Встав на колени, Ниэль медленно протянула руку к драконьей мордочке. Маленький ящер, не показав ни единой эмоции, опустил голову, никак не отреагировав на возможное прикосновение, уткнув нос с небольшим мягким наростом в складки женского плаща, на котором лежал. Вокруг него витал неприятный, едва ощутимый запах, который невозможно уловить тому, кто никогда не испытал его на себе.
Маленький дракон медленно умирал.
– Ты ведь Саминэ, не так ли? – глухо спросила эльфийка, пряча взгляд, полный боли, под опущенными ресницами.
Золотистые искорки в её глазах сверкали нестерпимо ярко, раскрашивая радужку и придавая им сходство со взглядом дикого зверя. Когда-то безвозвратно потерянная ипостась волчицы снова давала о себе знать, настолько сильны были её эмоции. Селениэль давно отдала часть себя для того, чтобы не только её дети, но и её друзья смогли жить. И сейчас она отказывалась понимать и принимать то, что дракон, её старинный друг, отказал в этой самой малости своему сыну, погрузившись в пучину собственного горя. Сеш’ъяр не сделал ничего, чтобы помочь Рагдэну.
Да, он не завершил Песнь и не отправился вслед за той, которую любил всем сердцем… Но кто сказал, что этого достаточно?
Девушка неуверенно кивнула, всматриваясь в лицо Селениэль, словно пытаясь отыскать в нём знакомые черты.
– Малышка, я знаю о тебе. Ри мне рассказал. Я мама Ари и друг Рика…
На миг в карих глазах девушки промелькнуло доверие. И тогда Ниэль сделала то, на что не решилась бы никогда раньше, – проникла в её сознание, аккуратно обходя сильные блоки, поставленные её собственным сыном.
«Саминэ… Я знаю, сейчас не то время, когда мы можем позволить себе спокойно поговорить. Но это очень важно, малышка. Скажи мне, как Рагдэн?»
«Плохо! Я не знаю, что мне делать. Он ест… Я с трудом заставляю его… Но он… он словно не здесь. Он угасает, а я ничего не могу сделать».
– Ничего, – вслух произнесла Повелительница, протягивая руку. Осторожно погладив дракончика по голове, она нежно коснулась пальцами щеки девчушки. – Я всё исправлю, обещаю.
«Но как?» – напряжённо спросила Саминэ, обхватив шею Рагдэна и слегка отстранившись от прикосновения.
– А вот это сейчас и будет ясно, – нехорошо усмехнулась Селениэль, скидывая с плеч тонкий бархатный плащ.
Чувствительный эльфийский слух уже уловил приближающиеся тяжёлые шаги золотого дракона…
Если бы не те томительно-тяжёлые минуты, когда Ниэль наблюдала за тем, как медленно гаснет взгляд Асты и Ниилы, если бы не те невыносимые мгновения молчаливого ожидания Сайтоса, Ри и даже Шайтанара, которые всё знали, всё понимали, всё чувствовали, если бы не та безысходная тоска в душе Сэмиры, которую Хелли ощущала, как свою, если бы не то напряжённое ожидание на душе Аэрис, если бы не молчаливая боль утраты Рагдэна, который превратился в неживую тряпичную игрушку…
Если бы не всё это, принцесса Селениэль сейчас подошла бы к дракону-некроманту, своему другу и защитнику, и молча, без лишних слов, обняла бы его, переживая вместе с ним тоску, скорбь и боль, терзающую его душу. Если бы не всё это, она стала бы его молчаливой поддержкой и опорой, в которой он, несомненно, сейчас нуждался.
Если бы не одно но. Он слишком далеко зашёл, погрузив себя в этот мир без малейшего лучика света. Мир, где он мог бы быть, навсегда покинув этот мир, оставшись наедине лишь со своей Равной. В мире, где ему не нужен больше никто. Мир, в который он перейдёт, допев свою погребальную Песнь.
