Начался очередной ливень, и мы добрых полчаса жались друг к другу, накрывшись куском черного брезента. Когда я в следующий раз высунул голову, оказалось, что лодка пристала к берегу. «Что происходит?» – спросил я.
«Понятия не имею», – простонал в ответ Крис. Вокруг не было ничего, кроме мокрых джунглей.
Командир пиратов вылез из лодки на берег и стряхнул воду со своего сомбреро. «Грингос», – обратился он к нам и заявил, что ранее оговоренная плата за проезд его не устраивает. Его приспешники встали по обе стороны от него, стерли с лица улыбки и положили руки на пояс, поближе к оружию. Я понял, что у нас очень большие неприятности. Старший снова сплюнул. Теперь он хотел $300.
Крис попытался его урезонить, но пират покачал головой и жестом показал на высокие горы. В конце концов мы заплатили ему $200, но я не был уверен, что этим все закончится. Что мешало ему вновь потребовать доплаты… или ограбить нас, а то и просто убить и забрать себе все наши вещи? Бандит мог пойти на риск и избавиться от нас, понимая, что этот риск окупится одним только нашим снаряжением. А ведь он еще не знал, что на дне одной из сумок была спрятана резервная тысяча долларов.
Мы продолжили путь, но совсем скоро главарь сказал: «Сегодня дальше уже не пойдем». Близилась ночь, а в темноте, по его словам, передвигаться по реке становилось слишком опасно. «Я доставлю вас на место завтра», – пообещал он. Мы пытались спорить, но все было бесполезно. Он кивнул головой в сторону покрытого деревьями и ползучей растительностью холма, на верхушке которого из зарослей торчала деревянная хижина с металлической крышей, и направил лодку к берегу. «Переночуем здесь», – буркнул он.
* * *
Главарь сказал, что его зовут Эрнесто. О том, чем они занимались на реке, он говорил расплывчато и неохотно: «Здесь интересно… Чего мы тут только не делаем!» Он хохотнул и рубанул воздух рукой, словно показывая, как топор вонзается в ствол дерева… или в чью-то шею. Наступила темнота, мы расселись вокруг очага внутри двухкомнатной хижины Эрнесто и смотрели на только что засаженное им кукурузное поле и непроходимые дебри, начинавшиеся сразу за его границей. Построенный из свежих сосновых бревен дом Эрнесто стоял на невысоких сваях, и в нем были деревянные полы. По сравнению со всеми остальными домами, где нам уже пришлось останавливаться, он казался настоящим дворцом. В тени дома мы заметили еще не меньше пяти других мужчин. У одной стены стояли мачете и ружья, на балках под потолком висела одежда. Эрнесто был властелином этого маленького государства.
Когда молодая черноволосая женщина начала варить на огне кофе, Панчо с Анхелем сказали, что хотят спать, и отправились на улицу развешивать свои гамаки. «Скоро будет совсем темно», – сказал Эрнесто, взмахнув рукой в тягучем сыром воздухе. В свете костра блеснули его золотые зубы. Женщина разлила кофе, мы выпили его почти в полном молчании, а потом они с Эрнесто ушли в другую комнату. Стоны, которые послышались чуть позже, могли доноситься до нас и оттуда, и из окружающих нас джунглей.
«Ну, и что ты думаешь?» – спросил я у Криса.
«Долгая будет ночь…»
До любых мощеных дорог отсюда нужно было добираться сутками, и я слишком вымотался, чтобы задумываться о побеге. Я не мог бы идти, даже если бы хотел. Да и куда нам было идти?Несколько мгновений я на чем свет стоит клял себя за глупость. Вот уже две недели я безостановочно куда-то ехал, плыл, шел… через пыльные города, на автобусах и джипах, по рекам, через горы. У меня порвались штаны и разваливались ботинки. Из мозолей сочилась серо-белесая жижа.
«Меня будто накачали наркотиками…»
«Бывает», – сказал Крис, за пару последних дней уже уставший выслушивать мое нытье.
«Я охренительно устал. Я не могу идти дальше».
Крис помотал головой.
«Это просто ад какой-то», – сказал я.
«Хуже».
Я был сыт по горло бобами и тортильями, энергетическими батончиками, чертовым переслащенным кофе. Мы немного помечтали вслух. «Сейчас бы чизбургер», – сказал я. Крис хотел самую навороченную пиццу из «Pizza Hut».
Я посмотрел на свои почерневшие от грязи руки и передумал: «А я, может, сейчас бы предпочел еде горячий душ». А потом добавил: «В каком-нибудь шикарном отеле».
Около часа назад я попытался помыться в реке, воображая, что свежая дождевая вода сможет очистить меня не только от физической грязи, полностью облепившей все мое тело, но и от копошащихся в голове мрачных, назойливых мыслей. Однако все пошло не по плану. Я разделся до трусов и сунул голову в мутную воду, но сразу же вытащил обратно, почувствовав, что у моей ноги пришвартовалась, уткнувшись в нее, какая-то деревяшка. Но это была никакая не деревяшка… Эта штука была такого же коричневого цвета, как размокшая ветка, только мягкая и округлая, да еще и с застрявшими в ней непереваренными зернышками кукурузы. Судя по всему, один из людей Эрнесто сходил облегчиться чуть выше по течению реки.
«Это просто ад какой-то», – повторил я.
В этот момент Крис снова заговорил о космическом скафандре. Он уже делал это, когда нам приходилось часами шагать под ливнем или палящим солнцем или когда чувствовал, что мы близки к истерике.
«В нем должен быть встроенный кондиционер, – описывал Крис костюм космонавта. – Он должен быть герметичен. А еще в нем должны быть моторчики, которые будут помогать взбираться в гору».
«А у моего пусть лучше будет реактивный ранец», – сказал я.
«… и еще холодильник для воды», – добавил Крис.
«… и спутниковый телефон, который будет работать лучше нашего».
«А еще жидкокристаллический экранчик прямо внутри шлема, чтобы по нему показывали лучшие фильмы».
«Зачем ты вообще во все это влип?» – спросил я у Криса.
Он просто посмеялся.
«Нет, знаю, – сказал я, – сам уже много лет такими вещами занимаюсь. Опасными. Но тут же хуже… змеи, микробы в воздухе. И ничего из этого ты контролировать не можешь. Это просто ужасно».
«А еще здесь могут убить, – вставил он, оглянувшись на маячащие у нас за спинами тени. – Тут может быть очень непросто». Он немного помолчал и добавил: «Трудно объяснить, зачем я все это делаю. Но это не риск ради самого риска».
«Тем не менее это риск», – сказал я, показав на тени.
Он ответил, что его чувство риска, наверно, сильно отличается от чувства риска всех прочих людей. Отправляясь в очередное путешествие, он, как правило, имеет достаточно оснований верить, что сможет вернуться в целости и сохранности.
«Как правило?»
«Конечно, для других мои основания вполне могут быть недостаточными».
Тем не менее с Крисом произошел один случай, чуть не заставивший его изменить свою жизнь. Как-то летом он подхватил малярию и, лежа в постели, думал, что его песенка спета. Приблизительно в то же самое время до него дошли новости о гибели приятеля, которого ужалил морской скат. «Я вдруг понял, что за свой образ жизни нам иногда приходится платить слишком большую цену», – сказал Крис. Но измениться он все равно не смог: «Ведь награда за риск – возможность делать все это, быть здесь».