– Он служил вместе с тобой? Иво Любич? Он вроде бы из Новой Фракии, но я не верю подобным россказням – ведь у Иво вообще нет акцента. Я обратила внимание на его речь, когда играла ради «Альби». Кстати, я считала, что «Альби» получил свое имя из-за своего номера АЛБ-187, а Иво почему-то назвал его «Альбатросом».

– Это наша старая шутка, дескать, корабль приносит только беды. Но ты права: Иво не из Фракии, он бывший военный. Мы служили в одном подразделении, – признался Уэс. – А теперь он наемник, такой же, как и я.

– А если у тебя не получится убедить его смилостивиться над нами ради старых добрых времен?

Уэс попытался сесть поудобнее.

– Насколько я знаю, Иво однажды отвлечется или расслабится, и тогда я организую побег и освобожу всю нашу команду.

– А если твой план провалится? Нас продадут на аукционе как рабов! Я хочу сказать – в лучшем случае. Потому что если мы никому не понадобимся, нас отправят на мясо. В Вольных землях голодно. И там готовы купить любую свежатину.

Нат содрогнулась. До нее доходили мрачные слухи о торговле плотью: сначала рабов ослепляли кислотой, затем живьем сдирали с них кожу и только потом разделывали, как туши.

– Не бойся, Нат. Я такого точно не допущу. Помнишь наш уговор?

Нат промолчала.

– Но почему он сказал, что за меня дадут больше денег? – спросила она после паузы. – Что они делают с мечеными?

– Понятия не имею, – пробормотал Уэс, отводя от нее взгляд.

– Врешь, – возразила Нат, и ее затошнило.

Уэс старался держаться, но она успела увидеть в его глазах страх, который он пытался спрятать, и вспомнила, насколько он молод. Насколько они все юные. Он притворяется лучше других – сохраняет хладнокровие, заставляет остальных считать его старше. Он хорохорится и якобы держит ситуацию под контролем. А ему лишь шестнадцать! Он еще совсем юный парнишка. Они все – дети и сироты. Нат подумала, что Жлоб самый гадкий из них: подлый задира на игровой площадке.

Казалось, холод обкусывает их со всех сторон. Им нечем было отвлечься, нечем заняться и не на что смотреть. Дни и ночи стали неестественно долгими – и с ними постоянно был арктический ветер, обжигавший, как огонь, который не дает тепла.

* * *

Следующие дни они провели без еды. Единственным питьем стали растопленные сосульки, намерзавшие в углах. Поначалу Нат чувствовала себя нормально, но на третьи сутки у нее началось отвратительное головокружение. Стенки контейнера давили на нее, высасывали силы. И такого голода она еще никогда не испытывала. Она хотела спать, но ее тело сотрясалось от дрожи всякий раз, как ветер со свистом задувал в отверстия от пуль. Морозный воздух выхватывал ее из дремоты и иссушал покрасневшие щеки.

Услышав, как что-то рвется, Нат на мгновение решила, что контейнер рухнет в океан. Подняв голову, она обнаружила, что Уэс отрывает от подкладки жилета полосу ткани.

– Что ты делаешь?

Он не ответил, отделив от одежды второй лоскут.

– Ты закоченеешь! Прекрати!

– Держи, – сказал Уэс, протягивая ей более длинную из полос. – Ешь.

– Что это? – пролепетала Нат, пытаясь пошевелить ослабевшей рукой.

– Фруктовый бекон. Вкус фруктов, с виду как бекон. Военные закатывают его в рулоны с полиизолятом. Поли – материал, которым утепляют дома. Подкладка годами сохраняет сушеные фрукты свежими. Мы с Трясуном догадались, что им вполне можно утеплять и свою одежду, и поэтому набили им куртки.

На ее глазах Уэс засунул руку под подкладку и оторвал очередную полосу ткани.

– Я хотел оставить его на тот момент, когда он станет по-настоящему необходим. Похоже, час «Х» пробил. Вот уж не думал, что придется уплетать полиизолят за обе щеки. – Он откусил кусок и улыбнулся. – На вкус еще хуже, чем я думал.

Уэс оказался не прав. Нат решила, что более вкусной подкладки в жизни не ела. Как только она начала жевать, голод отступил.

* * *

Утром вахтенный просунул в отверстие их двери жестяные кружки с жидкой кашицей и водой. Вместе с фруктовым химическим беконом этого оказалось достаточно, чтобы спасти их от голодной смерти, но не более того.

В довершение всего при каждом хлопке дверей Нат вздрагивала. Она боялась того, что в их клетку может наведаться Жлоб – ей не понравилось, как он смотрел на нее. В его глазах крутился счетчик и мелькали цифры выручки. Но дни сменили ночи, ничего не происходило, и Нат начала надеяться, что работорговец о ней забыл. А может, пока она спала, Уэсу удалось уговорить его не продавать ее.

Что делают с мечеными? Почему за них дают хорошие деньги?

Нат слышала Лианнан в соседнем контейнере, что означало – сильфида еще жива. А как дела у Трясуна и малоросликов? Она гадала, что с ними происходит, и молилась, чтобы они уцелели.

Она дремала на плече у Уэса, когда услышала, что из темноты доносится тихий голос, зовущий ее по имени.

– Нат! Нат!

– Лианнан! – отозвалась Нат.

– Я не могу долго говорить: железо слишком крепкое. Но сейчас у меня все получилось – наверное, только на пару минут. Мне страшно, Нат.

– Не надо бояться. Уэс нас спасет. Я уверена.

– Это все из-за железа, – всхлипнула Лианнан. – Если бы можно было выбраться из клетки!

– Не отчаивайся, – подал голос Уэс. – Я знаю, что у шакалов на уме. Завтра им станет скучно, и тогда они нас выпустят. Что и хорошо, и плохо.

– А чем плохо?

– Когда шакалам скучно, они заставляют рабов устраивать для них шоу.

Глава 39

Уэс оказался прав. Спустя несколько дней их действительно погнали на палубу «Титана». Здесь было гораздо теплее, чем в железном заточении, что сильно порадовало Нат. Она даже почувствовала себя счастливой – ведь они с Уэсом выбрались из душного и тесного контейнера!

Ее глаза не видели дневного света почти неделю. Хотя небо, как обычно, оставалось туманно-серым, но на мгновение, когда их клетку открыли, оно показалось Нат слепяще-ярким.

Пираты выбрали меченых пленников. Нат разлучили с Уэсом и заставили встать вместе с остальными в центре круга. Работорговцы держали железные копья, грубо выкованные из металлолома. Они наставили оружие на спины пленников на тот случай, если те попытаются обернуть магические способности против тюремщиков. Правда, вероятность подобного расклада была мизерной: голод и безнадежность лишили пойманных последних капель мужества. Они выступали послушно, как дрессированные обезьянки.

Нат смотрела, как другие меченые заставляют летать ящики, надуваться паруса и гоняют стаканы по палубе.

– И это все? Идиотские цирковые фокусы! – презрительно крикнул один из пиратов с железным копьем.

– Эй, ты! Давай-ка! – завопил его приятель, указывая на Нат.