступил мудро.
– У меня есть список, – сказал Эцио, не вдаваясь в подробности. – Я добавлю туда их имена.
Он собрался проститься.
– Куда вы теперь? – спросил Лоренцо.
– Назад в Монтериджони, к дяде Марио.
– Тогда езжайте с Богом, друг Эцио… Чуть не забыл. У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать… – Из кожаной сумки на поясе Лоренцо достал тонкий лист пергамента. Эцио сразу понял, что это. – Несколько лет назад мы с вашим отцом говорили о древних документах – мы оба ими интересовались. Я знаю, что он сумел расшифровать часть записей. Возьмите этот лист. Нашел среди бумаг Франческо Пацци. Ему он уже не понадобится, а вам, как и Джованни когда-то, он может быть интересен. Добавьте этот лист в… коллекцию вашего отца.
– Я вам очень благодарен, ваша светлость.
– Я так и думал, – ответил Лоренцо.
«Так знает он что-то или нет?» – снова подумал Эцио.
– Надеюсь, трофей Пацци вам пригодится.
Прежде чем собрать вещи и покинуть Флоренцию, Эцио навестил Леонардо да Винчи, чтобы показать ему еще одну страницу из Кодекса. Несмотря на события последней недели, в мастерской продолжалась обычная работа.
– Эцио, как я рад видеть тебя целым и невредимым! – сказал художник, выходя ему навстречу.
– И я рад, что недавние потрясения тебя не коснулись, – ответил Эцио.
– Я же тебе говорил: меня оставили в покое. Я для них либо слишком безумен, либо чересчур плох и, быть может, опасен. Они предпочли со мной не связываться. Но давай выпьем по бокальчику. Правда, мне тебя нечем угостить, кроме хлебцев. Надеюсь, они не зачерствели. Моя домоправительница – на редкость забывчивая особа. Но прежде чем мы усядемся, расскажи, что намерен делать дальше.
– Я уезжаю из Флоренции.
– Так скоро? Мне рассказывали – ты был героем дня. Почему бы немного не погреться в лучах славы?
– Некогда.
– Продолжишь охоту на врагов?
– А ты откуда знаешь?
Леонардо улыбнулся.
– Спасибо, что зашел попрощаться, – сказал он, не отвечая на вопрос.
– Я зашел не с пустыми руками. Принес тебе еще одну страницу из Кодекса.
– Отличные новости! Можно взглянуть?
– Конечно.
Леонардо осторожно развернул пергамент.
– Я начинаю все лучше разбираться в этих страницах, – сказал он. – Общий смысл по-прежнему от меня ускользает, но сами записи читаются легче. Похоже, на этой странице опять дан чертеж оружия.
Он принес несколько старинных, хрупких на вид книг.
– Так, посмотрим… Изобретатель, который все это писал, намного опередил свое время. Уже сами механизмы…
Леонардо задумался.
– Ага! Теперь понятно! Это описание еще одного клинка. Ты можешь установить его вместо первого.
– А какая между ними разница?
– Если я не ошибаюсь, то это оружие еще более опасное. Здесь внутри лезвия проходит трубка. На конце – едва заметная дырочка, видишь? Ударяя свою жертву, ты одновременно впрыскиваешь ей яд. Любой удар становится смертельным. Этот кинжал сделает тебя практически непобедимым.
– Ты можешь его изготовить?
– На тех же условиях, что и прежде?
– Разумеется.
– Прекрасно. Сколько времени у меня в запасе?
– До конца недели хватит? У меня есть еще тут дела. И потом, надо будет проститься… с одним человеком. Но особо задерживаться я тоже не хочу.
– Времени немного. Но инструменты в порядке, да и руки у моих помощников пока тоже не отсохли. Так что не вижу причин, почему бы нам не успеть.
Оставшееся время Эцио употребил на мелкие дела. Вещей у него по-прежнему было немного. Он отправил в Монтериджони курьера с письмом – предупредить дядю о возвращении. Еще одно дело он откладывал до последнего. Наконец, за день до отъезда, он снова пошел к дому Кальфуччи. Его ноги будто налились свинцом. Однако, приблизившись, он заметил, что в доме не светилось ни одного окошка. Понимая собственное безрассудство, Эцио влез на балкон Кристины. Все окна были наглухо закрыты ставнями. Балконные настурции в горшках завяли. Сердце Аудиторе похолодело. Он не помнил, как спустился вниз. Словно во сне, Эцио стоял возле двери, не в силах сделать ни шагу. Наверное, за ним следили, поскольку на втором этаже соседнего дома вдруг открылось окошко и показалась голова женщины.