Book.

Когда был я еще школьником, попалась мне книга о покушении на Гитлера. И там приводились слова графа Штауффенберга, организатора покушения: «Если даже мы потерпим неудачу, нужно доказать всему миру, что Германия – это не поголовный трест убийц». Очень меня тогда впечатлила мысль полковника. Умри, а точнее цель не сформулировать. Ни одного лишнего слова, посыл понятен. Слова те я запомнил. И когда, уже повзрослев, начал интересоваться историей русской революции, перефразировал их для себя. Даже если Корнилов потерпел неудачу, он доказал всем нам: Россия не была поголовным сборищем предателей и трусов.

Это был ответ лучшей части русской армии на тот совершенный беспредел, который уже начался в стране. Деградация Временного правительства, революционные митинги круглые сутки, восторженные гимназисты с красными бантами. Совершенно обнаглевшая от полной безнаказанности пресса. А на фронте – армия. Она третий год проливает кровь за Родину. Не за какую-то эфемерную, как на страницах приключенческих романов Майн Рида, а самую настоящую. Кровь лучших сыновей страны. И над этой армией открыто издеваются. Сначала издают совершенно скотский «Приказ № 1». Потом присылают на фронт представителей Временного правительства, комиссаров. И вот эти зачастую весьма странные люди начинают что-то там лепетать израненному в боях георгиевскому кавалеру, в какое прекрасное время он живет. А расстрелять этого подлеца нельзя – он же уполномочен новым русским правительством, чтоб они там все здоровы были! Плюнет потом со злобой георгиевский кавалер на землю в окопе и штыком русской трехлинейки начертит свой крест в последнем бою. Порой это было проще, чем терпеть бесконечные унижения. Даже не над собой – над Родиной. Над честью русского офицера. Над могилами своих павших товарищей.

Я вовсе не утрирую. Именно до такого состояния довели лучшую часть русского офицерского корпуса господа министры Временного правительства. Об этом никто вспоминать и размышлять сегодня не любит. Победители революции написали свою историю событий. Из нее выпали судьбы десятков и сотен людей, которыми гордилась вся мыслящая Россия. Кто из вас знает хоть что-нибудь, кроме мифов разной степени вздорности, о Корнилове и Деникине, Маркове и Романовском, Эрдели и Лукомском? Уверен – единицы. Абсолютное критическое меньшинство. А ведь это – цвет русского офицерства. Что уж тут говорить о полковниках и штабс-капитанах…

Летом 1917 года Петроград бурлил. Наблюдалось массовое выступление многочисленного революционного элемента против войны. Требовали отставки Временного правительства. Большевики, естественно, возглавили процесс. Их позиция была прежней – мир с Германией. Временное правительство принимает меры. Верховным главнокомандующим становится генерал Корнилов, легенда и гордость русской армии. Сказать, что он пользовался популярностью в войсках, значит не сказать ничего. Он был сердцем и душой израненного в боях офицерства. Приведу один лишь пример. В апреле 1915 года, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат силами одной дивизии, Лавр Георгиевич взял на себя командование батальоном. В бою он был дважды ранен в руку и ногу и вместе с уцелевшими семерыми солдатами четверо суток пытался пробиться к своим. Не получилось, попал в австрийский плен. А потом совершил дерзкий побег.

Тимановский Н.С. «Железный Степаныч» был ранен на фронте 17 раз

Именно с именем Корнилова связано появление в русской армии знаменитых ударных батальонов. И не случайно первый сформированный отряд получил именное шефство легендарного генерала. Ударники этим необычайно гордились. Литера «К» на погонах ко многому обязывала этих и без того беззаветно преданных Родине людей. Корниловский ударный полк предпочитал погибнуть в бою, но ни в коем случае не отступить. Не опорочить тем самым имя своего обожаемого генерала. Эти люди могли идти в атаку без единого выстрела, не замечая смерти шедших рядом товарищей, перестраиваясь в ровные шеренги на ходу. Каким был Корнилов, такими были и его корниловцы.

Новый Верховный главнокомандующий слыл человеком без излишних сантиментов. Его преданность России не нуждалась в дополнительных публичных доказательствах.

Глядя на действия сборища неудачников из Временного правительства, он прекрасно понимал: спасти страну от полного краха способны сейчас только военные. Нужна диктатура. Пора вводить военное положение. И да – немедленно открывать военно-полевые суды. Хватит уже болтовни. Бесконечное словоблудие депутатов Государственной думы, волею случая ставших министрами, довело страну до последней черты. Пора снимать белые перчатки и без всякого сожаления надолго убирать их в шкаф.

Корнилов Л.Г.

Знамя русской контрреволюции

Руководивший в ту пору Временным правительством Керенский в глубине души отдавал себе отчет, что по сути это единственный вариант остановить Россию от стремительного падения в пропасть. Но и согласиться на это он не мог. Иначе кем бы он был при такой конфигурации власти? Очевидно, что диктатором может быть только Корнилов. Керенский в лучшем случае был бы одним из рядовых министров. На это он пойти не мог, потому что его фанаберии с избытком хватило бы на весь Петроград. И потом, никто ведь не даст гарантии, что в какой-то момент диктатор Корнилов не прикажет поставить к стенке бывшего главу правительства Керенского за все им совершенное. Лавр Георгиевич ведь мог, чего тут греха таить.

Поэтому премьер-министр решил тянуть время, лавируя между военными и революционной стихией. Разумеется, в глубине души Керенский затаил лютую обиду на Корнилова. Это свойственно подобным людям. Сначала изгадить все, что только можно, а потом обижаться на тех, кто пытается помочь. Естественно, выдвигая свои условия. Лавр Георгиевич никаких иллюзий по поводу Керенского не испытывал. Он прекрасно понимал, какой невероятный ум руководит сейчас страной. Но первое время виду не показывал. Правда, такое положение дел продолжалось недолго. Боевому генералу надоело наблюдать бесконечный интеллектуальный туман.

Анабиоз Корнилова ожидаемо закончился в августе 1917 года. В Москве должно было пройти государственное совещание. Керенский был категоричен: генерал должен выступать только по военным вопросам, политических проблем не касаться вовсе. «А за глинтвейном, любезнейший премьер-министр, мне для тебя не сбегать?» – подумал, вероятно, в тот момент Корнилов и поступил с точностью до наоборот. Выступил с ярчайшей политической речью. Однозначно лучшей за всю историю русской контрреволюции.

Закономерно случился эффект разорвавшейся бомбы. Тут любые слова не в силах передать настроения слушателей. Помните знаменитые строки Марины Цветаевой «Сын казака, казак. Так начиналась – речь. Родина. Враг. Мрак. Всем головами лечь»? Эти строки были написаны как раз под впечатлением того самого выступления.