– М-м-м, запах – сногсшибательный. Наверное, вкуснотища, ум отъешь, – подольстилась я к хозяйке дачи. – Вероника, вы просто волшебница. Такие красивые пироги у вас получились. Да как много! Будто на целую роту старались.
– Проголодались? Это хорошо. Мойте руки и за стол. У меня почти все готово, сейчас я вас откармливать буду, а то вы за несколько дней в скелет превратились, – довольная моей похвалой, проговорила хозяйка.
– Боюсь, долгого ужина не получится. Я, с вашего позволения, кусочек пирога прихвачу и поеду, – подхватывая румяный пирог и запихивая его в рот, сообщила я.
– То есть как не получится? Куда это вы собрались на ночь глядя? И на чем, позвольте полюбопытствовать? Такси вызвали? Напрасно. Поезд в сторону Тарасова все равно уже проморгали, – не давая мне вставить ни слова, принялась тараторить Вероника. – Ничего не хочу слышать! Завтра к обеду вместе поедем. Отвезу вас домой. В конце концов, это я вас сюда завезла. Вот я и верну домой. А то мне покоя не будет.
– Отвечаю по порядку, – размеренно произнесла я, как только в монологе Вероники образовалась пауза. – Домой возвращаться пока не планирую. Такси не вызывала. Ночь наступит еще только часа через три. Ехать собираюсь в Домодедово. На вашей машине. Еще вопросы?
Вероника опустилась на стул, сложив испачканные тестом руки на переднике.
– Как на моей машине? И почему именно в Домодедово? К вам родственники прилетают? Встретить надо? – никак не могла уловить суть она.
– В Домодедово отвезли Аделаиду Семеновну. Попробую ее вызволить, – сообщила я. – Вероника, вы дадите мне машину? Всего на один вечер. Вы же все равно сегодня никуда не собираетесь.
– Куда от вас денешься? Берите, – вздохнув, ответила она. – Осторожно там. Машина новая, сами понимаете.
– Я буду очень аккуратна, – заверила я ее.
А через полчаса сборов я катила по шоссе в сторону Домодедова, пытаясь мысленно выстроить последовательную цепочку моих действий.
* * *
Дежурный первого отделения, в которое я обратилась, заявил, что задержанной с таким именем у них нет. И отправил поискать пропажу в микрорайон «Авиационный», на улицу Королева. Якобы в подобных случаях задержанных везут именно туда. Я нашла отделение номер два. В отличие от первого отделения, в котором царили тишина и покой, во втором, как по контрасту, была страшная суматоха, шум, гам и беготня работников полиции всех рангов и мастей. Мне едва-едва удалось протолкаться к окошку дежурного. Еще сложнее оказалось умудриться обратить на себя его внимание.
– Простите, не подскажете, к вам привезли гражданку Ярцеву Аделаиду Семеновну? – вежливо поинтересовалась я.
Дежурный, молодой грузин с капитанскими погонами, разговаривал по телефону. На меня он не обращал никакого внимания. Тогда я решила представиться по всей форме. Вынув свидетельство частного детектива, я приложила его к стеклу и громко проговорила:
– Иванова Татьяна Александровна. Частный детектив. Скажите, задержанная Ярцева в вашем отделении находится? Мне необходимо пообщаться со следователем, ведущим ее дело.
Опять реакции – ноль. В этот момент к окошку дежурной части подошли двое в штатском. Один небрежно бросил ключи на стол перед дежурным.
– Рустик, мы на выезд. Если полковник будет спрашивать, скажи, что там работы часа на три, не меньше, – сообщил один из них.
– А что там? – полюбопытствовал дежурный, вешая ключи на место.
– Бытовуха. Жена разозлилась на мужа, пожаловавшегося на пересоленные котлеты, и огрела его сковородой по голове, – ответил мужчина в штатском.
– А почему вас гоняют. Участковый-то где? Это ж его работа, правильно я говорю, Михеич? – посочувствовал дежурный.
– Нет, друг мой, эта работа как раз по нашей части. Мужик-то скончался, – заявил Михеич.
– От удара сковородой? – удивился дежурный. – У него жена что, до сих пор чугунной для приготовления котлет пользуется?
– И это тоже. Только слово «ударила» не совсем точно описывает ситуацию. «Слабая» женщина лупила своего мужа чугунной сковородой до тех пор, пока не раскроила его башку пополам. Сосед, который вызвал полицию, сказал, что там мозги по всей кухне разбрызганы. Короче, зрелище не для слабонервных, – поделился подробностями Михеич.
– Ничего себе. А женщина-то где? – цокая языком и качая головой, продолжал расспрашивать дежурный.
– Патрульные забрали. В больничку увезли. У нее истерика. И крышу, похоже, снесло. Видно, дошло, что натворила, вот мозг и не выдержал. Мужики с патрульки рассказывали. Вцепилась, говорят, в сковородку и твердит одно и то же: вы ее не выбрасывайте, на ней блины хорошо печь, Петенька очень любит. Прикинь? Мужика завалила почем зря, а теперь блинки ему печь собирается. Никогда я этих баб не пойму, – пожимая плечами, произнес второй.
– А тебе это и не понадобится, Лев Георгиевич. Ты у нас по жизни холостяк. Чего тогда в бабьих мозгах копаться? Только время терять, – засмеялся Михеич. – Ладно, пойдем мы. Там уже лаборатория вовсю трудится. Задержимся, по шапке схлопочем.
Мужчины ушли, а я снова обратилась к дежурному:
– Простите, я насчет Ярцевой. Кто ее дело ведет, не подскажете?
Но дежурный уже занялся своими делами. Схватил дребезжащую телефонную трубку, на протяжении всего разговора с оперативниками разрывавшуюся от звонков, и принялся кричать в нее:
– Дежурная часть. ОВД по «Авиационному». Капитан Вачнадзе.
Выслушав собеседника, капитан расслабился и ответил более спокойным тоном:
– Послушай, дорогой, ты мне про ваши сложности не заливай. У самих такого добра хватает. Ты лучше скажи, как так получилось, что утренние сводки у тебя в отделе застряли? Я, между прочим, от начальства не слабо выхватил, на месяц хватит.
Капитан долго слушал оправдания собеседника. С выражением слушал. С цоканьем языка, покачиваниями головой, возгласами типа «Вах!». На меня он по-прежнему внимания не обращал. Тогда я решила применить к нему шоковую терапию. Просунув руку в окошко, соединяющее внешний мир с комнатой дежурного, я дотянулась до журнала регистрации обращений и потащила его в сторону окна. Мои манипуляции достигли цели. У дежурного вытянулось лицо, свободная рука ухватила край журнала. Бросив в трубку короткое «я перезвоню», капитан швырнул ее на рычаги аппарата и возмущенно проговорил:
– Что вы вытворяете, гражданка? Немедленно прекратите! Отпустите журнал. Хулиганка!
Я послушалась, но с данной мне характеристикой не согласилась.
– Я не хулиганка. Я добропорядочная гражданка Российской Федерации. И журнал мне понадобился для того, чтобы зарегистрировать в нем свое обращение, на которое я имею законное право, – отчеканила я, убирая руку из окошка.
– Подать обращение вы право имеете, а вот хватать документы, которые вам не принадлежат, такого права вам никто не давал, – продолжал возмущаться капитан.