Коркоран поднял голову, грустно улыбнулся и развел руками.
— Увы, господа! Вот если бы вы приехали неделю тому назад... Но наши наставники обнаружили, что интересующая вас девица хотя и является полукровкой, тем не менее весьма талантлива. К нам уже много лет не поступало столь многообещающих студентов. И университет принял решение назначить ей стипендию. Для нас, знаете ли, дарования важнее происхождения. Сожалею, но мы вынуждены оставить девушку в университете.
Сенаторы переглянулись. Антонин приподнял бровь. Эмпедокл кивнул. И оба старца встали.
— Что ж, волшебник, тогда мы не станем долее отнимать у вас ваше драгоценное время, — сказал Эмпедокл. — Однако в связи с вашим решением оставить вышеупомянутую юную особу в университете мы вынуждены вам напомнить, что Империя не спит и не дремлет!
«Чтоб вам провалиться!» — думал Коркоран, глядя вслед легионерам, которые привычно построились и зашагали прочь из зала совета, окружив сенаторов. Это явно была угроза! И это наверняка сулит университету новых ассасинов. «Ну ничего, — подумал Коркоран, — с теми управились, управимся и с этими». Только на этот раз он был уверен, что император им поможет. Но для начала надо избавиться от гномов. Волшебник дождался, пока двери зала захлопнулись за спиной последнего легионера, и обернулся к гномам.
Добри ухмыльнулся.
— Как ни странно, — сказал он, — мы явились сюда почти по такому же поводу.
— Но только мы вокруг да около ходить не станем, — добавил Генно. — Верните нам этого Рёскина. Мы заплатим чем скажете: хотите — сокровищами, хотите — золотыми слитками. Ну, так сколько с нас?
Теперь, когда сенаторы удалились, прочие восемь гномов перестали строить из себя почетный караул. Они взяли себе по стулу и с удовольствием расселись.
— Ох-ох, бедные мои ноги! — сказал один из них (вроде бы тот, которого звали Хордо) и поставил локти на стол. — Назовите вашу цену, волшебник. Вам же нужны деньги. В городе только и разговоров о том, что крыша у вас течет и что летом вы просили взаймы у школы бардов и у Дома целителей, а вам отказали.
Увы, это была правда. Коркоран до сих пор содрогался от унижения, вспоминая о том, как грубо и резко ответили ему барды. Да, от гномов так просто не отвертишься... Волшебник был в отчаянии. Ведь Рёскин ему еще нужнее, чем Клавдия! Коркоран подумал о том, что лишится столь искусного помощника, как Рёскин, и скрипнул зубами. Можно будет заставить Рёскина сделать всю работу, пригрозив продать его этим кузнечным мастерам, но для этого надо сперва придумать, как заставить гномов оставить Рёскина здесь! Было совершенно очевидно, что, если он заявит, будто Рёскин тоже получил стипендию, гномы ему не поверят ни на грош: они чересчур грубы и практичны.
— Но почему? — спросил волшебник, желая выиграть время. — Зачем богатым гномам из высшего сословия такой никчемный оборванец, как Рёскин?
— Так в этом-то все и дело, — сказал Добри. — Мы тут все — сыны Дваина. Кузнечные мастера. А ремонтники вроде Рёскина — наши рабы. По закону. Они принадлежат нам, волшебник. Как и все низшие кланы.
— И мы не можем позволить рабу вот так вот сбежать, — пояснил Генно. — Его непременно надо привезти обратно и публично казнить, в назидание остальным, чтоб другим сбегать неповадно было.
— Понятно, понятно, — кивнул Коркоран. — Но ведь я не раз встречал гномов, когда водил туры, и кузнецов, и ремонтников, однако никто никогда не говорил, что ремонтники — рабы.
— А-а, так то эти, западные гномы! — пренебрежительно махнул рукой Добри. — У них обычаи другие. А нашим обычаям положил начало Дваин, когда поселился в Центральных пиках пятьсот лет тому назад. И уж он все устроил по закону. Его свидетелем был сам волшебник Поликант. Дваин приехал аж сюда, в университет, чтобы все было сделано законно.
— Вы поглядите в своей библиотеке, — сказал Хордо, не снимая локтей со стола. — Это соглашение есть у вас в каталоге. Но мы и свой экземпляр прихватили, просто на всякий случай. Этот Рёскин — он наш, и вы обязаны его вернуть.
— Покажите-ка мне ваш экземпляр, — сказал Коркоран, все еще пытаясь выиграть время.
Добри, явно старший кузнечный мастер, достал из-под узорчатой золоченой кирасы свернутый пергамент. Пергамент потемнел и сделался жестким от старости. Да, вот оно, все на месте: и корявая подпись Поликанта, и печать университета внизу страницы, и завитушка, под которой было подписано: «Дваин». «Ремонтники, рудокопы, уборщики... обязуются объединиться в кланы, каковые кланы признаются собственностью кузнечных мастеров... в обмен на защитные заклятия, дарованные университетом в благодарность за тонну золота... рекомые заклятия ведомы лишь кузнечным мастерам и признаны полностью действенными против глубинных демонов...»
«Так вот за что продались гномы низших кланов! — подумал Коркоран. — Экие глупцы!» Однако университету это принесло неслыханное богатство. Очевидно, волшебник Поликант умел вести дела.
— А что, эти заклятия сохранились до сих пор? Демоны вас больше не тревожат? — спросил он, надеясь, что удастся обменять Рёскина на обновленные заклятия.
Добри кашлянул.
— Кхм-кхм... Нет, заклятия-то по-прежнему при нас, но, между нами говоря, волшебник, этих демонов можно назвать плодом воображения. Просто многие гномы верили, что в подземных глубинах действительно живут демоны. Но соглашения-то это не отменяет.
— Не отменяет, конечно, — кивнул Коркоран.
Значит, ничего не остается, кроме как попытаться провернуть дело так же выгодно, как Поликант, и получить с гномов еще тонну золота. А потом вернуть половину в обмен на бригаду ремонтников, которые будут строить корабль. Целая бригада управится куда быстрее одного Рёскина!
— Ну что ж... — начал Коркоран.
Но тут высокие двери зала совета распахнулись и вошел Лукин и с ним Ольга. Ольга в своем роскошном меховом плаще походила на королеву. Впрочем, и сам Лукин выглядел не менее, а пожалуй, и более величаво, чем она. Понимая, что дело крайне важное, Лукин переборол свое обычное нежелание быть принцем или королем и сумел напустить на себя то царственное величие, которое обычно было свойственно скорее Изодели.
— Приветствую вас, кузнечные мастера, — произнес он тоном, достойным самого что ни на есть заправского принца.
— Уходите, уходите! — раздраженно бросил Коркоран. — Это так, просто мои студенты, — объяснил он заинтересовавшимся гномам.
— Мне настоятельно необходимо побеседовать с кузнечными мастерами, — твердо и царственно заявил Лукин и, прежде чем Коркоран успел вставить что-либо еще, обратился к гномам:
— Я — наследный принц Лютерии и не привык обходиться без прислуги. А мой личный слуга по недоразумению остался дома, в Лютерии. Я явился, чтобы приобрести у вас гнома Рёскина, который мог бы исполнять его обязанности.
Гномы, все как один, запрокинули свои бородатые головы в шлемах и разразились раскатистым хохотом.