– Ну и?.. – поторопил Страйк. – Что она говорит?
– Да ее накачали всякими препаратами по самые уши и момента нападения она не помнит. Говорит, мужик, вроде белый, здоровенный, в шапке. Куртка темная. Воротник поднят. Морду особо не разглядела, но заподозрила, что сам он – с севера.
– Заподозрила? – переспросил Страйк; никогда еще у него так не колотилось сердце.
– Это ее слова. Но она еще малость не в себе. Да, вот еще что: он буквально вытащил ее из-под колес автомобиля – это последнее, что она вспомнила. Оттянул с дороги, когда проезжал фургон.
– Джентльмен, – сказал Страйк, выдыхая дым в звездное небо.
– Вот-вот, – сказал Уордл. – Чтобы, значит, части тела не попортить, да?
– Фоторобот удастся сделать?
– Завтра попробуем, но рассчитывать особо не на что.
Стоя в темноте, Страйк напряг все извилины. Судя по всему, Уордл был изрядно потрясен новым нападением.
– О моих гавриках есть новости? – спросил он.
– Пока нет, – скупо ответил Уордл.
Страйк пришел в замешательство, но решил не давить. Без этого канала связи ему было не обойтись.
– А что насчет Devotee? – спросил Страйк, снова повернувшись к окнам квартиры Уиттекера, где, по-видимому, ничего не изменилось. – Есть подвижки?
– Пытаюсь натравить на него отдел киберпреступности, но мне говорят, у них сейчас есть дела поважнее, – сказал Уордл не без горечи в голосе. – Все считают, это обычный извращенец.
Страйк вспомнил, что такого же мнения была и Робин. Казалось, добавить больше нечего. Он попрощался с Уордлом, снова нырнул под арку в холодной стене и, затягиваясь сигаретой, продолжил вглядываться в зашторенные окна Уиттекера.
На следующее утро Страйк и Робин случайно встретились в агентстве. Страйк только что вышел из квартиры с папкой фотографий Папы-Злодея и не собирался заходить в офис, но, увидев за стеклянной дверью размытый силуэт Робин, передумал.
– Доброе утро.
– Привет, – сказала Робин.
Ей было приятно его видеть, а еще приятнее – видеть его улыбающимся. В прошлый раз их общение получилось каким-то скованным. Сегодня Страйк надел свой лучший костюм и как будто даже постройнел.
– Ты чего такой нарядный? – спросила она.
– Срочно вызывают в адвокатскую контору. Жена Папы-Злодея хочет, чтобы я предъявил все, что у меня есть, все снимки, на которых он ошивается возле школы и бросается к детям. Позвонила мне на ночь глядя; муженек заявился к ней с пьяными угрозами, так что она решила наказать его по всей строгости закона.
– Выходит, слежку надо прекращать?
– Не думаю. Папа-Злодей по-тихому не уйдет, – сказал Страйк, посмотрев на часы. – Короче, забудь, у меня десять минут и обалденные новости.
Он рассказал ей о покушении на убийство проститутки в Шеклуэлле. Выслушав, Робин помрачнела и задумалась.
– Он забрал пальцы?
– Да.
– Ты сказал, когда мы были в «Фезерс», что Келси, по-твоему, у него не первая жертва. Ты утверждал, что он должен был потренироваться.
Страйк кивнул.
– А полиция проверяла другие случаи, когда у жертвы отрезали часть тела?
– Наверняка, – сказал Страйк, надеясь, что прав, и делая в уме зарубку, чтобы спросить Уордла. – Теперь так или иначе проверят, – добавил он.
– Но девушка сможет его опознать?
– Как я уже говорил, лица она не разглядела. Белый мужик, здоровенный, в черной куртке.
– У нее взяли пробу ДНК? – спросила Робин.
Оба они одновременно подумали о том, что пришлось пережить самой Робин после нападения. Страйк, которому и раньше доводилось расследовать изнасилования, знал формальную процедуру. А у Робин промелькнули мучительные воспоминания: как у нее после избиения не открывался один глаз; как ее первым делом заставили помочиться в баночку для анализов; как уложили на смотровой стол и женщина-врач осторожно раздвинула ей колени…
– Нет, – сказал Страйк. – Он не… изнасилования не было. Короче, мне пора. На Папу-Злодея пока забей: он замарал свою репутацию и вряд ли появится у школы. А ты поезжай в Уолластон…
– Погоди! То есть если можешь еще задержаться… – добавила она.
– Буквально на пару минут. – Страйк еще раз посмотрел на часы. – В чем дело? Ты уже вычислила Лэйнга?
– Нет, – сказала она. – Я о другом: кажется, появилась зацепка с Брокбэнком.
– Шутишь?
– Поблизости от Коммершл-роуд есть один стрип-клуб; я глянула в «Гугл-стрит-вью». Выглядит довольно мерзко. Я туда позвонила и спросила Ноэла Брокбэнка, а женщина говорит: «Кого? Найла, что ли?», а потом прикрыла трубку рукой и стала обсуждать с другой теткой, зачем кому-то понадобился новый вышибала. Он, очевидно, только что приступил к работе. В общем, я описала, как он выглядит, а она: «Ну да, говорю же: Найл». Конечно, – сказала Робин самокритично, – это не на сто процентов он, возможно даже, это какой-нибудь темнокожий, которого действительно зовут Найл, но стоило мне упомянуть длинный подбородок – и она тут же…
– Ты вновь на высоте, – отметил Страйк, снова глядя на часы. – Надо идти. Сбрось мне на мобильный все данные по стрип-клубу, ладно?
– Я подумала, что смогу…
– Нет, у меня в планах отправить тебя в Уолластон-Клоуз, – перебил Страйк. – Будь на связи.
Когда стеклянная дверь закрылась и с лестницы донесся металлический лязг ступеней, Робин стала себя убеждать, что рада похвалам Страйка. И все же она рассчитывала заняться чем-нибудь более осмысленным вместо многочасового наблюдения за квартирами в Уолластон-Клоуз. У нее закралось подозрение, что Лэйнга там нет и, более того, что Страйк это знает.
Встреча с адвокатом оказалась краткой, но полезной. Он остался доволен наглядными свидетельствами того, как Папа-Злодей постоянно нарушает судебное предписание об опеке.
– О, великолепно, – лучезарно улыбался поверенный в делах, изучая увеличенное изображение, на котором младший сын со слезами на глазах прятался за няней, а отец с раскрытым в крике ртом наседал на стойкую женщину. – Просто великолепно…
И, только заметив выражение лица своей клиентки, адвокат умерил восторги от зрелища страданий ее ребенка и предложил посетителям чая.
Через час Страйк, все еще в выходном костюме, но уже без галстука, при первой же возможности засунутого в карман, незаметно шел за Стефани в торговый центр «Кэтфорд». Путь лежал под гигантской фибергласовой скульптурой улыбающегося черного кота, сидевшего на переброшенной через дорогу перекладине у входа в торговый центр. В два этажа величиной, от свисающей лапы до кончика изящного хвоста, задранного к небу, он словно изготовился спрыгнуть и подмять под себя ничего не подозревающих покупателей.