Book.

Динамика подтягивания южно— и восточноевропейских экономик к уровню развитых членов Евросоюза в 1992–2008 годах, наиболее концентрированно выраженная в нижеследующих таблицах, производит глубокое впечатление.

Индекс дифференциации Восточной Европы рассчитывается упрощенно: как разница (в разах) ВВП на душу населения тех из пяти стран Восточной Европы, для которых имеется статистика с 1980 года (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехия), по которым этот показатель является в каждом рассматриваемом году наименьшим и наибольшим.

Индекс дифференциации Евросоюза выражает степень его внутренней неоднородности по уровню экономического развития, показателем которого избран национальный ВВП на душу населения. Рассчитывается как среднеквадратическое отклонение величин ВВП (на душу населения соответствующих стран от уровня Франции, принятого за единицу), взвешенных по доле национального ВВП в общем ВВП Евросоюза (или всех рассматриваемых стран — при оценке дифференциации стран Европы в нынешних границах Евросоюза).

Серой заливкой выделены данные по странам, не являвшимся в соответствующие годы членами Евросоюза.

Данные по Чехии за 1980–1994 годы были без каких бы то ни было разъяснений изъяты из базы официальных данных МВФ в 2010-х годах, и в данной таблице (с. 195–196) курсивом выделены эти данные из редакций базы официальных данных МВФ прошлых лет.

Относительно низкие результаты Германии до ее воссоединения вызваны учетом ее в современных границах (включая ГДР; пересчет показателей нерыночной экономики по рыночным обменным курсам валют объективно ведет, как правило, к их занижению).

Индекс дифференциации Европы в пределах современного Европейского союза, насколько можно судить, занижен для 1980–1992 годов и (в меньшей степени) 1995 года из-за отсутствия статистики по ряду стран.

Относительно высокие результаты Румынии в социалистическую эпоху при общеизвестно низком уровне жизни вызваны сверхконцентрацией и неэффективным использованием нефтедолларов режимом Чаушеску.

Таблица 1. Сравнительная динамика развития стран Евросоюза (ВВП на душу населения, долл., по отношению к уровню Франции)

нд — нет данных.

Источник: МВФ, 2015 год. Расчеты Валерии Сидоровой.

Примечания: Страны ранжированы по ВВП на душу населения в 2014 году.

Франция выбрана для сравнения как наиболее развитая и крупная страна Европейского союза, не испытывавшая значительных политических потрясений (в отличие от Германии, включающей в себя часть Восточной Европы, что и обусловливает ее относительную уязвимость в условиях текущего кризиса), руководство которой последовательно придерживается проевропейской ориентации (в отличие от Великобритании).

Прежде всего, дифференциация членов Европейского союза остается весьма значительной и связана отнюдь не только с принятием новых членов, невозможность подтягивания которых до уровня развитых стран стала в последние годы уже совершенно очевидной. Так, с 1988 по 1992 год расширения Европейского союза не происходило, но его внутренняя разнородность увеличивалась в силу специфики его собственного развития: темпы экономического роста более развитых страны за счет освоения постсоциалистического пространства в целом были выше, чем в менее развитых.

Насколько можно судить, в периоды благополучного развития, не связанные с внутренними и внешними шоками (в силу мировых кризисов или существенных расширений), наблюдается более заметное увеличение степени дифференциации Европейского союза, так как отсутствие потрясений позволяет развитым странам реализовать свои преимущества во внутриевропейской конкуренции, несмотря на обязательства развивать новых членов.

Потрясения же ложатся основным грузом на наиболее развитые страны, локомотивы европейской интеграции, сокращая их отрыв от остальных и тем самым снижая внутреннюю дифференциацию (как после кризиса 1997–1999 годов) или, как минимум, замедляя ее нарастание (как после кризиса 2008–2009 годов).

Это представляется весьма неутешительным для будущего объединенной Европы выводом, так как наглядно демонстрирует ее проблематичность.

Не менее знаменательная картина складывается и при наблюдении за странами бывшего социалистического лагеря. Несмотря на значительные темпы подтягивания к общеевропейскому уровню развития, рубеж в половину французского уровня по ВВП на душу населения среди них пересекла лишь Словения, причем еще в 2005 году. Отставание остальных стран этой группы, хотя в целом и сокращается, остается качественным, а не количественным. Эти страны по-прежнему не столько «Европа», сколько «Восточная Европа» в традиционном понимании этих терминов.

Неуклонность подтягивания стран Восточной Европы к уровню «старой Европы» после распада СЭВ и начала их европейской интеграции обусловлена прежде всего катастрофическим падением их экономик в конце 80-х — начале 90-х годов.

Лишь Польша достигла своего «относительного» уровня 1980 года уже в 1995-м, то есть через 15 лет, и затем уверенно превысила его, несмотря на кризис 2007–2008 годов и нынешнюю проблемную стабилизацию. Венгрия стала отставать от Франции меньше, чем в 1980 году, лишь в 2000-м, то есть 20 лет спустя; Чехия приблизилась вплотную к этому уровню в 2005-м, а Румыния обошла его в 2010-м, через 30 лет. Болгария же, похоже, не достигнет «относительного» уровня развития 1980 года уже никогда (по крайней мере, ее нынешний «относительный» уровень лишь немногим превышает половину уровня 1985 года).

Сохраняется высокая неравномерность развития самих стран Восточной Европы, хотя аутсайдеры частично сменились (место Польши заняла Болгария, в рамках социалистической системы входившая в число лидеров, а Румыния осталась на предпоследнем месте).

Разрыв в ВВП на душу населения между наиболее и наименее развитой из пяти стран Восточной Европы (без Прибалтики, Словакии и Словении) в первой половине 80-х годов снизился. Однако после страшного увеличения разрыва между ними в результате катастрофы конца 80-х — начала 90-х годов (в 1992 году индекс дифференциации стран Восточной Европы превысил уровень 1985 года более чем в 1,8 раза) и последующего выхода из кризиса на основе различных моделей он лишь в 2010 году лишь приблизился к уровню 1980-го, а в 2014 году — к уровню 1985-го (существенно, что в социалистическое время до начала рыночных преобразований дифференциация также заметно снижалась).

Насколько можно понять, достаточно устойчивое сохранение отставания стран Восточной Европы обусловлено самой моделью европейской интеграции. Более того, глубокая внутренняя дифференциация Европейского союза, хотя и постепенно снижается, является его фундаментальной особенностью и в обозримом будущем будет носить качественный, а не количественный характер.