– Ничего я не начиталась!
И тут же мысленно поправилась: еще как начиталась, только интернетовских статей.
Сенька, ясное дело, не отставал. Пришлось сказать правду, но не всю: что слышала насчет игрового центра всякое разное, решила раскопать в Интернете, а там – такое вот!
На «такое вот» Сенька сочувственно кивнул и спросил:
– Так, может, ты просто вернешься домой, Лиль? Я тут, кстати, две песни наваял и нового ударника подыскал. Давай-ка завтра ко мне, хоть познакомимся и порепетируем. А игровой центр – в пень, фотографа этого – тоже в пень, и все будет отлично.
«Как это – в пень?» – чуть не спросила Лиля. Эри в пень? И Ильяса в пень, вот так просто, ничего не объяснив? Это уж как-то совсем дико и нельзя. А вот порепетировать – это хорошо, это правильно, они уже давно не собирались вместе и… И больше, наверное, не соберутся. Стало грустно.
Но это пройдет. Они все поймут потом. Обязательно.
Она тронула Сеньку за руку:
– Мне надо, Сень. Очень.
Тяжело вздохнув, Сенька попробовал еще раз: не лезь, опасное дело, я за тебя беспокоюсь…
Лиля кивала, но уже толком не слушала, а украдкой разглядывала нового посетителя: ее внимание привлек голос, красивый, хорошо поставленный, интеллигентный – редко такое услышишь в торговом центре. И сам посетитель был необычен, какой-то не из нашего суматошного века, манеры слишком мягкие, но при этом уверенные. Лиле даже показалось на миг, что она его где-то видела, уж очень знакомый профиль, и эти очки в золотой оправе… ну точно! Вылитый профессор Лайн с книжной литографии, только вместо пенсне – очки, а так даже форма похожа. И взгляд этакий внимательный, пронизывающий, словно изучает ее под микроскопом на предмет наличия загадочного рецессивного гена.
Вот же, доигралась в расследования! Кругом мерещится то ли нечистая сила, то ли шпионы!
– Не волнуйся за меня, Сень, – дождавшись паузы, прервала она приятеля. – Ильяс здесь совершенно ни при чем, мне просто нужно убедиться.
– Ладно, – сдался Сенька. Покачал головой и протянул ей вырванный из блокнота лист. – Держи. И если что – звони. То есть вечером сегодня непременно позвони и скажи, что узнала. Договорились?
– Ага! – Лиля вцепилась в листок и полезла в сумку за телефоном. – Да ты не беспокойся, я вот прямо сейчас…
Не договорив, она начала набирать номер.
Ответили гудке на восьмом, когда Лиля уже собиралась отключиться.
– Слушаю вас, – голос показался каким-то знакомым, но Лиля только сморщила нос: паранойя, лечиться надо!
Глубоко вдохнула и, очень стараясь не тараторить, проговорила:
– Здравствуйте… – еще раз заглянула в Сенькину бумажку, – Федор Антонович. Меня зовут Лиля Тишина, я играю в «Дорогу домой», встречаюсь с господином Блоком, и мне очень нужно с вами поговорить.
На том конце провода мгновение помолчали, а потом велели:
– Приезжайте. Сегодня. Записывайте, – и четко продиктовали адрес. – За полтора часа доберетесь?
– Да, конечно, через полтора часа буду!
Следователь отключился, а Лиля торжествующе посмотрела на Сеньку. Тот снова хмурился и качал головой, но больше ее отговаривать не стал, только спросил:
– Уверена, что хочешь поехать одна? Суббота послезавтра, ничего ж до субботы не изменится. Давай лучше вместе.
Вместо ответа Лиля перегнулась через стол, поцеловала Сеньку в щеку и, схватив с вешалки куртку, побежала к выходу.
* * *
Следователь не понравился Лиле с первого взгляда и первого слова. Чем, она сама толком не поняла. Сухой, подтянутый, с резкими, чуть лошадиными чертами, очень похожий на англичанина, Федор Антонович производил подавляющее впечатление. Особенно его усиливал голос: четкий, с командными интонациями и очень знакомый, словно Лиля слышала его совсем недавно и при крайне неприятных обстоятельствах. Только вспомнить не могла, при каких.
И ладно. Неприязнь сунем в карман, подумала она, проходя за ним в единственную комнату, и улыбнулась.
– Садитесь.
Указав на стул возле письменного стола, следователь сел напротив, положив руку на пухлую картонную папку казенного вида и принялся отбивать пальцами рваную дробь. Следователь и сам был какой-то нервный, напряженный и не улыбался даже из вежливости. Зато внимательно разглядывал Лилю. Как на допросе!
– Федор Антонович… – начала Лиля, не настроенная держать паузу.
– Вам нужно уехать из Москвы, – оборвал ее следователь. – Немедленно. И ни в коем случае не с господином Блоком.
– Но я же только что вернулась! – вырвалось само собой. Лиля потрясла головой. Что это она, оправдывается? С какой стати, интересно? – Федор Антонович, почему вдруг уехать?
– Потому что вы попали в нехорошую историю, Лилия Владимировна. – Следователь прихлопнул папку ладонью и по-птичьи склонил голову набок. Снова странно знакомый жест! Но они совершенно точно никогда раньше не встречались! – Что вы вообще знаете об игровом центре и господине Блоке?
Лиля нахмурилась и мотнула головой:
– Не много. Если вы спрашиваете не о мелочах.
– Живете с человеком целых три месяца и ничего о нем не знаете. Не слишком разумно. – Следователь укоризненно покачал головой. – Но по крайней мере вы, в отличие от остальных, хотя бы хотите что-то узнать.
– Откуда вы?..
– Я веду это дело вот уже шесть с половиной лет. Из них шесть – на пенсии.
Вместо ожидаемой обиды в его голосе зазвучала злость, глаза фанатично заблестели, словно в отблесках костра, и Лиля наконец поняла, почему он показался ей знакомым. Это же Фианн! Хранитель Фианн, который требовал выдать ее мудрым, как колдунью! Не такой старый, и одет в обычный свитер, и клюкой не размахивает, но жесты, голос, даже привычка по-птичьи наклонять голову – в точности те же. Значит, сходство Вовчика и Эри может быть не случайностью, а системой…
Задумавшись, Лиля пропустила мимо ушей какой-то вопрос и поняла это только по тому, что следователь замолчал, ожидая ответа.
– А? – переспросила она.
– Зачем вы пришли, я вас спрашиваю. Услышать, что ваш любовник не причастен к убийству? Тогда вам на Лубянку, там охотно расскажут официальную версию, по которой «дорожного» дела не существует в природе, а Ильяс Блок – невинная заблудшая овечка.
Слышать это об Ильясе было больно и страшно, но, раз уж услышала «А», надо разобраться и с «Б».
– Меня интересует ваша версия, Федор Антонович, – твердо сказала Лиля.
– Тогда… – Следователь, наконец, раскрыл папку, и из нее вывалились фотографии. Несколько десятков лиц, мужских и женских, молодых и не очень. Кажется, среди них был и Киран. – Смотрите, это – пропавшие без вести, погибшие, сменившие место жительства и профессию, получившие наследство или приглашение сниматься в кино, женившиеся или потерявшие родителей. Официально между ними нет ничего общего. А неофициально – все они играли в «Дорогу домой» на полном погружении, большинство из них имели дело с господином Блоком, и все они попали в сферу интересов неких людей…