Призрачная грань становилась всё тоньше, удерживая на самом краю некогда полного жизни, амбиций и мечтаний, но в меру мудрого и понимающего дракона. Один из наследников правящего рода золотых драконов превратился в ничто. В пустую бескровную оболочку, с серебристой сединой в остриженных волосах и пустым, ничего не выражающим взглядом. Сеш’ъяр стал подобием ожившего мертвеца, лишь чудом удерживаемого по эту сторону жизни…
Селениэль решительно встала, пристально смотря на дракона, который не сразу её заметил.
Взгляд некогда пронзительно-чёрных, сейчас пустых глаз скользнул по её лицу, не останавливаясь, на миг замер на теле съёжившегося дракончика. На какое-то мгновение на лице Сеш’ъяра отразилась боль, но тут же исчезла, сменившись плохо скрываемой ненавистью. Он ненавидел Корану. Ненавидел за то, что она посмела его бросить. Его и их сына…
– Что ты здесь делаешь, Ниэль? – Голос дракона звучал хрипло, так, словно он уже давно и не говорил вообще. Подойдя к столу, директор начал бездумно перебирать лежавшие на нём бумаги. – Я не звал тебя.
– Разве настоящему другу нужен зов, чтобы узнать, что с тобой происходит? – иронично вскинула брови эльфийка.
– Со мной всё в порядке, – сухо ответил дракон.
– Да неужели? – саркастически поинтересовалась Ниэль, чувствуя, что ещё немного, и её начнёт трясти от плохо сдерживаемой ярости. Как оказалось, Сеш’ъяр просто отказывался признавать, что происходит… – Мне плевать на тебя, если честно. Я беспокоюсь о твоём сыне.
– Не лезь не в своё дело, Ниэль! – неожиданно вскинулся дракон, и на миг его глаза затопило расплавленное золото, которое расчертила узкая полоска зрачка. – С Рагдэном всё будет хорошо.
– Хорошо? – поражённо переспросила эльфийка, машинально притронувшись пальцами к висевшему на поясе сайшессу. – Хорошо?!
– Ниэль! – раздражённо прошипел дракон, поведя плечом и устремив взор в сторону разбитого окна.
Что стало его большой ошибкой.
Заклинание из раздела некромантии, невероятно сильное, врезалось ему в грудь, отбросив к стене возле окна.
Саминэ испуганно вжалась в угол, интуитивно прижимая к себе Рагдэна и ещё не понимая, что происходит. Хрупкая эльфийка, совсем недавно казавшаяся ей такой доброй и понимающей, почти мгновенно превратилась в опасную дикую хищницу.
– Ты, маленький гнусный ящер, у которого вдруг пропали последние мозги, – медленно растягивая гласные, издевательски выплюнула Селениэль, чувствуя, как её тело обвивают языки изумрудно-зелёного пламени, – ты последняя неблагодарная тварь, которая не видит ничего дальше собственного носа…
– Ниэль, что ты… – Дракон не успел договорить, как сильный удар ноги отбросил его на подоконник.
Осколки не выбитого до конца стекла впились в него, и дракон, впервые за долгое время, почувствовал другие эмоции, слабо проявляющиеся где-то в глубине груди. В той части сердца, которую ещё не затопила чёрная дыра от боли и безысходности, возникшая в тот момент, когда все его связи с любимой женщиной разрушились в один миг.
– Что я делаю, мой дорогой дракончик? – опасно мурлыкнула Повелительница эрханов, схватив золотого дракона за шиворот давно не стиранной рубашки. – Вправляю тебе мозги!
Сеш’ъяр меньше всего ожидал, что последует за этой фразой. Толчок – и его ноги лишились опоры, а сам он ощутил длительное падение. Дракон не стал сопротивляться, просто не испытывая в этом потребности, закрыл глаза, всего на миг поддавшись желанию представить, что будет дальше. Полёт, удар, боль и пустота. Быть может, короткое свидание с Гекатой, но потом должно случиться то, чего он так давно желал.