– Нет, – возразил он с мукой в голосе и разжал объятия. – Нат, ты не права! Это была не ты, Нат. Может, раньше ты и творила такое, Нат, но ты Элизу не убивала.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Я знаю, что на самом деле произошло той ночью. – Он привалился к стенке контейнера и зажмурился. – Нат, пожар был идеей Элизы. Именно она и стояла за поджогом, – тихо проговорил он. – Элиза родилась меченой. У нее были синие глаза и спираль на руке.

– Ткач!

– Это так называется?

– Она могла создавать иллюзии и наводить мороки, да?

– Угу. И она… буквально сотворила тот огонь из пустоты. Я плохо помню детали, все как-то перепуталось и перемешалось. Но про Элизу надо знать одну вещь. Она не была… – Уэс вздохнул. – Она была не очень хорошая. Иногда… она меня пугала. И не только меня. Не представляю, где она и что с ней случилось, но я должен ее найти, Нат. Чтобы спасти ее… от нее самой.

Нат была потрясена.

– Ты здесь ни при чем, ясно? Нат, дело в том, что я знаю свою сестру. А все то, что ты делала… это уже в прошлом. У тебя не было выбора. Ты ведь сама еще маленькая. Тебя использовали. Как используют всех нас, – завершил он.

Нат не могла понять, какое чувство испытывает. Облегчение?

Не слишком-то похоже. Она ощущала себя опустошенной. Даже если она и непричастна к исчезновению Элизы, она все равно чувствовала себя виноватой.

– Эй, не надо на меня так смотреть! – попросил Уэс. – Иди сюда.

Нат прижалась к нему, и он крепко ее обнял.

– Значит, твоя сестра была чудовищем, – прошептала Нат.

В его объятиях ей стало хорошо и надежно. Их тела превратились в островок тепла.

– Я этого не говорил, – ответил он, почти уткнувшись носом ей в волосы. Его мягкое дыхание коснулось ее уха.

– Она чудовище… как и я.

– Ты не чудовище.

– У меня в голове звучит зверский голос.

– Ты имеешь в виду то, что ты понимаешь животных? – уточнил он, и Нат догадалась, что Уэс улыбается.

– Нет, по-другому.

– А почему ты так решила?

Она покачала головой.

– Именно голос велел мне сбежать из медцентра, отправиться в Новый Вегас и искать Синеву. И он посылает мне видения. Сны с огнем и разрушением, сны о полетах. Он как будто меня к чему-то готовит.

– А что он говорит сейчас?

– Если честно, я его давно не слышала.

И Нат встрепенулась. Действительно, она не слышала голос с того дня, когда убили птичку. Но было что-то еще. С тех пор как она влюбилась в Уэса, голос хранил суровое, едва ли не гневное молчание. Нат вспомнились муки плакальщика, гигантская тень на воде и то, с какой яростью он ломал корабль.

– А что еще ты можешь делать? – спросил Уэс, прижимая ее к себе.

– Мало что, – призналась она. – Способности то приходят, то уходят. То есть, когда случается что-то плохое, они меня спасают: я выпрыгнула из окна медцентра и просто спикировала на землю. Но я не могу их контролировать… А появляются они внезапно, когда я испытываю очень сильные чувства. Но мне никогда не удавалось ими управлять. Кроме… – Нат замялась, смутившись, – …кроме того раза, когда я вытащила тебя из воды. Тогда я владела ими, могла ими управлять.

Она все прекрасно понимала и держала ситуацию под контролем – вот как она себя чувствовала в тот момент, когда его спасла.

– Ого! – воскликнул Уэс. – По-моему, ты боишься ими пользоваться, и поэтому они непредсказуемы. Мне кажется, тебе надо принять свой дар и просто открыться. С ним нельзя воевать. Не противься ему.

Противиться? Он прав. Нат и вправду противилась своей силе. Она старалась от нее спрятаться. Пыталась убежать. Но магический дар по-прежнему оставался с Нат. Он всегда был ее частью. «Голос принадлежит мне самой. И чудовище – это тоже я». Она знала это с самого начала! Зачем ей бороться с самой собой?

Уэс что-то зашептал ей прямо в ухо. В кольце его теплых рук Нат ощущала себя необычайно надежно.

– Тебе надо принять себя, Нат. Лишь тогда ты сможешь делать все, что пожелаешь. – Он помолчал и со смехом добавил: – А может, чтобы воспользоваться своим даром, тебе нужно просто думать обо мне!

Глава 41

Нат страшно смутилась, когда на следующее утро проснулась рядом с Уэсом и обнаружила, что ее рука покоится на его талии. Она осторожно высвободилась, стараясь не потревожить Уэса. Услышав далекие звуки выстрелов, притиснулась к двери и сквозь отверстие попыталась увидеть, что происходит на палубе. Уэс проснулся и подошел к ней.

– Что там еще?

– Вроде бы новых пленных привезли. Опять малорослики, – ответила Нат, отодвигаясь в сторонку, чтобы Уэс мог посмотреть в дыру от пули. – Ухо вернулся. Наверное, его корабль находится недалеко от «Титана».

Малорослики дрожали на палубе. Их руки не были связаны: на них не оказалось ни цепей, ни веревок. В том не было нужды: работорговцы содрали с них куртки, заставляя мерзнуть. Ледяной воздух работал не хуже кандалов, сковывая малоросликов и заставляя их повиноваться.

Рядом стояла бочка с водой и ледяным крошевом: похоже, пираты занимались одним из своих любимых развлечений: приготовлением эскимо. Они грозились окунуть в воду любого, кто посмеет нарушить приказ. При столь низкой температуре вода мгновенно замерзала на коже, и смерть наступала очень быстро.

Уэс молча взмолился, чтобы малорослики проявили послушание, и отвел взгляд: он и без того увидел слишком много. Он старался не прислушиваться, но никуда не мог деться от резкого отрывистого хохота. Рычание Уха перекрывало крики несчастных. Лысый пират шутливо объяснял Жлобу, что теперь у него хватит народа для цирка лилипутов.

Следующие дни прошли так же: и слабость, и клаустрофобия делали свое дело. Больше пилигримов на пути кораблей не попадалось, и раздраженные и скучающие работорговцы вымещали свою ярость на пленных. Мисочки с жидким варевом, которые им выдавали раз в день, исчезли вообще, и Уэс отметил злобную радость пиратов, прислушивающихся к воплям самых юных и старых.

Фруктовый бекон заканчивался: куртка Уэса стала почти однослойной. Хотя он старался не показывать, как сильно он мерзнет без своей съедобной одежды, Нат видела посиневшие щеки и обмороженные пальцы юноши. Он разговаривал все меньше, а когда подавал голос, то его слова были медленными и тщательно выверенными. Похоже, каждый слог давался Уэсу с трудом.

Они плыли к Олимпия-сити – центру торговли плотью, и погода становилась все хуже. Теперь часто валил обильный снегопад, в воздухе постоянно клубился туман. Тревога с приближением к Вольным территориям усилилась, а вокруг «Титана» кружили мусорберги.

Уэса била крупная дрожь, и он не раз спрашивал Нат о том, день сейчас или ночь: зрение у него явно сдавало. Однако он уже сделал выбор между голодом и холодом. Нат старалась уговорить его хотя бы ненадолго надевать ее пальто, но он решительно отказывался.