Мишаня, укрытый крупом коня, поднял арбалет, прицелился, задержал дыхание и плавно нажал на спуск. Арбалет дернулся в руках, и болт ушел в цель, попав разбойнику прямо в грудь. Вмиг хищная улыбка сошла с его лица, молодец побледнел, выронил саблю, схватился обеими руками за грудь, захрипел и упал. А сзади схватились уже – слышен был храп коней, звон оружия, крики.
Только Мишане смотреть назад было недосуг – ногу в стремя вставлять да тетиву арбалетную натягивать нужно. Второй-то мужичок поначалу удивился, что товарищ его упал. Но, подбежав к нему, увидел торчащий из груди хвостовик болта. Он тут же присел за дерево, лишь верхушка шапки виднелась – опасался получить такой же «подарок» от невидимого стрелка. Да, видимо, чем-то выдал себя Мишка. Шапка за поваленным деревом в сторону стала двигаться, а потом и вовсе пропала из вида.
Мишаня одной рукой саблю из ножен вытянул и лезвием в мешок соломенный воткнул, чтобы под рукою была. Отвлекся он, а сучок неподалеку хрустнул. Не видать под снегом ветки, вот и выдал себя противник неосторожно.
Вскинулся Мишаня, повернулся всем телом, а противник бежит навстречу из леса. Шапку оставил где-то, полушубок сбросил, кольчуга сально блестит. Рот разинут, а что кричит – разве услышишь, когда битва сзади?
Не было времени целиться – Мишаня только арбалет успел довернуть на мушке да спуск нажать. И то – их уже шагов десять всего и разделяло. Учитывая, что враг его прыжками на Мишаню несся, это – мгновения.
Повезло Мишане – попал он, да только вскользь. Болт кольчугу разбойнику пробил и вырвал кусок кожи с мышцами.
Противник от удара развернулся, остановился на мгновенье от шока и ринулся на Мишаню с удвоенной от боли злобой. Михаил успел отбросить арбалет на сани, схватить саблю в правую руку, а в кисть левой вытряхнуть из рукава грузик кистеня.
Противник обрушился мощно, наносил удары сверху, сбоку, пытался уколоть. Михаил с трудом отбивал атаки, подставляя саблю. Уходя от нападения, наклоняясь, он успел острием сабли резануть противника по незащищенному броней бедру. Штаны из плотной ткани вмиг окрасились кровью.
Мишане было не до атаки – самому остаться бы живым. Сабли, сталкиваясь между собой, высекали искры.
Но ранение сыграло свою роль. Противник заметно ослабел от потери крови, движения его немного замедлились, дыхание участилось. Мишаня, отбив атаку саблей, ударил снизу кистенем. Удар грузика пришелся по кисти врага. Видимо, он был сильным, потому как противник вскрикнул и выронил саблю. В глазах его впервые за время схватки мелькнул страх. Он посмотрел за спину Мишани, надеясь увидеть, что товарищи его теснят Костю с людьми и что помощь близка.
Мишане тоже хотелось обернуться, да нельзя было.
Враг его выхватил левой рукой плотницкий топор из-за пояса. Кисть правой руки была багровой и деформирована. «Кости-то я ему сломал!» – обрадовался Мишаня.
Да рано он радовался! Противник осознал, что его время уходит с каждой потерянной каплей крови, струящейся из ран. Заревел он, аки медведь, желая устранить Мишаню, и кинулся вперед, размахивая топором.
Сабля длиннее, но против топора не защита. Один удар, второй! Сабля жалобно звякнула и сломалась пополам. Противник вскинул левую руку с топором, издал торжествующий крик. Он намеревался обрушить на Мишаню топор, слегка подставив раненый бок с распоротой кольчугой. И Мишаня не упустил шанс, воткнул в прореху кольчуги обломок сабли в локоть длиной и провернул в ране. Глаза врага округлились, он попытался вдохнуть, отступил на шаг, выронил топор, схватился левой рукой за торчащий в ране обломок, но силы его покинули. Он качнулся и упал на спину.
