– Кирбаль Мухаммад! Кирбаль Мухаммад! – послышались крики с лестницы, и на стену взбежал возбужденный Бабай с двумя стрелами в руках. «Монгольские», – определил комендант. К стрелам были прикреплены листы бумаги. Один оказался чистым, но в пятнах крови. Второй – исписан каллиграфическим почерком профессионального писца. К его удивлению, это оказалось письмо, причем адресованное ему. Оно было коротким:
«Яхья – предатель, Омид его наказал. Сундуки спрятали, Рошан и Бахрам остались охранять. Сивуш погиб. Я внизу, жду указаний. Парвиз».
– Где ты нашел эти стрелы? – спросил комендант. – Как они лежали?
– Там, во дворе, – показал рукой Бабай. – Они прилетели с севера…
Мухаммад задумался.
– У тебя есть верные и надежные друзья?
– Конечно, – Бабай кивнул. – Али, Муса, Аки…
– Приведи их ко мне. Я буду у Северной башни.
Северная стена крепости обрывалась в безлюдное дикое ущелье. Монголов с этой стороны не было. Осмотревшись, Мухаммад понял, что Парвиз выпустил стрелы с расположенной напротив горы Миканит. Об этом он и сказал четверым фидаинам, гордым, что к ним проявил внимание сам даи аль карбаль Мухаммад.
– Потом он спустился вниз и наверняка нашел развалины «рая», – палец коменданта показал куда-то на нижнюю часть противоположного склона. Молодые ассасины вгляделись в зеленую чащу и разглядели какое-то сооружение, проглядывающее сквозь ветки и листву.
– Почему «рай», комендант?
– Когда-то давно, отличившимся бойцам устраивали там райский отдых с гуриями, изысканными яствами и даже вином… Но дело не в этом. Скорей всего, именно там и спрячется Парвиз. И вы сможете пересидеть там несколько дней…
– Мы, комендант?! – воскликнул Бабай. – Нет! Мы должны победить или умереть!
Мухаммад покачал головой:
– Вы не должны умирать. И победить монгольскую армию мы не сможем. Когда конец будет близок, вы спуститесь по веревке с Северной башни и укроетесь в «раю». Если Парвиз будет там, он станет вашим начальником. Если нет – вы сами отправитесь в Трапезунд, найдете там Бахрама и Рошана, и начнете возрождать империю ассасинов! Она должна распространиться на весь мир и одно ее название будет повергать в трепет королей, епископов и баронов, как это было при великом Хасане Аль Саббахе! Поклянитесь, что вы выполните мой приказ!
Помешкав, фидаины надрезали пальцы, смешали кровь и принесли клятву.
И тут раздались мощные удары тарана в ворота – штурм начался.
* * *
Парвиз не знает, сколько он спал – наверное, несколько дней. Да и был ли это сон или обморок от чудовищной усталости, нервного напряжения и голода? Он вышел во двор. Солнце стояло в зените, дул легкий ветерок, который доносил со стороны крепости звуки боя, запах дыма и горящей смолы, которую льют на головы атакующих… Сам не зная для чего, Парвиз выскочил за ворота и, продираясь сквозь кустарник, бросился к крепости. Когда он выбрался из леса, то увидел, что над высокой стеной во многих местах поднимались в небо клубы черного дыма. Несколько тел почти одновременно сорвались со стены и полетели в пропасть. Кто это были – враги или свои? Парвиз этого не знал. Он растерянно остановился с ненужной саблей в руках. Один человек не может помешать армии, штурмующей крепость, даже если это опытный ассасин. Штурм было уже не остановить. Значит, надо оставаться ночным мстителем и убивать врагов до тех пор, пока им не удастся убить его… Но надо было набраться сил и он отправился охотиться на в изобилии водившихся вокруг муфлонов.
