К сожалению, в свое время при зондировании тогдашнего российского руководства представители данной группы глобального бизнеса, насколько можно судить, попросту не смогли найти в нем ответственных и влиятельных партнеров, обладающих стратегическим видением и потому способных на сознательное партнерство. Попытка установить понятные для руководителей нашей страны сугубо коммерческие отношения привели к стратегически неудачному сотрудничеству с ТНК, а затем «Роснефть» переориентировалась на входящую в «группу Рокфеллеров» ExxonMobil. Лишь введение западных санкций против России и снижение мировых цен на нефть если и не подорвавшие, то во всяком случае существенно приостановившие данное сотрудничество, создали возможность (которая, увы, все еще остается только возможностью) для выстраивания осознанного стратегического сотрудничества с нашей страной.
Если эту возможность удастся реализовать, она может открыть перед российским обществом новые заманчивые перспективы именно в условиях обрушения мира в глобальную депрессию.
Однако к настоящему времени признаков реализации или хотя бы осознания этой возможности российским руководством не наблюдается — и потому создание самостоятельного российского макрорегиона, по всей видимости, пока не является для указанной группы глобального бизнеса самостоятельно значимой целью. Гораздо более важной и приоритетной для нее задачей в современных условиях постепенно становится сохранение жизнеспособности китайского макрорегиона (в том числе и за счет всемерного развития стратегического сотрудничества с Россией). Россия благодаря агрессивной позиции Запада, фактически развязавшего против нее гибридную войну на уничтожение, постепенно все в большей степени превращается в «надежный стратегический тыл великого Китая».
Стремительное и неуклонное возвышение Китая представляется главным, наиболее важным и значимым событием всей международной истории после уничтожения Советского Союза. Развиваясь в разы быстрее остального мира на протяжении небывало длительного времени, он повысил свой удельный вес в мировой экономике с 1,7 % в 1990-м до 13,1 % в 2014 году (по рыночному курсу валют, учитывающему страновые риски и, как правило, несколько занижающему долю незападных стран), в 2007 году обогнав Германию и в 2010-м Японию. По официальным прогнозам, к 2020 году (а в реальности до 2018-го) Китай даже при намеченном весьма существенном замедлении роста опередит по масштабам экономики США и станет глобальным лидером; при оценке же национальной экономики по паритету покупательной способности он уже опередил США.
Уже в течение длительного времени Китай является далеко не просто «мастерской мира». Предъявляя огромный, постоянно растущий и все более разнообразный спрос не только на сырье, но и на инвестиции и на все более сложные технологии и при этом сам являясь для все большего числа стран и целых регионов мира источником критически значимых инвестиций и технологий, он, как Атлант, держит на своих плечах всю современную глобальную экономику, пока не давая ей сорваться в самую разрушительную в истории человечества депрессию.
Пекинский консенсус и национальная цель
Имея за своими плечами 4700 лет почти непрерывной письменной истории, китайский менеджмент по старинке предпочитает решать проблемы, а не по-европейски уживаться с ними, по-американски перекладывать их на других или по-российски превращать их в источник личного обогащения.
Фундаментальные принципы китайской социально-экономической политики были оформлены в рамках окончательно сформировавшегося в конце нулевых так называемого Пекинского консенсуса (в противоположность широко известному Вашингтонскому консенсусу, оформленному в конце 80-х годов). Пекинский консенсус ориентирован на обеспечение государством развития своей страны в интересах собственного народа, а отнюдь не в интересах глобального бизнеса (на что был объективно нацелен Вашингтонский консенсус).
Наиболее существенными элементами Пекинского консенсуса (который в виде окончательной формулы, несмотря на свою самоочевидность и широкое использование этого термина, до сих пор все еще не зафиксирован) в настоящее время представляются следующие:
1) последовательное обеспечение управляемости общественных процессов в интересах общества в целом, приносящее частное в жертву целому, тактические интересы — стратегическим, а сиюминутные — долговременным (как правило, корыстно трактуемое в рамках западной политологической традиции как авторитаризм);
2) постепенность и широкое обсуждение всех предполагаемых преобразований во всех значимых для общества сферах, обеспечивающее психологическую и культурную адаптацию к ним на каждом этапе их подготовки и реализации;
3) гибкие инновации и эксперименты с постоянной интенсивной и последовательно стимулируемой государством обратной связью, позволяющей оперативно выявлять недоработки и неучтенные препятствия и, соответственно, успешно корректировать планируемые преобразования;
4) обязательное всестороннее научное обеспечение управления обществом, максимально широкое привлечение ученых на всех этапах деятельности государственного аппарата;
5) развитие рыночных отношений исключительно в интересах общества под контролем государства и при необходимости с его прямым участием при последовательном ограничении рыночной спекулятивной стихии, не позволяющем ей превратиться в угрозу для общественного развития в целом (в западной политологической традиции «государственный капитализм в противовес социалистическому централизованному планированию и либеральной рыночной экономике»);
6) принятие государством на себя реализации всех необходимых обществу функций, которые общество по тем или иным причинам не в состоянии выполнить самостоятельно; при этом по мере развития общества (в том числе за счет постоянных усилий самого государства) часть этих функций последовательно передается ему;
7) максимально возможный в каждый отдельно взятый момент времени учет мнений и интересов общества («демократия традиционного общества», ориентированная не на институты как некую самостоятельную ценность (при том, что они неминуемо очень быстро начинают преследовать собственные интересы), а на удовлетворение общественной потребности);
8) максимально возможное в каждый отдельно взятый момент времени (в том числе и с точки зрения соображений сохранения управляемости) развитие человеческого потенциала общества во всем его богатстве и разнообразии.
Потрясающие (в том числе и своей длительностью) успехи китайского общества вселяют в него чувство законной гордости и уже сделали подлинной национальной идеей «возвращение величия китайской нации». По сути дела, под этим понимается возвращение Китаем себе в современном мире того центрального, доминирующего и основополагающего положения, которое он занимал на протяжении основной части своей истории в ориентированном на него регионе.
Надо отметить, что, в соответствии с современными даже весьма осторожными оценками специалистов, в конце XVIII века китайская экономика составляла более трети всей мировой. При этом она опережала по своим масштабам лишь немного отстававшую от нее в то время индийскую экономику. Однако единого мирового хозяйства в то время еще попросту не существовало — и в своем регионе по отношению к своим соседям Китай был абсолютным хозяйственным и культурным центром, по праву называвшим себя Срединной империей (более точно переводится «центральной»).