— Кракович? — рявкнула трубка. (Был ли это на самом деле генеральный секретарь?)
— Э-э-э... да... Феликс Кракович у телефона. Я был сотрудником отдела Григория Боровица.
— Феликс? Зачем мне твое имя? Ты что, хочешь, чтобы я тебя по имени называл? — Голос звучал сурово и в то же время создавалось впечатление, что у его обладателя рот набит кашей. Кракович несколько раз слышал выступления Брежнева, хотя тот и нечасто произносил речи. Теперь он уже не сомневался в том, что разговаривает с генсеком.
— Я... нет, конечно же, нет, товарищ генеральный секретарь... — (Кракович недоумевал, как же ему следует обращаться к Брежневу.)
— Но я...
— Послушай, ты там за старшего, что ли?
— Да... э-э-э... товарищ генеральный...
— Забудь о всякой ерунде, — резко оборвал его Брежнев. — Я не нуждаюсь в напоминании о том, кто я такой.
Мне нужны только твои ответы. Что, никого старше тебя по должности не осталось?
— Нет.
— А равных тебе?
— Четверо, но один из них сумасшедший.
— Что?
— Он сошел с ума, когда... когда все это произошло. Последовала пауза, потом голос зазвучал уже мягче:
— Ты знаешь, что Боровиц мертв?
— Да. Его нашел сосед по даче в Жуковке. Сосед был отставным сотрудником КГБ, поэтому сразу же связался с товарищем Андроповым, который послал туда своего человека. Сейчас он здесь.
— Мне известно еще одно имя, — голос Брежнева был густым и одновременно каким-то булькающим. — Борис Драгошани. Что с ним?
— Мертв, — ответил Кракович и, не удержавшись, добавил:
— Слава Богу!
— Что? Ты радуешься смерти своего товарища?
— Я... да. Я рад, — Кракович слишком устал, чтобы хитрить, поэтому говорил то, что думал на самом деле. — Я считаю, что он в определенной степени виноват в случившемся, что именно из-за него все произошло. Тело его еще здесь. Как и тела остальных, в том числе, как мы предполагаем, английского агента Гарри Кифа. И кроме того...
— Татары? — Брежнев говорил теперь совершенно спокойно.
Кракович вздохнул. Да, этот человек не любил многословных разговоров.
— Да, но они больше... не двигаются, — ответил он. Снова последовала пауза.
— Кракович, э-э-э... Феликс — так ты сказал тебя зовут? Я читал донесения остальных троих. Они соответствуют действительности? Это не что-то вроде массового гипноза, галлюцинаций или чего-нибудь в том же духе? Здесь не может быть никакой ошибки? Все действительно было так ужасно и дела на самом деле настолько плохи?
— Они вполне правдивы — ошибки быть не может. Все так и было.
— Послушай, Феликс. Возьми руководство на себя. Я имею в виду — возглавь организацию. Я не хочу, чтобы отдел экстрасенсорики прекратил свое существование. Он играет слишком большую роль в обеспечении нашей безопасности. А сам Боровиц лично значил для меня так много, что мои остальные генералы даже представить себе этого не могут. Вот почему я хочу, чтобы отдел возобновил работу. Так что, похоже, у тебя впереди много дел.
Кракович почувствовал себя пойманной в ловушку мухой — он едва стоял на ногах и почти лишился дара речи.
— Я... товарищ... я хотел сказать...
— Ты справишься с задачей?
Кракович отнюдь не был дураком. Он понимал, что для него это лучший шанс в жизни.
— На это потребуются годы. Но я постараюсь и сделаю все, что в моих силах.
— Прекрасно! Но если ты возьмешься за это дело, тебе придется не просто постараться, Феликс. Перечисли мне все, что тебе потребуется, и я прослежу, чтобы ты все получил. Но прежде я хочу получить ответы на вопросы. И докладывать следует только мне лично. Ты понял меня? Информация должна быть строго секретной и ни в коем случае не должна просочиться куда-либо. Кстати, ты сказал, что рядом с тобой находится кто-то из сотрудников КГБ?
— Он на улице, где-то на территории.
— Найди его, — голос Брежнева вновь стал резким. — Приведи к телефону. Я хочу с ним поговорить.
Кракович направился было к двери, но в этот момент она открылась и вошел тот, о ком только что шла речь. Расправив плечи и прищурившись, он сурово взглянул на Краковича.
— Мы еще не закончили разговор, товарищ.
— Боюсь, что закончили, — Кракович воспрянул духом, оживился и вновь почувствовал себя на плаву. Но в то же время он ощущал страшную усталость. — С вами хотят поговорить по телефону.
— Да? Со мной? — Гебешник протиснулся мимо него к телефону. — Кто это? Кто-то из моего руководства?
— Не уверен, — солгал Кракович. — Думаю, что это кто-то из высшего руководства.
Гебешник хмуро покосился на него, что-то проворчал себе под нос и схватил со стола трубку:
— Янов слушает. В чем дело? Я очень занят и... И вдруг выражение и цвет его лица резко изменились. Он заметно вздрогнул и даже покачнулся. Казалось, что только телефонная трубка помогла ему устоять на ногах.
— Да, товарищ... Да, конечно... Да, товарищ... Да... Да... Нет, товарищ... Все исполню... Да... Но я... нет, товарищ... Есть! — Он выглядел совершенно больным, когда протягивал трубку обратно Краковичу, радуясь, что наконец-то избавился от нее.
В тот момент, когда Кракович взял трубку, гебешник злобно прошипел:
— Идиот! Это же генеральный секретарь партии! Кракович округлил глаза и раскрыл рот, изображая крайнее удивление, потом небрежно бросил в трубку:
— Кракович слушает — и тут же приложил ее к уху гебешника, давая ему возможность услышать голос Брежнева:
— Феликс? Этот идиот уже ушел? Теперь настала очередь спецагента изумленно открыть рот.
— Он уходит, — ответил Кракович и, резко мотнув головой в сторону двери, рявкнул:
— Вон отсюда! И советую хорошенько запомнить то, что сказал вам генеральный секретарь. Ради вашего же блага!
Агент КГБ, ошеломленно качая головой и облизывая губы, направился к выходу. Он по-прежнему был очень бледен, но возле двери все же обернулся, вздернул подбородок и попытался было что-то сказать:
— Я... — начал он.
— Всего хорошего, товарищ, — прервал его Кракович и, подождав, пока тот выйдет и дверь за ним захлопнется, вновь заговорил в трубку:
— Вот теперь он ушел.
— Хорошо! Не хочу, чтобы они вмешивались. Они не совали нос в дела Григория, и я не желаю, чтобы они болтались под ногами у тебя. Если у тебя с ними возникнут какие-то проблемы, обращайся прямо ко мне.
— Слушаюсь!
— Ну, а теперь о том, что, я от тебя хочу... Но сначала скажи мне, документы отдела уцелели?