* * *
Оборона Аламута была сломлена на третий день. Монгольские воины нескончаемым живым потоком полились в сломанные ворота, заполняя всё внутреннее пространство крепости, вытесняя исмаилитов, которые десятками сыпались с крепостных стен в пропасть. Казалось, от столь мощного напора толстенные каменные стены вот-вот лопнут, как яичная скорлупа. Страшная какофония слившихся воедино криков тысяч воинов и звона сабель разносилась ветром по горной долине Рудбар. Пепел летал над крепостью, как черный снег.
Ассасины яростно отбивались от напирающих монголов, отступая бок о бок под натиском превосходящих сил, но шеренгу не разрывали. Комендант Мухаммад отозвал из боевого строя Бабая с тройкой его товарищей и повел их по винтовой лестнице Северной башни. Они уперлись в массивную дверь из скального дуба, Мухаммад повернул в замке большой ключ, потянул кольцо щеколды, и дверь бесшумно отворилась.
– Сюда! – скомандовал комендант и, пропустив вперед четверку ассасинов, сам зашел за ними и запер дверь.
Они оказались в небольшом помещении с высоким сводчатым потолком.
Посередине стоял резной стол из розового дерева и простой грубый стул с высокой спинкой. Слева имелись три узких стрельчатых окна. На противоположной стене от пола до потолка располагались крепкие полки, уставленные толстенными фолиантами в тяжелых кожаных переплетах с золочеными застежками, томиками потоньше с сафьяновыми корешками, пергаментными и папирусными свитками, рукописями философов и чернокнижников…
– Это кабинет самого великого Аль Саббаха, – торжественно произнес комендант и указал на моток толстой веревки в углу. – Закрепите веревку и спускайтесь по-одному. Вы знаете, что надо делать – вы дали клятву!
– А ты, Бабай, иди сюда!
Они подошли к столу. На нем, покрытая слоем пыли, лежала раскрытая книга. Бабай прочел вслух: «Кто не может идти по дороге иначе, как с предводителем и спутником, тому сначала нужен спутник, а потом дорога».
– Это рукопись Великого Учителя! – восхищенно произнес он.
– Да, – кивнул Мухаммад. – Возьми эту книгу с собой, она поможет вам строить новое государство!
– Да поможет нам Аллах, – сказал Бабай, пряча книгу за пазуху.
Тем временем Али привязал веревку к вделанному в стену железному кольцу и, раскрыв створки сводчатого окна с цветными витражами, выбросил ее наружу. Разматывая кольца, веревка полетела вниз.
– Пошел! – приказал комендант.
Али проскользнул в окно и исчез из вида. Аки перегнулся через подоконник, наблюдая за ним.
В это время за дверью послышались возбужденные гортанные крики, кто-то толкнул ее, потом посыпались тяжелые удары. Но справиться со скальным дубом не так просто. Очевидно, поняв это, монголы перестали бить в дверь. Зато снаружи раздался треск занимающегося огня и запахло гарью.
– Али внизу! – сообщил Аки.
– Теперь Бабай! – приказал Мухаммад.
– А ты, даи кирбаль? – спросил тот.
– Я пойду последним, – сказал комендант.
– Тогда до встречи внизу, – Бабай ловко вылез в окно. Комнату постепенно затягивало дымом. Но ассасины были совершенно спокойны, как будто это был дымок костра, на котором для них готовили шашлык.
Третьим начал спуск Аки. Четвертым – Муса. Обжигая ладони, он скользил по мохнатой веревке вдоль больших камней крепостной башни, потом – вдоль отвесного скального «пальца». Наконец, началась каменная осыпь, покрывающая обычный горный склон. Веревка закончилась, но ноги уже коснулись земли. Муса съехал по осыпи до начинающегося кустарника, постепенно переходящего в лес. Там уже ждали его товарищи. Все четверо, подняв головы, ожидали, когда начнет спуск сам комендант. Но вдруг веревка упала вниз и витражное окно закрылось. Ассасины изумленно переглянулись.