– Да.
– Прибавь к этому обыкновенный инстинктивный страх за свою жизнь, который Маша испытала после попытки наезда мотоциклиста. У нее случился сильнейший шок. Тем более она совсем недавно пережила гибель отца, что не могло не расшатать ее нервную систему. Все это, вместе взятое, до такой степени выбило девушку из колеи, что она заперлась в машине и ни за что не хотела выходить из нее. И я уверен: так и не выходила. По этой простой причине никто не мог попытаться снова убить ее. По крайней мере, на мотоцикле. А версию, что за ней охотятся еще вертолеты, дроны и спутники, мы, думаю, все же отметем.
– А если у нее бензин кончился?
Кис взял наконец бутерброд, откусил, прожевал кусочек воздушного хлеба со свежайшей ветчиной.
– М-м-м, вкусно… Сомневаюсь, что мотоциклист решился бы переехать девушку в декорациях бензоколонки. Там развернуться негде, там не протиснуться, там огнеопасно. Но если бы что-то и случилось… Ты ведь ехал следом за Машей с небольшим отрывом. И ты бы увидел на дороге полицейские машины, «Скорую», а то и пожарников. Но ты их не видел. И я не видел, хотя ехал той же дорогой.
– А если неполадка в машине случилась? У нее даже сотовый не работает, ей пришлось бы выйти и голосовать!
– Я тебя уверяю, что даже в этой ситуации Маша высматривала бы мотоциклиста и разглядела бы его за километр. И тут же спряталась бы, конечно. А у любого другого человека, который остановился ей помочь, она бы просто попросила телефон. И позвонила если не нам с тобой, – наши номера она вряд ли помнит наизусть, а ее сотовый не работает, – то кому-то из близких.
– Выходит, она свернула с шоссе сама? Может, предпочла окольными дорогами добираться до дома? Как ты говоришь, страх ее был настолько силен, что в любом мотоциклисте она бы заподозрила убийцу и запаниковала.
– Или она решила укрыться у кого-то из своих друзей. Наверное, дом свой считает недостаточно надежным укрытием.
– Тогда почему она до сих пор никому не звонит?! У друзей-то телефон есть!
– Не знаю, Игорь. Все это лишь предположения, хотя и вполне стройные… Возможно, Маша скоро объявится, лично или по телефону. Возможно, что-то иное произошло и помешало ей связаться с нами… Чего гадать? Понимаю, у тебя появились к девушке какие-то чувства, но найти ее они не помогут. Давай думалку включать. Только дай мне пяток минут, не люблю говорить с набитым ртом. Да и сам перекуси, ты что-то совсем сник. А потом я тебе расскажу суть нашего вчерашнего разговора с Виктором Павловичем Копыловым, хоть я и обещал хранить тайну. Но теперь под угрозой жизнь Маши, и нам придется всю информацию обмозговать хорошенько – всю, целиком. Тут все взаимосвязано… Бери бутерброд, бери! Пока не поешь, не расскажу, – криво улыбнулся Алексей, дожевывая свой.
Игорь послушно потянулся к блюду. Нехотя надкусил бутерброд и… Сам не заметил, как съел три подряд.
– Ну вот, совсем другое дело, – потер руки Кис. – Ты, Игорек, теперь садись поудобнее и держись покрепче, поскольку риск свалиться со стула имеется.
Изумлению Игоря не было предела, когда он услышал о попытках отравления Президента. Он, правда, со стула не свалился – наоборот, вскочил.
– Ладно, пусть это все звучит фантастично, зато теперь я хотя бы понимаю, почему хотели устранить Донникова. А вот…
– Что, правда? – скептически отозвался Алексей.
Но Игорь не обратил внимания ни на его реплику, ни на его скепсис.
