Интересный получается у меня день – ну уже не день, а сутки: сутки размышлений о том, кто и как может убить вампира. Допустим, я прав, и Олега реально кто-то принял за вампира и поэтому убил… Какие-то ретрограды, начитавшиеся «Дракулы». Если подобный кретин действительно где-то бродит с серебряным колом, я уверен – бледнолицые полковник с лейтенантом его найдут. Насчет этого можно не париться… Меня занимает другой вопрос – тот же, что утром. Серебряный кол, допустим, байки. Но что на самом деле может убить настоящего вампира?
Мне еще утром очень хотелось это понять – потому что даже туманная опасность, которая может грозить Марине, для меня не шутка. Но теперь, когда я видел, что сделали с ней четверть часа, проведенные на солнце, и я держал в своих руках ее горячие от боли руки, мне экстренно необходимо это выяснить. Раньше я мог думать, что мой страх за нее иррационален: она неуязвима и бессмертна, и это только я боюсь всяких глупостей. Теперь я знаю, что бояться стоит: она уязвима. Она может ослабеть. И она может умереть.
Сама она мне не расскажет – это и ежу понятно. Сережа Холодов мог бы, наверное, рассказать – просто из извращенного удовольствия несколько поддразнить своим вроде как проявленным ко мне доверием и заодно попугать. Но кто знает, когда я его в следующий раз увижу? И звонить ему теперь, в три часа ночи, не стоит. Кто, опять же, знает, чем он сейчас занят и кого трахает – или ест? И Марина услышит, если я позвоню. Нет, с вампирами мне сейчас поговорить начистоту не удастся. А завтра приедет Грант, но на него тоже рассчитывать нельзя. Они все мгновенно займут круговую оборону, охраняя свои бесценные секреты.
Идиоты. Зачем им секреты от тех, кто их любит?
Короче, мне придется смекать самому.
Воодушевленный этой мыслью, я отправляюсь в комнату – проверить Марину. Удивительно, но она все еще спит. И обнимает, между прочим, мою подушку.
Удивительно, как самые пошлые пошлости оказываются трогательными до слез, когда их делает любимый человек…
Я не позволяю себе отвлечься от цели. Я могу стоять и смотреть на нее, спящую, часами. Ну нет: на самом деле я очень быстро лягу к ней, потому что с «искушением» оказаться рядом и прижаться к ней всем телом долго бороться нельзя. Но у меня есть работа, и надо ее сделать – если уж сна все еще ни в одном глазу. Я надеваю трусы, беру свой ноутбук и направляюсь вместе с ним, а также с бутылкой пива Miller и свежей пачкой сигарет обратно на террасу.
Пока Интернет грузится, я собираюсь с мыслями.
Что я знаю о вампирах – настоящих? Они едят, и пьют, и спят – вот как сейчас Марина. У них есть какое-никакое сердцебиение. Их состояние, вообще-то, похоже не на смерть, а на что-то пограничное, вроде летаргического сна: его же иногда принимают за смерть и даже хоронят вот так уснувших. Все процессы в организме замедленны, но они есть. У них растут, например, волосы… Но они и у трупов, кажется, растут, это не показатель. Они очень сильные и быстрые и обладают звериными инстинктами вроде нюха, но они не животные – они очень умные и расчетливые ребята, которые прекрасно умеют себя контролировать, если захотят. Они не боятся всякой религиозной чухни вроде крестов и святой воды. Но они реально не любят чеснок – Марина говорила, что запах очень резкий. Логично, с ее-то чутьем. Но тем не менее – запах какого-нибудь, ну я не знаю, гуталина их совершенно не беспокоит, хотя, по мне, он, может, и похуже чеснока. Может, с чесноком у них в самом деле какая-то несовместимость?
Дальше – серебро. Опять же – Марина говорила мне, что оно ей «неприятно», и еще сказала, что мой крест наверняка не серебряный, потому что она его не замечает. Между прочим, она была права – он оказался мельхиоровый. Ну, к вопросу о серебре. До какой степени оно им «неприятно»? И почему? Оно-то точно не пахнет. То есть пахнет, конечно, – Марина учуяла его на ранах. Но неприятно оно вампирам не из-за запаха.
И, наконец, солнце. То, что их действительно пугает. Оно не пахнет. Оно их сжигает. Марина говорит, что не до смерти – можно восстановиться. Но тем не менее: это больно, и восстанавливаться нужно трудно и долго…
Три вещи, которые им небезразличны – при всем их высокомерии и чувстве собственного превосходства: чеснок, серебро и солнце. Что между ними общего?
Вот тут мне, возможно, поможет Интернет.
Забивание в поисковик фразы «как убить вампира» – так просто, для проформы, надо же проверить – приносит ожидаемый отстойный результат: ссылки на видео из «Дракул» всех мастей, противостояние вампиров и оборотней, все те же серебряные и осиновые колы, отрезанные головы и мгновенное воспламенение на солнце… Да, еще их вот можно разорвать на части и сжечь. Ага, если вдесятером прийти и все делать очень-очень быстро, а вампир будет думать о чем-то постороннем и покорно ждать…
Так, хватит этой фигни. Попробую, собственно, спросить о том, что я хочу узнать, – что общего между овощем, металлом и звездой?
Ответ находится быстрее, чем я успеваю закурить, – на каком-то форуме по вопросам здоровья и траволечения.
Чеснок, серебро и солнечный свет – антисептики. Они обладают антибактериальными свойствами. Все жрут чеснок при простуде, обеззараживают серебряными ложками воду… И солнечный свет необходим, чтобы обогащать воздух какой-то там хреновиной и уничтожать бактерии, – даже в строительных нормах прописано, что в жилых помещениях обязательно должно быть солнечно, хотя бы полчаса в день, о чем мне родители-архитекторы рассказывали. Как я мог забыть? Хотя, в общем, зачем мне было об этом помнить?
Я продолжаю гуглить, проверяя себя. Ссылок множество, результат в общем и целом один. Эти три вещи, так мало между собой связанные, имеют-таки общее свойство. Они останавливают заражение. Убивают «микробов».
Из этого можно сделать два вывода – оба довольно противные. Первый – антисептики нужны, чтобы остановить вампира, потому что он заразен. Ну это правда – они заразны, у них вроде есть яд в организме или сама их кровь ядовита. Должно быть, так – иначе почему Грант обратился после одного глотка и описывает процесс трансформации как нечто похожее на короткий, но очень тяжелый грипп? То есть антисептики помогают… защититься от вампира. Это еще куда ни шло – в моей ситуации, когда я ищу, как ЗАЩИТИТЬ вампира.
Вывод второй… Антисептики нужны, чтобы убить вампира, потому что он и есть бактерия. Он не несет в себе заразу – он сам и есть зараза, микроб, просто огромного размера. И его можно убить, как микроб, – подходящими средствами. Вроде как лошадиной дозой антибиотиков.
Это уже несколько хуже. Это совсем плохо, честно говоря. Потому что у нас тут не Средние века. У нас не только серебро и чеснок есть. У нас есть, собственно, антибиотики. Если вся эта ахинея имеет хоть какое-то отношение к действительности… Значит ли это, что Марину можно убить просто… уколом пенициллина, например?
Никто, кроме самих вампиров, не сможет подтвердить или опровергнуть мои догадки. Они совершенно точно никогда этого не сделают – скрытность у них, по-моему, основной инстинкт, куда важнее пресловутой жажды.