Я кивнул. Мне хотелось верить в его слова. Мне хотелось верить, что все это действительно имеет смысл, и я, по крайней мере, как и Морде, смогу найти город и рассказать о нем домашним. Тогда меня поймет Эми, а Скай сообразит, почему я не иду работать пожарным в ближайшем к дому депо. Но сейчас думать обо всем этом я не мог. «Как думаешь, нам стоит опасаться этих ребят?» – поинтересовался я.

Крис пожал плечами: «Представления не имею. Но на добропорядочных обывателей они похожи мало».

Не успел он договорить эту фразу, как перед нами появились двое мужчин. Тот, что покрупнее, был Лягушка, рядом с которым мы плыли на носу лодки. Другого я до этого ни разу не видел. Это был менее рослый и не такой мускулистый человек в расстегнутой на груди рубашке и линялых джинсах. В них был вдет ремень с латунной пряжкой в кулак величиной. Неужели они все это время слушали наш разговор? Беззубый Лягушка засмеялся. «Грингос», – сказал он.

«Похоже, джунгли не хотят нас отпускать»

Морде стоял передзеркалом и с трудом узнавал смотрящего оттуда человека. Густую свалявшуюся бороду вполне можно было принять за кусок древесной коры. На левой ноге внезапно открылись две трофические язвы, одна размером с пятидесятицентовую монету. Что сотворили с ним джунгли?

Спускаясь вниз по Патуке, путешественники решили сделать остановку у «немцев», чтобы помыться и хоть немного привести себя в порядок. Морде пришлось целых полчаса орудовать бритвой, прежде чем отражение начало становиться похожим на того человека, который некогда приехал в эти богом забытые места.

На следующий день они добрались до хижины американца Джорджа Брейтона и сразу же начали расспрашивать его о ходе войны. Париж уже пал, и Гитлер оккупировал Францию. Брейтон рассказал им, что Соединенные Штаты оказывали финансовую помощь Великобритании, а президент Рузвельт, по слухам, подумывал о вступлении в войну. По сути, американцы уже практически участвовали в военных действиях.

Обеспокоенные этими новостями путешественники заторопились завершить экспедицию. «Мы решили… вернуться в Ла-Сейбу, пока война не отрезала нас от всего внешнего мира», – написал Морде.

Тем не менее из-за очередной бури им пришлось остаться у Брейтона на лишний день, а потом, после визита местного мальчишки, который принес срочные новости, задержаться еще дольше. Мальчик рассказал, что этим утром от лихорадки умерла его мать, а теперь эта зараза стремительно распространяется по их крошечной лесной деревне.Он умолял мужчин помочь. Не раздумывая ни секунды, Браун и Берк сказали, что не пойдут в «больной район» ни за какие деньги. Морде с ними не согласился. «Поскольку у нас были лекарства, которые могли помочь, – написал он, – я считал своим долгом сделать для людей все, что было в моих силах».

Он схватил свою аптечку и отправился вслед за мальчиком в деревню. Они прошагали по непролазной грязи больше семи километров. Морде, конечно, понимал, что взялся за опасное дело, но успокаивал себя тем, что перед путешествием сделал прививку от тифа. Полусгнившие ботинки путешественника утопали в горячей грязной жиже. По пути его гораздо больше пугала возможность стать жертвой великого множества смертоносных тварей, прячущихся в густых зарослях. «На какое-то время страх перед змеями, которых можно было не заметить в этой заболоченной местности, отвлекал меня от мыслей о разгоревшейся эпидемии», – написал он. Все изменилось, когда они подошли к деревне и услышали вопли больных и мечущихся в бреду людей.

Войдя в деревню, он сразу заметил в колодце, откуда жители брали питьевую воду, дохлую свинью. Ее труп плавал прямо под поверхностью воды, превратившейся в мерзкую слизь. Другого источника воды в деревне не было и, как понял Морде, жители до сих пор продолжали пользоваться зараженным колодцем. Стояла невыносимая вонь, и ему пришлось прикрыть нос мокрым носовым платком.

В десятке соломенных хижин, из которых состоял поселок, он обнаружил двенадцать пораженных болезнью людей. Представляя его своим односельчанам, мальчик называл Морде «доктором». Моча одного из мужчин была темно-розового цвета. В другом домике Морде нашел распростертую на полу девочку, «безумным взглядом» уставившуюся в потолок.Часть жителей предпочла покинуть деревню, а оставшиеся верили, что им объявил войну сошедший с небес злой дух.

Очевидной причиной эпидемии, по догадке Морде, был попавший в колодец труп свиньи. Он понял, что жители стали жертвами гемоглобинурийной лихорадки, или, другими словами, «лихорадки черной воды», и дал старейшине деревни, который только что похоронил одну из своих дочерей, наставление срочно выкопать новый колодец и сжечь все матрасы и одеяла.

Никаких подробных объяснений, почему жители деревни оставили тушу утонувшей свиньи в колодце, Морде в своих дневниках не дал. Тем не менее он вскользь намекнул, что они могли бояться злых духов, по местным поверьям, обитающих в любом мертвом теле. Они считали, что попытки переместить труп еще больше разгневают живущего в нем духа. «В таких случаях, – говорил Морде, – само племя чаще всего уходит жить в другое место».

Он дал старейшине деревни противомалярийное лекарство атебрин, используемое также для лечения от гиардиоза – заболевания, вызываемого гельминтообразными кишечными паразитами. Поначалу вождь отнесся к таблеткам с большим недоверием. Положив одну из них себе на ладонь, он долго рассматривал ее, будто никогда в жизни не видел ничего подобного, а Морде пытался заставить его проглотить камень. Старейшина изменил мнение, только когда сам путешественник принял одну дозу лекарства, чтобы доказать жителям, что не пытается подсунуть им какую-нибудь отраву. «Вождь был настолько убит горем и напуган, что без колебаний прислушался к моим советам и выпил таблетки», – написал Морде.

Весь день он ухаживал за больными. «Я делал обходы, щупал лбы, измерял пульс и следил, чтобы все обязательно приняли таблетки. Некоторые из заболевших сопротивлялись, и им лекарство приходилось впихивать принудительно».

Уходил он из деревни, надеясь, что ему удалось сотворить добро и, может быть, даже спасти человеческие жизни.

Потом Морде вернулсяк Брауну и Берку, и они на протяжении полутора недель продолжали как можно быстрее двигаться к побережью. Горы сменились болотами, затем саваннами и пастбищами для выпаса скота, потом снова болотами. Москиты атаковали их с такой яростью и в таких количествах, что шум, издаваемый тучами насекомых, был больше похож на «рев самолетного двигателя». Они прошли еще одну серию речных порогов, а потом остановились ночевать на песчаной отмели. А проснувшись посреди ночи, с ужасом увидели, что река унесла их каноэ вместе со всем грузом – снаряжением, записными книжками и картами, где был отмечен маршрут до потерянного города. Четыре месяца исследовательской работы – и все насмарку.Они до утра обыскивали берега «черной пустоты», в которую по ночам превращалась река. Донельзя измотанный Морде боролся с мыслями о смерти. Он уже не мог стоять на ногах, не мог спать. «Похоже, джунгли не хотят нас отпускать», – написал он. Лодку им с Берком удалось найти только на следующее утро. Она каким-то чудом села на мель в полутора километрах ниже по реке. Каноэ не перевернулось, все вещи были в полном порядке, но, несмотря на это, Морде никак не мог справиться с испугом. «Это были мгновения абсолютного отчаяния, – написал он. – Одно из самых страшных происшествий за все путешествие».