– А вот зачем пытались убить Машу, я по-прежнему не понимаю! – горячился он, потрясая руками в воздухе, ну чисто итальянец. – Что бы там ни было с ее отцом – чем вчерашние Машины вопросы могли испугать убийцу? Что она такого сказала? Смотри, – Игорь взял в руки список, – тут еще один академик, кроме Копылова, Мальцев его фамилия: ничего не знает, они друзья с Донниковым, но давно уже не виделись; какой-то доктор наук Спиридонов: заметил, что Евгений Дмитриевич расстроен, и даже о причинах его спрашивал, но ничего в ответ не услышал. Ну, и сам Копылов, после звонка Маши он, собственно, и приехал… Кто тут еще? Домашние и родственники. Брат с сестрой в Лондоне: папа им регулярно звонил, но ничего такого не рассказывал, а сами они не заметили. Это нормально, Кис, – папа постарался скрыть от детей свое беспокойство, правильно? Теперь дочь его внебрачная Юля: отец звонил ей давно, и она ничего не заметила. Ее мать – та вообще не общалась с ним много лет. Так кого Маша могла испугать своими вопросами о настроении папы? Кто из этого списка, на твой взгляд, связан с кланом отравителей? Повариха и другой персонал – нет. Дети Донникова, жена, сестра, мать – нет. Копылов – нет. Остаются еще двое: профессор Спиридонов и академик Мальцев. Но они же его друзья, вхожи в дом, Машу знают с детства!
– Один из них может оказаться причастен. Вряд ли он и есть отравитель, но вполне вероятно, близко знаком с теми, кто пытался освободить президентское кресло. Тот факт, что Маша в детстве сидела у него на коленях, ничего не гарантирует. Как и его дружба с Донниковым.
– И все равно я не понимаю, как Машины вопросы могли их насторожить!
– Игорь, ну это же очевидно.
– Объясни. Мне лично вовсе не очевидно.
– Смотри: спустя месяц после гибели Евгения Дмитриевича его дочь вдруг начинает расспрашивать о настроении папы. Интересуется, не обронил ли он какие-то слова, которые объяснили бы его плохое настроение и озабоченность. Отсюда прямой вывод: дочь получила некую информацию, которая заставила ее засомневаться в несчастном случае. И если она продолжит копать, то… Дальше объяснять?
– Значит, эти двое? Я сию минуту сажусь за компьютер. Надо узнать о них все!
– Подожди, Игорь, это не самое срочное. Нам надо сначала кое-что обсудить. В этом деле слишком много противоречий.
– О чем ты?
Алексей поднялся, подошел к окну. Догадка, которая потихоньку, будто сама по себе, выкристаллизовывалась в его мозгу, была настолько неожиданной, невероятной, что ему захотелось еще раз пробежаться по собственным доводам, прежде чем озвучить ее.
Солнце заливало сад, лелея каждый лист, каждую травинку. Хотелось выйти туда, на воздух, но Алексей боялся, что красо́ты природы его отвлекут, тогда как разговор требовал большой концентрации. Внезапно он увидел священника, мелькнувшего среди яблонь. Как и в прошлый раз, он был в джинсах и простой белой футболке, что Алексею импонировало. Отец Нил торопливо шел к дому, причем явно направляясь к правой его части, где находилась задняя дверь. Чтобы выйти на площадку, где под навесом размещались автомобили Донниковых и куда Олег ставил свой мотоцикл, следовало обойти здание слева, Алексей это приметил еще в первый вечер.
– Игорь… Кажется, у нас сейчас будут новости, – произнес он, отрываясь от окна.
– Плохие или хорошие?!
– Не знаю. К нам идет Олег. И я уверен, что не просто так. Пошли вниз.
И они рванули к лестнице.
Спустившись, Кис прямиком направился к двери, ведущей во двор, и распахнул ее. Заслышав шум, из кухни выглянули встревоженные женщины: Люба, Дина, Анна Ивановна и Наташа. Учитывая, что Маша должна была вернуться домой примерно четыре часа назад, они беспокоились не на шутку.