— Да и натура… тоже не совсем спокойная, — усмехнулся прислушавшийся к нашему разговору Альберт. А я расшифровала его дополнение как «ищем приключения на свою задницу и несомненно находим». — Так что жизни тратятся влет, а когда остается всего одна, то мы обычно уходим на покой. Тихо-мирно растить потомство и сушить гербарий.
Прелестно… Хотя я себе не представляю, куда можно с лету потратить аж четыре жизни. Это ведь как надо умудриться? Впрочем… Судя по тому, что Фрайо при мне профукал целых две, то у фениксов проблем с этим не возникает. А еще из сказанного можно сделать второй вполне очевидный вывод, что и стареют фениксы гораздо медленнее, чем люди. Так что родители Фауста могут быть гораздо старше, чем кажется на первый взгляд. Да и сам блондин. Блин, я ведь и представления не имею, сколько ему лет. А вдруг он раза в три-четыре меня старше, а я веду себя с ним как с равным. Ой, мама…
Очень хотелось прямо сейчас спросить, сколько же лет Фаусту, да и про родителей его узнать. Но я здраво рассудила, что лучше это сделать наедине. Потому как, если мужчины наверняка отреагируют на такой вопрос нормально, то моложавая Лилиан, сидящая напротив, вряд ли обрадуется, что я интересуюсь ее истинным возрастом. Женщины такие вопросы обсуждать не любят, так что лучше потерпеть.
Остальная часть банкета прошла вполне спокойно. Меня, слава богу, больше не допрашивали, а в основном общались на отвлеченные темы а-ля погода-природа. А еще Альберт поведал одну забавную историю, как он по молодости умудрился профукать одну из четырех жизней. Если вкратце, то он ее проспорил. Суть спора была донельзя глупой. Но проиграв, должок пришлось отдавать, и Высокий лорд собственноручно, так сказать, лишил себя жизни — сбросился в ущелье с какой-то отвесной скалы. А потом сильно пожалел о содеянном, ибо, воскреснув, выбраться наружу оказалось крайне проблематичным. Вот честно, я не ожидала от этого умного, серьезного, достойного мужчины такой дикой выходки. Видимо, и правда, фениксы все по молодости слегка того… без башки!
Когда основная трапеза была окончена, хозяин замка предложил переместиться в гостиную, для дальнейшей беседы, принятия спиртных напитков, что было мне не особо интересно, и поедания десерта, что было крайне интересно Стаське.
На этот раз Лорд Финийк взялся сопровождать до гостиной дорогую женушку, Тревур подхватил под локоток Стаську, а заодно и Марийку. Ну а я досталась Фаусту.
На выходе из зала мужчина мягко меня придержал, не давая догнать остальных, и весело спросил:
— Тебя кто надоумил юбку укоротить, чудо?
О! Своевременный, однако, вопрос. Хотя… под столом ног было не видно. А сейчас, видать, мои голые щиколотки вновь заинтересовали высокое общество. И что ж ему так неймется, обществу этому?
— Сама себя надоумила. Она мне длинная, наступить боялась. А что, очень неприлично? — с беспокойством спросила я феникса.
— Ну, как тебе сказать, — задумчиво протянул мужчина. — Была б ты на базарной площади, тебе б никто и слова бы не сказал. А в обществе Высоких лордов следует вести себя и одеваться подобающе.
— Но у Стаськи юбка короткая! — смело возразила я.
— Стася — ребенок. А ты — вполне взрослая девушка. К тебе другие требования.
Ох уж эти правила. Что б их. Гррр. Ладно, если упаду и сверну себе шею, будет виноват Фауст.
— Не делай так больше, — мягко предупредил мужчина и уже потянул меня в сторону, но я решительно его остановила.
— Погоди, — высвободила свою руку и нырнула блондину за спину. — Прикрой меня.
— Ты что собираешься?.. — попытался оглянуться Фауст, но я не дала, придержав его за плечи.
— Прикрой, говорю. Я быстро!
Шустро ослабила пояс на платье и в нескольких местах одернула подол, возвращая юбке прежнюю длину. Эх, только зря возилась. Когда дело было сделано, вновь потуже затянула поясок и, выбравшись из-за широкой спины Фауста, предстала перед ним уже в длинном платье.
— Я готова!
— Как ты… — недоуменно уставился на меня феникс.
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — улыбнулась задорно и, подобрав волочащийся подол, уже сама подцепила мужчину под локоть и направилась на выход.
Хватятся еще нас. А потом объясняй, чего мы тут задержались, да еще наедине. Его мамаша и так на меня косо глядит, мне лишние сплетни ни к чему.
— Слушай, Фауст, — пока мы не добрались до гостиной, решила-таки воспользоваться моментом и отсутствием лишних ушей. — А сколько лет твоим родителям? Если не секрет, конечно.
— Не секрет. Отцу сто двенадцать, матери восемьдесят три, — спокойно отозвался феникс, а все мое спокойствие разом сдуло.
— Охре… кхм… Обалдеть! — выдала я ошарашенно.
Хотела бы я в свои восемьдесят три выглядеть, как его мамочка… Да хотя бы, как папочка. Только без смены пола, естественно.
— Ну и выраженьица у вас, леди, — усмехнулся блондин и, не сбавляя шага, повернул налево.
— Фауст, а тебе ск… — начала я, но осеклась, потому что мы внезапно пришли. А стоять под ручку с мужчиной дольше положенного было бы не очень прилично.
В общем, я решила, что еще успею спросить (а возможно, еще и шокироваться), и, отцепившись от Фауста, с интересом осмотрелась в новом помещении.
Большая гостиная и правда оказалась большой. Несколько пар диванчиков, мягкие кресла, огромный камин, в котором полыхал приветливый огонь, книжный шкаф во всю стену, множество небольших стоек для легких закусок, десертов и, конечно же, выпивки — в общем, все то, что нужно для приятного проведения времени в не менее приятной компании.
Когда мы зашли, все только-только устраивались. Женская половина расположилась на мягких диванчиках вокруг камина. Мужчины же обосновались в противоположной стороне и, по всей видимости, собирались подымить. Отец Фауста как раз заправлял табаком резную трубку из красного дерева.
Стаська же сидела чуть в сторонке в огромном мягком кресле в укромном уголке и, подперев ручкой подбородок, томно вздыхала.
Фауст сразу направился к мужской компании, я же подошла к одинокой сестре и обеспокоенно спросила:
— Стась, ты чего?
— Ах! Какой мужчина! — вдохновенно пропела мелкая.
Я тут же повернула голову в сторону наших кавалеров, коих было раз-два и обчелся.
— Кто? — недоуменно спросила я, совершенно не понимая, кого из мужчин так могла охарактеризовать мелкая.
— Альберт… — блаженно закатив глазки, выдала эта мелочь.
Надо ли говорить, что я от такого заявления чуть на пол не присела? Ничего себе, сестричка замахнулась. Если бы она была в восторге от Фауста, я бы поняла. Но папаша…
— Стася, ты что? Он же женат. И вообще, ему больше сотни лет. Да он старикан дряхлый.