Помотав головой и потерев уши, Миша поднялся и снова взялся за пистолет: бак наполнился, еще немного – и бензин перельется через край.
Пока он исполнял ненавистные прямые обязанности, глухота прошла. Постепенно. Вернулся рев машин, зашваркала метла, что-то визгливо заорала готка – и когда она успела прибежать от ларька с четырьмя банками пива? Байкер ей что-то ответил, рычащее и матерное. Назревал скандал.
Без интереса глянув на переругивающуюся пару, Миша уселся обратно на ящик с песком и взялся за ручку. Теперь-то он точно напишет великий роман!
– Роман, говорите? – раздался голос Янковского, тут же сменившийся гнусным байкерским ржанием. – Етить твою налево, роман!..
Если байкер что-то и говорил дальше, Миша все равно не понял: все потонуло в реве стартующего дракона. То есть байка. И Миша решил считать, что ему пожелали удачи и сто тыщ тиражей. Ибо настоящий талант нельзя утаить! Вон даже байкер, и тот понял, что перед ним – гений! Это вам не таджикский дворник, эх, да ну его…
Плюнув на чисто подметенный асфальт, Миша Шпильман принялся увлеченно строчить в тетрадке.
Свет ударил в глаза. Тонко, на грани слуха, запищал кардиомонитор.
Лиля заморгала, прищурилась – виски сдавило, к горлу подкатила тошнота. Как и в прошлый раз.
Над ней наклонилось белое пятно: куратор, сейчас отлепит датчики и поможет выйти из камеры. Еще про коктейль напомнит.
Ухватилась за поданную руку, сначала села – голова закружилась. Сколько она в этот раз пролежала?
Сутки, двое?.. Неважно. Надо вставать. Перекинула ноги через бортик, сползла на пол. Одернула задравшийся халатик.
Над ухом кашлянул куратор, сразу поймал за руку, уколол палец – экспресс-анализ крови. Потом заглянул в глаза, проверил реакцию зрачков, кивнул, что-то записал в планшет.
– Голова не болит? Судорог нет?
Она отрицательно хмыкнула, в горле было сухо и больно, должно быть, лежала не меньше суток.
– Вот и хорошо, вот и ладно. Дотронься указательным пальцем до носа, умница. Теперь другим, ага…
Он снова что-то отметил в планшете и взял Лилю за запястье, считать пульс. А она, наконец, смогла толком сфокусировать зрение и прочитать надпись на бейджике: Дубовицкий Михаил Васильевич. ИЦ «Дорога домой». Потом подняла глаза на самого куратора, блеклого блондина лет сорока с незапоминающимся лицом и удивительно яркими сине-зелеными глазами, в точности того же цвета, что вделанные в изголовье камеры – полупрозрачные, крупные, не меньше ладони. Что-то эти кристаллы такое напоминали, где-то она такие уже видела… Нет, не вспомнить, и голова кружится.
Куратор все еще считал пульс, сверяясь с часами-луковицей на цепочке: их он носил в кармане темно-малинового жилета, такого же старомодного и уютного, как часы. А белый форменный халат не застегивал, а набрасывал на плечи. Все это вместе почему-то упорно наводило Лилю на мысли о Белом Кролике – хотя ничего от грызуна во внешности Михаила не было.
– Теперь, Лиля, коктейль. – Он улыбнулся, показав ровные белые зубы с крупноватыми клыками. – Сначала кислородный. Не быстрее, чем за три минуты. Потом переоденься, и белковый – десять минут. Пока пьешь, погуляй по центру, в общем зале сегодня турнир.
Ободряюще подмигнул и ушел. Лиля потянулась к столику рядом с камерой. Взяла тот стакан, что поменьше. Потянула коктейль через трубочку – мм, с кленовым сиропом. Вкусно!
Допила, поставила бокал обратно и пошла переодеваться. Халатик повесила в шкаф, натянула джинсы, потом майку, свитер – и нахмурилась. А носки где? Точно же были! В сумке носков не оказалось, в кармане джинсов – тоже. Лиля почесала затылок, подергала себя за коссичку, пощелкала пальцами и вытащила скомканные носки из правого сапога. В прошлый раз, кажется, запихивала их в карман куртки. Наверное, надо все-таки привыкнуть класть их в одно место. Застегнула сапоги – опять заело молнию на правом, что ж такое-то – и взялась за второй стакан. Здоровенный, на пол-литра. Тоже с трубочкой.
Отпила, поморщилась (белковый коктейль это вам не кленовый сироп) и вышла из комнаты. Турнир в общем зале – это хорошо, посмотрим, как другие игроки спасают мир от Суши.
Большой зал находился за зимним садом, а тот – в конце узкого коридора с шестью дверями, с каждой стороны по три. Комнатки за этими дверями были небольшие и обставлены совершенно одинаково: шкаф для одежды, столик с медоборудованием и камера, похожая на горизонтальный солярий. И попадали в эти комнатки в лучшем случае полсотни человек за год, а хотелось каждому игроку. Еще бы: почти настоящий мир, любимые персонажи, несколько суток игры! Когда выходишь – внимание, расспросы, восторги…
Наверняка ее тоже станут расспрашивать, а рассказать нечего. «Неправда, есть что рассказать», – самой себе возразила Лиля. Вспомнилась улыбка Эри, неловкий поцелуй, и на сердце потеплело, захотелось радоваться и праздновать невесть что. Вот только никого, кроме нее, это не касается, и вообще не надо о таком рассказывать. Никому.
Но ведь было же и другое! Ярмарка, принцева погоня… Лилю передернуло. Это интересно, да. Слушать – интересно, а вот когда за тобой так гонятся – совсем не весело. И то, что гонится принц Артур собственной персоной, дела не меняет. Да и, сказать по правде, тот принц совсем не походил на самого себя из игры. Зато капитан стражи, Марк Оквуд, – очень даже походил. Даже, было дело, захотелось сказать Эри, что его брат потом, после коронации Артура, станет лордом Оквудом, но как-то показалось некстати.
Так, вся в воспоминаниях и с дурацкой счастливой улыбкой, Лиля вышла в зал. При ее появлении гам притих, добрая половина игроков оторвалась от экранов и обернулась к ней: заветная дверь открывалась редко и, по большей части, выпускала сотрудников ИЦ. А от группы «лордов» и «леди» отделился смутно знакомый парень в бархатной бриганте с вышитым гербом и пошел прямиком к Лиле.
– Привет. Я – Егор. – Он улыбнулся, протянул руку. Лиля хотела пожать – не дал, малость неуклюже склонился и поцеловал. – Позволь угостить тебя кофе?
Голос тоже был знаком, только Лиля никак не могла вспомнить, где видела этого Егора. И почему ей неприятна его галантность… даже не так. Приятна, но неестественна. Не вяжется с… а пес его знает, с чем. С глюками.
Лиля пожала плечами и тоже улыбнулась: глупо обвинять Егора в собственных странностях.
– Спасибо. Только про игру не расскажу, я контракт подписывала. Растреплю – вылечу.
– Да знаю я про контракт. – Егор подмигнул. – И что это дело здорово выматывает. Кофе – самое то, ага?
Посмотрев на стакан в руке, Лиля смяла его и бросила в урну у ближайшего стола. Над столом висел плакат: здоровенный мужик в желтом плаще на фоне замка. На плакате все было гладкое, чистое. Гламурненькое. Совсем не похоже на настоящее. А мужика Лиля видела – один из игроков-счастливчиков. У нее в контракте тоже был пункт: изображение в рекламных целях.