Та обняла его:
— Не расстраивайся, Степа! Ведь мы же с тобой уже давно были готовы к этому.
— Это, конечно, так, но все равно, ох, как тяжело… И в то же время я теперь прекрасно понимаю, насколько тяжелее было Андрюше, когда ему семь лет тому назад пришлось практически бежать из Гельсингфорса, — вздохнул тот. — Но это все, так сказать, лирика. А теперь надо готовиться к отъезду. Слава Богу, что по просьбе морского префекта Бизерты французское правительство согласилось оплатить проезд офицерам Русской эскадры и членам их семей, решивших отправиться во Францию. Как говорится, с паршивой овцы — хоть шерсти клок, — усмехнулся он.
— Так ведь это же очень кстати! — радостно воскликнула Ольга Павловна.
— Безусловно, учитывая и то, что еще надо расплатиться с хозяйкой за наше «гнездышко».
— Ты хочешь сделать это уже сегодня? — взгрустнула она, никак не желая свыкнуться с мыслью о необходимости оставить милое ей «гнездышко», с которым были связаны незабываемые встречи с горячо любимым ею человеком.
— Нет. Сегодня я лишь предупрежу ее о скором нашем отъезде, а окончательно рассчитаюсь с ней лишь после того, как мы с тобой посетим в последний раз наш флигель.
— Я никогда, Степа, не сомневалась в твоей мудрости! — благодарно улыбнулась Ольга Павловна, страстно прильнув к нему своим податливым телом.
* * *
Степан Петрович, как и обещал, зашел к хозяйке их тайного убежища.
— Должен предупредить вас, мадам, что вскоре буду вынужден окончательно рассчитаться с вами за аренду флигеля.
— Никак уезжаете из Бизерты? — предположила та, вздохнув. — Ведь, как мне известно, русские моряки уже покинули свои корабли.
— Это так, мадам. У вас исключительно точные сведения.
— Чему удивляетесь, месье? — мило улыбнулась та и пояснила: — Ведь мой муж был не последним человеком в Морской префектуре, и кое-какие связи с ней у меня все-таки остались.
Степан Петрович понимающе кивнул головой.
— А я со своей семьей уезжаю в Париж.
— О, Париж! — ностальгически воскликнула хозяйка. — Ведь именно там я и познакомилась с моим Мишелем… Теперь же это для меня несбыточная мечта… Жаль, конечно, что уезжаете, месье. Ведь как вдове, лишь недавно потерявшей мужа, ваши деньги очень помогли мне и моим детям, особенно в первое время после его кончины. Однако, — лукаво улыбнулась она, — я должна отметить ваше постоянство — ведь все эти неполных четыре года вы посещали флигель всегда с одной и той же женщиной…
Степан Петрович рассмеялся, вызвав тем самым недоумение хозяйки.
— Вы очень наблюдательны, мадам! — Та смущенно опустила глаза. — Тем не менее должен разочаровать вас: эта женщина — моя супруга…
— Как так?! — воскликнула та, никак не ожидавшая такой тривиальности от столь видного флотского офицера с изысканными манерами, за которыми явно чувствовалась порода. Но затем ее осенило: — Ваша семья, наверное, живет вон на том большом пароходе? — она показала на «Георгия Победоносца», который был виден отсюда.
— Вы совершенно правы, мадам!
— Тогда все понятно — маленькая каюта, дети…
— Вы очень проницательны!
Та смущенно улыбнулась, а затем поинтересовалась:
— А у вас, месье, сколько детей?
— Двое: сын и дочь.
— А вот у нас с Мишелем — четверо!
Степан Петрович улыбнулся:
— Все дело, наверное, в том, что моя супруга — медицинский работник со стажем.
— У меня, месье, больше нет вопросов, — понимающе улыбнулась та. — Но я бы хотела отметить, что ваша жена — счастливая женщина, — уважительно сказала она, — и к тому же — красивая.
— Вы меня смутили, мадам!
— Вам очень идет смущенный вид, — искренне рассмеялась та. — Это же очень редкое явление в среде флотских офицеров, наверное, всех морских держав мира. Уж поверьте мне, месье…
* * *
Степан Петрович, Ольга Павловна и Ксения стояли на корме пассажирского парохода и вглядывались в очертания удаляющегося города, в котором прошли такие непростые четыре года их жизни.
Прощай, Бизерта! Впереди новая жизнь.
И тоже в изгнании…
«Прощай, Русская эскадра, последний оплот уже несуществующей России, на верность которой присягали мы, флотские офицеры уже ушедшего в прошлое Российского Императорского флота… Мы навсегда останемся верны идеалам нашего Отечества, которому служили верой и правдой…» — шептали губы Степана Петровича.
И Ольга Павловна, чувствуя его состояние, прижалась головой к его плечу: «Пока мы вместе, нам ничто не страшно…» — как заклинание повторяла она слова самого дорогого для нее мужчины, служившие ей путеводной звездой в их непредсказуемом будущем.
Все корабли эскадры, покинутые русскими моряками, были ошвартованы у арсенала Сиди-Абдалла. Начались торги французского правительства за их реализацию.
И лишь старый броненосец «Георгий Победоносец», на котором еще остались некоторые семьи офицеров уже несуществующей эскадры, остался стоять в бухте Каруба.
Еще до признания Францией Советского Союза председатель Совета министров Эррио писал своему представителю в Тунисе о том, что его правительство не может отказать Советской России в требовании вернуть ей военный русский флот, пребывающий в Бизерте в течение четырех лет. Однако вице-адмирал Эксельманс, морской префект, считал неблагоразумным разрешить советским уполномоченным приехать в Бизерту и в связи с этим, не желая участвовать в таком, по его мнению, крайне несправедливом по отношению к русским морякам, доверившимся Франции, мероприятии, попросил отстранить его от должности.
Спустя десять дней он отплыл во Францию, получив «трехмесячный отпуск по состоянию здоровья». Так вице-адмирал по-рыцарски поплатился своей карьерой за уважение к русским собратьям-морякам. Он был и остался человеком чести.
* * *
29 декабря 1924 года в Бизерту прибыла советская комиссия во главе с известным кораблестроителем академиком Крыловым*. В ее состав входил и военно-морской атташе СССР в Лондоне и Париже Беренс*, старший брат командующего Русской эскадрой. В связи с этим командующий эскадрой по рекомендации французского командования во избежание возможных нежелательных эксцессов во время работы советской комиссии временно уехал в город Тунис, и братья так и не встретились.
Перемещения членов комиссии были строго ограничены, так как морской министр потребовал от морского префекта в Бизерте не допустить их встреч с офицерами и матросами Русской эскадры, уже покинувшими ее, или с их семьями, и они, таким образом, находились в Бизерте как бы под домашним арестом.
Роль комиссии сводилась исключительно к техническому осмотру кораблей. Результатом ее работы явился список кораблей Русской эскадры, которые должны были быть переданы Советскому Союзу. В него вошли линейный корабль «Генерал Алексеев», пять нефтяных эскадренных миноносцев типа «Новик» и четыре дизельные подводные лодки. Поскольку не все эти корабли были в технически удовлетворительном состоянии, комиссия потребовала произвести на них необходимые ремонтные работы. Однако Франция эти требования отклонила. Не было принято и предложение Италии, которая была готова оказать свои услуги.