Мишаня перевел дух и обернулся назад. Хорошо, что он не сделал это раньше, иначе боевой дух его не был бы так силен. Около двух десятков конных теснили людей Кости. От Мишани до места схватки оставалось не больше четырех саней.
У хвоста обоза виднелись убитые. Видно, слишком много было нападавших, а Костя переоценил свои силы. «Если нападавшие победят, в живых не оставят никого. Надо помочь Косте! Как он там сказал – ты просто упади в сани и жди? Если бы я так сделал, то был бы уже трупом», – несколько отстраненно подумал Мишаня.
Он схватил арбалет – единственное его оружие, взвел тетиву, наложил болт. Бьющиеся с нападавшими люди Кости заслоняли обзор. Мишаня перебежал на другую сторону обоза и увидел крадущегося человека. Сильно прогнувшись, он спрятался за сани, собираясь напасть со спины обороняющихся. В руке его поблескивал лезвием боевой топор. Мишаню он пока не видел. Михаил вскинул арбалет. До крадущегося мужика было шагов двадцать, и он нажал на спуск. Болт угодил в левую половину грудной клетки. Воин с топором умер сразу. Ткнулся носом в снег, который окрасился хлынувшей кровью, и даже не дернулся.
Мишаня снова взел тетиву, наложил болт. Однако его заметили. Один из противников на коне перемахнул через сани и направился к Мишане, держась левой стороны обоза. Опытный был, к шее коня пригнулся так, что попасть в него было трудно. А конь все ближе и ближе.
Михаил схватил левой рукой мешок с соломой и швырнул в коня. Мешок только с виду полный, но легкий. Конь шарахнулся от летящего мешка в сторону, открыв всадника. Мишаня повел арбалетом, сделав упреждение, и выстрелил.
Заржал конь, закричал всадник. Господи, да в кого же я попал? Конь по инерции проскакал немного и завалился на бок, придавив всаднику ногу.
Первым желанием Мишани было метнуться к нему и добить. А из оружия – только арбалет. Зарядил его Мишаня на всякий случай и решил разжиться какой-нибудь саблей или топором. Вон сколько убитых лежит! Согнувшись в три погибели, укрываясь за санями, подобрался он к убитому им мужику, вытянул из-под руки его боевой топор и почувствовал себя увереннее. Таким же путем вернулся назад – и к всаднику.
Тот сверкнул глазами зло, держался, пытаясь освободить прижатую тушей коня ногу, но не получалось. А вторая нога, что к Мишане обращена была, вся в крови и правый бок у коня в крови, а из него хвостовик болта торчит. Оказывается, болт всаднику в ногу попал, пронзил ее, сломав кость, и в бок лошади угодил.
– Что, добавить вернулся? Всех вас изобьем, лизоблюды московские!
– Ага, только ты этого уже не увидишь.
Мишаня взмахнул топором, вонзив лезвие глубоко в грудь всаднику. Была на всаднике кольчуга, да не выдержала удара – тяжел топор!
Дернул Михаил топор за рукоять, пытаясь вытащить, да где там, застрял прочно в костях. Зато теперь можно не опасаться раненого в своем тылу. Повернулся Мишаня к месту основного боя. А тут – перемены разительные, и не в пользу Кости.
Сам Костя на коне сидел, от нападавших саблей отбивался – черным дамаском, что Мишаня подарил. Рядом с ним дюжий десятник Кондрат саблей машет. А противников трое осталось, и все на конях. Известно, против конного пешему долго не продержаться.
Поднял Мишаня арбалет, подошел поближе. Пот глаза заливал. Михаил шапку сбросил, рукавом рубахи пот утер, прицелился. И только один из нападавших саблей взмахнул над Кондратом, как Мишаня выстрелил.