Наконец Клер убедила всех, что за нее не стоит волноваться, и уехала одна в фургоне. Но после того как Клер завезла костюмы назад в свой магазин, вернула машину владельцам и на метро доехала до дома, она почувствовала себя опустошенной и обессиленной. Выпив на ужин стакан молока – но даже не ощутив вкуса, – она легла одна в пустую кровать. Она не плакала, но чувствовала себя слишком несчастной, чтобы заснуть, и всей душой желала, чтобы все сложилось иначе.
Неужели она поступила с Шином несправедливо?
Или страх того, что в будущем он станет контролировать ее и душить своей заботой и это сделает несчастными их обоих, был оправдан?
Так и не разрешив этот вопрос, Клер утром поднялась в шесть часов. Время было смехотворно раннее для воскресенья, но в том, чтобы лежать и тосковать, не было никакого смысла. Чувствовала она себя отвратительно после второй бессонной ночи, и понадобилось три чашки кофе с сахаром, прежде чем она оказалась в состоянии принять душ и вымыть волосы.
Лучшим ответом на все вопросы была работа. Если она примется придумывать новый фасон, то не сможет сознательно размышлять о том, что произошло у них с Шином. Но, возможно, подсознание подскажет ей нужные ответы.
Клер рисовала в гостиной, когда в дверь вдруг позвонили.
Странно. Она никого не ждала. И не отвечала на эсэмэски, так что все должны были полагать, что она до сих пор крепко спит, утомленная вчерашним показом.
И кто бы стал звонить ей в дверь в восьмом часу утра в воскресенье? Она спустилась вниз и, отворив дверь, растерянно заморгала. На пороге стоял Шин – не в обычном своем костюме, а в джинсах и белой рубашке, а в руках держал целую охапку цветов. Он был едва виден из-за соцветий дельфиниумов, гербер, роз, левкоев.
– Шин?
– Можно мне войти? – спросил он.
– Но я…
– Если нужно, я и на пороге могу сказать тебе то, что должен сказать, – произнес Шин. – Но хотелось бы поговорить при закрытых дверях.
Клер тоже не была уверена, что нуждается в зрителях.
– Зайди, – разрешила она и посторонилась, пропуская его и затворяя дверь.
– Прежде всего, – начал Шин, – я хотел сказать, что ужасно сожалею. А цветы – это просто… – Он замолчал, посмотрел на цветы, потом на нее. – Я явно переборщил, да?
– Они роскошные, но боюсь, что у меня не найдется столько ваз, кувшинов и банок, чтобы всем им хватило места, – сказала Клер.
– Я только хотел извиниться. И подумал, что стоит чем-то подкрепить извинения, потому что слов здесь недостаточно. Я знаю, что ты любишь цветы, и вот… – Он не закончил фразы.
– Ты принес мне целиком традиционный английский сад.
Клер до сих пор было больно оттого, что он не поверил в нее до конца, но она видела, как усердно Шин пытается поправить дело. И когда он стоял вот так, в середине цветочного букета, и выглядел словно рыба, выброшенная на берег… как она могла продолжать сердиться на него?
– Давай все-таки поставим это великолепие в воду, прежде чем оно начнет вянуть.
Клер прошла на кухню, там собрала все имеющиеся в наличии емкости и принялась наливать в них воду.
– Они восхитительные. Спасибо. Где ты их взял? – спросила она. – Цветочный рынок в Ковент-Гарден, кажется, закрыт по выходным.
– Эти цветы с рынка на Колумбия-Роуд, – ответил Шин. – Я подумал, где можно достать настоящие свежие цветы утром в воскресенье.
Клер прикинула маршрут.
– И ты вез их на метро?
– Угу. – Он удрученно улыбнулся. – При проходе через турникет мне даже пришлось попросить помощи.
Шин приложил ради нее немалые усилия. И сделал такое, что заставило людей глазеть на него, – а Клер знала, что он от этого испытывает крайнюю неловкость.
Видимо, его извинения были абсолютно искренни. Но она хотела услышать и слова.
После того как они распределили цветы по сосудам – часть из них даже пришлось оставить в заполненной водой кухонной раковине, Клер сказала:
– Может быть, ты хочешь кофе?
– Нет, спасибо, я только пришел поговорить. – Он глубоко вздохнул. – Клер, я правда не хотел никак тебя обидеть. Только немного помочь. Но теперь ясно вижу, что подошел к этому абсолютно неправильно. Вместо того чтобы поддерживать тебя должным образом, узнать, чем я могу быть полезен, я вмешался и навредил. Из-за меня ты почувствовала себя так, словно ты беспомощное существо и сама ни на что не способна. Но, Клер, я на самом деле верю в тебя! Я не сомневался, что твои модели достойны внимания лучших домов моды. Но я боялся, что у организаторов просто не хватит времени посмотреть на твою коллекцию и ты не получишь свой шанс. Это единственная причина, по которой я решил поговорить с Пиа Верди.
Выражение его лица было серьезным и предельно искренним. Клер видела, что он откровенен с ней. И еще она знала, что сама должна просить у него прощения. Не правы были они оба.
– Я слишком остро отреагировала, – проговорила она. – Я несколько недель работала как лошадь, и еще в последний момент возникла эта проблема с манекенщиками… наверное, я перенервничала. Потом я подумала обо всем спокойно и поняла, что у тебя, конечно, были самые добрые намерения. Но вчера мне показалось, что ты собираешься так же душить меня опекой, как отец, потому что не веришь, что я способна справляться сама. И считаешь, что за мной надо постоянно присматривать.
– Клер, но я не твой отец. И я знаю, что ты прекрасно можешь справляться со всем сама, – мягко проговорил он. – И уж конечно, не думаю, что за тобой надо присматривать. Это свело бы тебя с ума.
– Еще бы. – Она перевела дыхание. – Я хочу равноправия в отношениях с человеком, который будет поддерживать меня и позволит мне поддерживать его.
– И я хочу того же, – сказал Шин.
В сердце Клер шевельнулась надежда.
– До вчерашнего дня – до того, как все испортилось, – я считала, что у нас как раз все так и есть.
– Да, так было, и так будет, – сказал Шин.
Она закусила губу.
– Ты сделал мне больно, а я сделала больно тебе. Я была злой, несправедливой, неблагодарной. Я тебя обидела, и очень жалею. И если я в будущем буду стараться сначала думать, а потом реагировать, как ты считаешь, сможем мы начать все сначала?
– Значит, мисс Слушай Свое Сердце превратится в поборницу строгих правил? – спросил Шин. – Мне это не подходит. Мне нужен человек рядом, который будет вести себя естественно и удерживать меня от склонности регламентировать.
– Ты совсем к этому не склонен – ну, не на каждом шагу, – поправилась она.
– Спасибо! Очень надеюсь. – Он посмотрел на нее. – Клер, я не могу обещать, что все у нас сложится идеально и что мы больше никогда не будем ссориться.
– Если бы мы больше никогда не ссорились, это было бы ненормально, – заметила Клер.