Священник показался на пороге, поздоровался кивком.
– С Машей все в порядке! – оповестил он всех. – Она только что мне звонила. Она у друзей.
Женщины запричитали от радости; горничная с криками «Федя, Федя, Машенька нашлась!» кинулась в сторону холла, куда выходила комната охранника; а Кис с Игорем вздохнули с облегчением.
– Она просила передать вам свои извинения, – посмотрел Олег на детективов. – У нее сломался телефон, и она не могла раньше позвонить.
– А теперь позвонила вам, – полувопросительно произнес Алексей. Его несколько удивил тот факт, что Маша связалась именно со священником, тогда как родные сходят с ума, строя догадки одна страшнее другой.
– Ах да, – ответил Олег. – Маша не могла позвонить вам, поскольку ваш номер записан в ее сотовом, который больше не включается. А мой она помнит наизусть… – Кажется, отец Нил слегка смутился, и Игорь посмотрел на красавца с некоторой ревностью.
Пояснения Олега не отвечали на вопрос, отчего девушка не связалась с семьей. Чтобы избежать расспросов? Да, пожалуй, другого объяснения Кис не видел. Священнику же будет проще от них открутиться… Ну-ка, попробуем.
– Вы что-нибудь знаете об этих друзьях? Им можно доверять? Маша у них в безопасности?
– Да, да, – закивал священник, – не беспокойтесь!
– А их имена, адрес… Не скажете нам?
– Нет… Простите, я бы с радостью, но не знаю сам.
Кис чувствовал, что Олег говорит неправду. Возможно, Маша его просила ничего никому не рассказывать? Но почему? Из страха? Ей кажется, что неведомые друзья защитят ее лучше, чем детективы?
Между прочим, у Олега должен был отобразиться входящий – номер телефона, домашнего или мобильного, этих друзей, которым Маша воспользовалась. Стоит только попросить священника дать его…
Но что-то останавливало Алексея. Девушка явно не хочет выдавать свое укрытие. Наверное, потому, что адрес дома Донниковых знают все – и друзья и враги. А вот где она сейчас – не знает никто. Ни враги, ни друзья.
Кис отвел Олега в сторонку:
– Дайте мне номер, с которого Маша вам звонила. Беспокоить ее по пустякам я, естественно, не буду, только если что-то важное понадобится спросить.
Священник развел руками.
– Рад бы, да входящий номер был скрыт. Вот, смотрите сами, – и он с готовностью продемонстрировал детективу последний входящий.
Получается, Маша доверяет только Олегу? А детектив с Игорем вдруг впали в немилость?
Странно это все, странно.
Он посмотрел на священника. Под сенью угольных ресниц не разобрать выражение его глаз.
Как бы то ни было, до Маши Алексею не добраться, – придется ждать, когда она сама решит с ним связаться. Интересно, что происходит? Они с Олегом явно заодно, будто дети, у которых общий секрет…
– Люба, – повернулся Кис к поварихе, – у вас тут найдется ручка и бумага?
Женщина нырнула на кухню и через секунду вынырнула, протягивая ручку с проводком на подставке – такие можно увидеть в присутственных местах – и блокнот.
– Мы список покупок пишем, – пояснила она. – Всегда лежит возле хлебницы.
Кис бегло написал два номера, свой и Игоря, и протянул Олегу.
– Если Маша снова позвонит, продиктуйте ей наши телефоны. И скажите, что нам хотелось бы с ней поговорить.
Олег кивнул и спрятал листок в карман.
– Доброго всем вечера, – произнес он, сделав шаг в сторону холла, откуда парадный вход вел к площадке перед воротами.
– Батюшка, чаю выпейте! – Люба преградила Олегу путь, почтительно кланялась. – Или наливочки вишневой, уже настоялась!
– Благодарю. Но вынужден отказаться. Дела меня ждут, прошу извинить.
С этими словами отец Нил проследовал к парадной двери. Кис пошел за ним, якобы вежливо сопровождая, – на самом же деле он хотел увидеть своими глазами мотоцикл священника, когда тот выведет его из-под навеса.
Увидел. Так и есть, марки «БМВ», черно-желтый. Ничего общего с черно-красным орудием преступления.
Что ж, хотя бы в этом вопросе никакой двусмысленности.
Не успел Алексей вернуться, как Люба кинулась к нему.
– Еще чайку сделать? Или поужинаете? Вы же толком не поели, что там, одни бутерброды! – переводила она глаза с Алексея на Игоря.
Ну конечно, ветчина с хлебом не еда, кто бы сомневался.
– А у меня жаркое из кролика с картошечкой и шампиньонами! – соблазняла их повариха.
Остальные стояли тут же, рядом, в коридоре, и смотрели на детективов почти просительно, даже охранник Федор. Видимо, всем хотелось отметить хорошую весть сообща.
– Ладно, – согласился Алексей, – от чайку я бы не отказался. Игорь, ты тоже? – он подмигнул ассистенту.
– Ой, а Лену-то не позвали! Она даже не знает, что Машка нашлась! – пробасила тетя Наташа. – Дин, сгоняй к ней, пусть сюда идет.
Войдя в кухню, Алексей в очередной раз поразился простой красоте сельской жизни. На рабочих столах (они практически опоясывали стены кухни, прерываясь лишь на необъятную мойку, электрическую плиту и громаду холодильника) красовались вазы и блюда с яркими овощами. Изумрудные огурцы, алые помидоры, розовый редис, желтая репка, разноцветные перцы, пучки зелени, бледные кабачки и чернильные баклажаны, матово-белая горка шампиньонов – хоть на выставку отправляй.
– Это все наш Васильич, – перехватила его взгляд Люба. – Золотые руки у человека, а лучше сказать – волшебные! У него все растет, все плодоносит. У других, знаете, то засуха, то ранние заморозки, то тля или что там еще, вредители всякие, вот урожай и попорчен, а у нас, сколько я здеся, – лет пятнадцать, да, Дин? – у нас всегда, в любое лето такие вот пузатики! – С этими словами она торжественно подняла баклажан, сиявший сытым фиолетовым боком. – А грибочечки какие, вы только гляньте, отборные!
Люба сунула один шампиньон под нос детективу, ногтем мизинца поддела белую пленку, прикрывавшую шляпку снизу, и обнажила кремово-розовые, нежные пластинки. Алексею тут же нестерпимо захотелось жаркого с грибами, несмотря на горку приконченных ранее бутербродов.
Явилась Лена, вяло изобразив радость в связи с тем, что Маша оказалась жива и здорова. Но Кис не стал над этим зависать: Лена была вялой «по жизни», как он успел заметить. Все уселись вокруг огромного стола, и Люба с Диной принялись накладывать, наливать, угощать. Детективы согласились лишь на дегустацию и, отведав жаркое и осыпав повариху комплиментами, перешли сразу к чаю.
За столом стало шумно и весело, упомянутая вишневая наливка расцветила всем губы и разрумянила щеки. Алексей хотел уж было незаметно улизнуть, но разговор вдруг зашел о вчерашних Машиных расспросах. Завела его Наташа, Машина тетя.
– Представьте, Машунька ко мне вчера прикатила с вопросами про папу. Не был ли расстроен, не говорил ли чего необычного. Мой брат так-таки был расстроен в последнее время, хотя не представляю, отчего. Он никогда не делился со мной своими заботами… Я Маше так и сказала. Но меня удивило, что племяшка вдруг заинтересовалась. А когда я ее спросила, она сослалась на вас, Константин Алексеевич.